За несколько месяцев перед смертью дядя Женя собирался пройти обследование в больнице, где работал мой родной брат, но было уже поздно.
Бывший танкист, равнявший землю после ядерных взрывов, получил свою дозу радиации. Потом 68 год, Чехословакия. Призвали как военнообязанного. После переживаний за своего сына наша бабушка сильно сдала. Меня тихо выставляли за дверь, когда дядя Женя рассказывал о своей командировке.
После развода с женой, которой оставил комнату в Ленинграде, вечный скиталец, пять браков.
Последние годы жил в Калининградской области. Работал мастером в колонии, где, по его словам, были собраны самые незаурядные личности в стране.
Руки у него были золотые, мало того, за что не брался, всё получалось с каким то нездешним лоском. Отточенные по разной толщине карандаши, все инструменты в полном порядке. Всегда выглаженный, предельный аккуратист - чистый немец, был похож на актёра, игравшего бессмертного горца. Пошёл в своего отца - Евгения Гансовича, моего деда, работавшего реставратором в Эрмитаже. Он пропал без вести в первые месяцы войны. Командир артиллерийского отделения. Там же мясорубка была в Лужских болотах. Моя мама всё вспоминала, какие у отца были редкие фолианты по его работе. Всё пропало во время блокады.
Дядя Женя часто рассказывал о лихом кавалеристе, на его глазах отрубившего немцу голову, - Головы нет, а бежит.
А рыбалка на Долгом озере, а поездка в на велосипедах с ним в Зеленогорск, с моей ангиной.
Да, было время. Все были ещё живы.