АНТИЧНАЯ ЗАГАДКА
Аманда была зла на весь свет, а особенно на Боба. Этот паршивец, мало, что и не собирался звать её замуж, так ещё и за мотель пришлось расплатиться. Теперь вот дрыхнет там, а ей пришлось потихоньку сваливать из этой дыры. Нет, она же не какая-то воровка, не стала брать его раздолбанную "Тойоту", хотя стоило – домой добираться было далековато. Но у неё теперь есть отменная фора, Боб ни за что её не догонит – дочка механика всегда сумеет открутить свечи зажигания и отсоединить подачу топлива. Аманда бросила свой трофей в объёмный чемодан, и, обречённо вздохнув, потащила его к автобусной остановке.
Но едва она вышла на трассу, серо-зелёный тыл автобуса скрылся вдали. Расписание, наклеенное под пластиковым навесом, не утешило – следующий рейс только через три часа, а выбираться отсюда надо сейчас. Что поделать – придётся отдаться на милость судьбы, и надеяться на попутку. Аманда подняла чемодан двумя руками, и, поддерживая его боком, потопала по обочине шагом прихрамывающей утки. Она шла и шла, и автобусная остановка уже скрылась из виду, и весь этот паршивый городок, который должен был стать мечтой на пути к счастью, но на трассе не было ни одной машины, даже дальнобойщики не гнали свои фуры. А солнце припекало всё больше, и какой-то противный влажный туман облепил тело. Аманде показалось, что она просто продирается сквозь стену влажного воздуха.
– Не могу больше! Пропади оно всё пропадом! – в сердцах вскричала Аманда, и уселась на обочине прямо на свой многострадальный чемодан.
И зачем она столько всего туда напихала? Дура наивная, на медовый месяц надеялась! Нет, ну надо же в двадцать пять так слепо доверять мужчине, опять позволить себя увлечь "сказкой про белого бычка"! Впредь она точно будет вставлять беруши, когда ей будут вешать лапшу на уши и намекать на счастливое семейное будущее!
Аманда бессильно опустила голову и прикрыла глаза. Раскалённый асфальт подёрнулся маревом дрожащего воздуха. Казалось, что дорога расплывается, асфальт тает, и вот уже грунтовая дорога сменила ухабистое шоссе. Вдоль дороги раскинулись оливковые рощи, даря желанную тень.
– Ну что за невезенье, ни одной попутки! – девушка открыла глаза, и окинула взглядом дорогу. – А это ещё что такое? Где я? – Аманда застыла, не понимая, почему вместо трассы вокруг какие-то просёлочные ландшафты с оливковыми деревьями, которых отродясь в этих местах не росло.
А "попутка" всё-таки показалась, поднимая столб пыли. Четырёхколёсная повозка, с впряжёнными мулами везла керамические амфоры.
– Хайре! – поприветствовал возница, закутанный в ветхий хитон. – В Афины идёшь, кирИя? Садись, довезу!
– ЭфхарИстос! – улыбнулась Аманда, и перевалила свой чемодан на повозку, пристроившись на свободном от амфор месте.
От усталости она не сразу сообразила, что разговаривает с возницей по-гречески. А когда она осознала, что язык отца-грека, которым она владела неплохо, и есть родной для её попутчика, стала отчаянно вертеть головой, пытаясь найти знакомые очертания. Да, очертания таки были знакомыми! По книгам о Древней Греции и фотографиям из путешествия к бабушке и дедушке в Афины, весомо отличающимися от того, что предстало впереди. Афины, только не те, в которых праздные туристы обфотографировали все развалины и руины, а настоящий древнегреческий полис, город-государство. Холм Акрополиса был виден издалека. Храм Афине Палладе возвышался ещё нетронутыми временем колоннами.
– Точно, у меня солнечный удар! Перегрелась! – Аманда не могла поверить, что оказалась каким-то образом в древних Афинах. Или всё-таки могла? Этот туман, через который так трудно было идти с тяжёлым чемоданом… Неужели она попала в какую-то аномальную зону? Слава Б-гу, хоть греческий она знает, как-нибудь найдёт общий язык!
