Наша линию не изменяется уже второй год. Питер-Голландия. Стоим в пригороде Роттердама, Влаардингене. Бизнес налажен тоже довольно четко. Двое местных подвозят на прицепах колеса, холодильники и стиральные машины. Все б/у, проверяем и приводим в рабочее состояние уже в рейсе. В этом бизнесе принимают участие я, электромеханик Дима, которого я привел на судно за собой, поступали во ЛВИМУ вместе, и второй штурман Олег по кличке «Лабус». Штурман моложе нас с Димой на пару лет, русский, но родом из Литвы или Латвии (все время путаю эти страны. Так к нему и обращаются большинство на судне. Лабус жаден до еды. Не ест, а жрет. Пиво пьет, как принято в Европе. Начатая вечером бутылка стоит недопитой до утра. Мы же выдуваем упаковку за вечер.
Товар нам привозят, как и говорил, двое местных. Один лет под тридцать, второй в возрасте. Второй говорит по-немецки и я общаюсь с ним на разные темы, не касающиеся бизнеса. Имя его, уже стерто временем. Назовем его Бельгиец. Каждый приезд, он требует выпить с ним «русской водки», мы с Димой не отказываем ему и прежде, чем заняться товаром, располагаемся в небольшой каюте Димы , все вместе выпиваем и закусываем. Оказывается, он родом из Бельгии, из семьи бельгийского коммуниста. Перед войной в семье их было трое детей Так всей семьей и отправили их в концлагерь Аушвиц. Там и приняла его семья смерть свою. Он спасся. Точнее, его спасли солдаты Красной армии. Поэтому, каждый раз мы пили русскую водку, то закусывали «гуркен унд шпик». Просьба у него такая была. Водка, соленые огурцы и сало, так как закусывали водку русские солдаты тогда , в далеком 1945 г. Выпив водочки с нами, грамм так 250-300, и завершив бизнес, он садился за руль и отправлялся домой. Полиция его не смущала, у него были документы о нахождении в концлагере. Очевидно, эти документы производили воздействие на полицаев и последствий вождения авто в пьяном виде для него не имели. Впрочем, он и держался стойко.
Олег – Лабус его не любил и в посиделках не участвовал. Бельгиец это чувствовал и внимания на Олега, не обращал. Олег же постоянно нас торопил с посиделками и переходом к бизнесу. Как-то, в очередной визит, он заскочил в каюту и начал орать, что «Хорош пить с этим алкоголиком, пора товаром заниматься, хватит рассиживаться!». Бельгиец посмотрел на него и, сказал мне по- немецки: «Он –еврей». На мой вопрос почему, ответил : «Видишь, у него нос потеет. Он нервничает. У евреев, когда их вели к газовым камерам, тоже носы потели».
Я увидел, что действительно у Олега капли пота на носу, и начал ржать. Электромеханик спросил у меня, что именно сказал бельгиец, и я тихо перевел. Дима тоже начал ржать. Это привело Олега в большую ярость. «Что он сказал тебе? Что?»-орал мне Лабус. Переводить слова бельгийца я отказался.