Повозка остановилась у каменного дома. Оттуда выскочили служанки, и повели Аманду внутрь. Она тоскливо оглянулась на свой чемодан, который возница снимал с повозки, но девушки уже тянули в комнаты. Они щебетали, называя её Афродитой, с восхищением дотрагивались до пышных золотистых волос, уже имевшим почти плачевный вид после пыльной дороги. Служанки повели к белокаменному бассейну, в котором плавали лепестки роз. Аманда решила использовать обстоятельства, и отдохнуть, а там будь, что будет. С наслаждением выкупалась она в ароматной воде, и позволила девушкам одеть её как подобает, видимо, по здешней моде. Мягкая ткань светло-голубого хитона приятно облегала тело, а сверху накинули диплодий более тёмного оттенка, с расписным орнаментом из стилизованных волн. Пряжки-фибулы скрепляли ткань на плечах, и тонкий серебряный поясок подчёркивал талию. На ноги Аманде надели перисцелиды, изящные браслеты тонкой работы, и кожаные сандалии с золотыми украшениями. Одна из девушек повесила на шею ожерелье из причудливо скрученной золотой цепочки с кулоном, в который вставлен был электрон – янтарь.
Расчесав копну золотистых волос, девушки собрали их золотой тесьмой, а после потащили в другое помещение. От раздававшихся ароматов Аманде стало ясно, что её наконец-то накормят. И действительно, трапеза не заставила себя ждать. Ячменные пирожки с мёдом – псестионы аппетитно возвышались золотистой горкой на керамическом блюде. Благоухающее мясо с острой подливкой, овощи, булки, выпеченные в глиняной печи. На десерт подали фрукты – финики, инжир и изюм, яблоки и сливы, а ещё орехи и яйца, сваренные вкрутую.
Девушки всё время трещали, как сороки, и Аманда не могла толком понять их греческий. Но её точно с кем-то спутали – называли Афродитой, и радовались её возвращению. Аманда не стала спорить, только кое-как объяснила, что хотела бы посмотреть город. Вскоре у дома её ждала крытая повозка, и двое девушек взялись сопровождать кирИю. Аманда глазела на древние Афины, и это было гораздо занимательнее путеводителя с фотографиями! Вот Театр Диониса, а там Керамик – квартал гончаров! А это же Дипилонские ворота, что ведут к Академии! А вон там – Храм Зевса Олимпийского, а дальше – Гефеста!
Аманда не могла поверить, что она не просто попала в Древнюю Грецию, и перед ней Афины, а ещё она не служанка, и не рабыня, а, по-видимому, из знатной семьи, раз тут все с ней так носятся. Хотя и гетеры вели весьма привольную жизнь, но надо надеяться на лучшее.
Чтобы побывать на рынке, пришлось спешиться, и идти по узким городским улочкам. Горожане занимались привычными делами, но для Аманды всё было непривычным.
– И чем только мужчины у них тут занимаются! Вот куча народу стоит, уши развесили, слушают какого-то… оратора! А дома, небось, дети мал мала меньше! – Аманда всё подмечала. – Ну а эти, маски нацепили, и театр устроили! Просто цирк какой-то, а не театр! А вот эти молодцы, хоть они делом заняты – вазочки мастерят, то есть эти… амфоры! И вот ещё один, на колеснице – сразу видать, военная выправка, не эти, что орут на рынке!
Пройдясь по афинскому рынку, Аманда загрустила. Гомон толпы и непривычные глазу одеяния – всё это уже начинало нервировать, и очень хотелось обратно, в своё бестолковое, но привычное время. Девушка попросила провести её в Храм Афины Калевтии – богини дорог.
Оказавшись под сводами каменных колонн, Аманда поставила у алтаря амфору с терпким душистым вином и амфору с оливковым маслом, купленными на рынке служанками. Девушки тут же ушли ждать свою "Афродиту" снаружи, а Аманда… Она крепко-накрепко зажмурила глаза, и от всего сердца попросила Богиню Дорог вернуть её домой. То ли искренняя просьба-молитва была услышана, то ли время Аманды в четвёртом измерении подошло к концу, но она опять ощутила тот самый тяжёлый влажный туман, и сделала шаг вперёд, не открывая глаз. А когда открыла – стояла на лужайке своего крошечного, но такого родного дворика! На ней всё так же поблёскивали золотые и серебряные украшения, и развевался на ветру светло-голубой хитон.
Подлинники ювелирного искусства Древней Греции хорошо котируются, и спустя некоторое время Аманда сменила место жительства. Теперь она живёт на вилле у моря в Афинах, и ей не нужен никакой Боб. Как-то Аманде на глаза попалась заметка в местной газете: "При раскопках древнего городища нашли загадочные артефакты, очень похожие на свечи зажигания. Археологи продолжают биться над разгадкой".
КирИя (греч.) – госпожа
Хайре ("Радуйся!") – приветствие
ЭфхарИстос – с удовольствием
ДВАЖДЫ В ТУ ЖЕ РЕКУ
Вот уже год Аманда жила в Греции. Средиземноморская диета пошла на пользу, и она уже и дня не представляла себе без греческого салата с чёрными маслинами, кольцами красного лука, помидорами, оливковым маслом с приправами, и кусочками сыра фета сверху. А ещё она пристрастилась к свежей рыбе и морепродуктам, полюбила овощи на гриле, и частенько делала пирог со шпинатом и сыром по рецепту бабушки.
Аманда любила пешеходные прогулки по Афинам. Она теперь иначе смотрела на древний город, ведь он открылся ей с той стороны, что недоступна каждому. В каменных развалинах ей слышался смех и говор, будто время эхом напоминало о прошлом. Пантеон всё так же был величественен, как и столетия назад. На прогулках по городу можно было бесцельно слоняться по Монастыраки, или бродить на узких улочках Плаки, а может зайти там в первую попавшуюся таверну, посидеть на открытой террасе, выпить вина и насладиться душистым домашним хлебом с маслинами и сыром.
Иногда Аманда шла бесцельно, наугад – чтобы заблудиться в этом удивительном городе, попасть на незнакомую улицу, натолкнуться на двери, увитые плющом, или остаток колонны под ногами – свидетельницу древнего градостроительства. А выбираться было ещё интереснее – спрашивать дорогу у местных жителей, оттачивая знания языка, попадать на центральные площади из тесных двориков и спускаться по крутым лесенкам на широкие проспекты.
В один из таких дней и попала она на развалины древнего храма, что не значились ни в одном путеводителе по Афинам. Уже подходя к ним, девушка сняла солнцезащитные очки и протёрла глаза – показалось, что вокруг камней ореол, создающий объём как в 3D-проекции. Но, сославшись на полуденное солнце, вновь надела очки, и ступила на расколотые каменные плиты.
– Афродита! Афродита вернулась! – защебетали служанки, радостно таща за руки под каменные своды.
– О боже! Опять! – простонала Аманда и покорно дала себя увлечь в глубь дома. – Где у них Афродита эта шляется, что первую встречную за неё принимают?
Знакомый по прошлому разу сценарий повторился – бассейн с розовыми лепестками, нежно-розовый хитон с золотым меандром – орнаментом непрерывной линией, ломаной под прямым углом по низу, сандалии и золотые браслеты. Потом последовала трапеза с десертом из фиников и орехов. Аманда уж было собралась напроситься прямиком к Афине Калевтии, но раздумывала, не погостить ли ещё, как произошло внезапное нарушение сценария.
Служанки провели девушку в одну из комнат, где были флейты разных видов, тамбурины, деревянные костаньеты – кроталы, лира и кифара.
– Играйте, кирия! Надо подготовиться к симпосию! – служанки покинули комнату.
– Симпозиум? Я что, музыкантша? А может даже композитор, раз на симпозиуме выступать? – Аманда с интересом рассматривала музыкальные инструменты.
Попробовав подуть в флейты, обычную и двойную, потренькав на лире одним пальцем и попытавшись пощёлкать кроталами, Аманда остановилась на тамбурине и начала встряхивать его и выстукивать нечто, вероятно музыкальное, но абсолютно неритмичное.
– Нда, чем я их поражу на этом симпозиуме – так это полным отсутствием музыкального образования и, главное, слуха! – хмыкнула девушка, откладывая многострадальный тамбурин на место, и начала разглядывать фрески на стенах. На них мужчины, полулёжа, слушали игру на флейте девушки в весьма условном одеянии.
А за стеной слышались звуки - топот ног, и как передвигают столы. Аманда потихоньку выглянула из музыкальной комнаты – слуги несли подушки, кувшины и блюда с яствами, а ещё венки из листьев.
– Кирия, пора готовиться к симпосию! – опять гомон служанок, и Аманду потянули переодеваться.
– Это что ещё за тряпка? – возмутилась девушка, увидев, что на сей раз стало приложением к золотым браслетам и цепочкам.
На Аманду надели белоснежный пеплос – а проще говоря, длинное полотнище, полностью раскрытое на боках, и придерживающееся лишь тонкой завязкой на талии.
– А ну-ка, марш отсюда! – девушка выгнала служанок, и огляделась.
В комнате не было другой одежды, лишь украшения и фибулы. Схватив сразу несколько золотых пряжек-фибул, Аманда скрепила ими развевающиеся разрезы по бокам, ещё раз перевязала талию широкой золотой тесьмой, и накрепко завязала. Сдёрнув со стоящего в комнате ложа тонкое покрывало, замотала сверху, перекинув через руку, и даже прикрыв голову, как капюшоном.
– Кирия! Афродита! Симпосий начинается! Гости ждут! – девушки влетели в комнату, и с ужасом смотрели на упакованную в ткань Аманду.
А за спинами служанок было видно, как в ту комнату, где недавно двигались столы и вносились яства, чинно входят мужчины, надевая венки из листьев мирта, плюща и винограда на головы. Они снимали обувь, и устраивались на апоклинтрах, покрытых пушистой тканью с узорами обеденных ложах. Служанки подносили блюда и пиалы, слуги разливали вино. Ораторы, воины, парочка философов и представители городской знати собрались на симпосий. А "гвоздём программы", вероятно, должна стать путешественница из будущего, наивно извратившая смысл слова "симпосий"!
Будучи когда-то чирлидершей, Аманда не потеряла формы, и, растолкав девушек, бросилась к выходу из дома, вызвав недоумённые взгляды гостей, жаждущих интеллектуальных бесед о поэзии и музыке с Эросом на десерт.
Аманда мчалась, не разбирая дороги. По каменным плитам, в уже начавших сгущаться сумерках, неслась она куда глаза глядели. Никто за ней не погнался – видимо, местные гетеры не додумались до такого внезапного окончания карьеры. А впереди замаячили очертания Храма. Но не Афины Калевтии, а Гекаты – Богини перекрёстков. Девушка влетела туда, и без сил упала на колени у алтаря с жертвоприношениями.
– Домой! Домой хочу, заберите меня отсюда, из этой, мать её, античности! – выкрикнула Аманда со всей силой желания.
Но ничего не произошло. Сумеречный храм отразил лишь эхо от стен.
– Да, надо же что-то оставить! – девушка начала снимать золотые браслеты, и цепочки, и складывать эти произведения ювелирного искусства античных греков на алтарь. Сложив всё горкой, она прибавила ещё и фибулы, отколотые с боков пеплоса, только по две оставила – иначе её облачение теряло название одежды.
– Геката, богиня, взываю к тебе! Услышь меня, внемли к моей мольбе! Укрой щитом своим, даруй благословение! Забери с перекрёстка времён, верни туда, где я должна быть! – идущие от всего сердца слова зазвенели среди каменных колонн.
Толчок, как от землетрясения ощутила Аманда, и схватилась за алтарь. А он оказался краем скамейки на площади Монастыраки, в свете вечерних фонарей.
– Кирия, вам помочь? – высокий статный грек с проседью в волосах воронова крыла подал руку, помогая Аманде подняться. – Наверное, со съёмок? От своих отстали? Так группа уже уехала, могу проводить домой!
– Съёмки… – Аманда, покраснев, окинула взглядом своё одеяние. – Да, знаете, массовка… Ну что ж, проводите!
В сумерках древнего полиса, подсвеченных электрическими фонарями, девушка неспешно отправилась домой со своим провожатым, Костой.
А где-то на Олимпе Геката насмешливо прищурилась, потирая руки – вот и ещё один перекрёсток судьбы она соединила, и вывела две дороги в одну!