Начало: http://www.proza.ru/2018/05/16/825
ХIII.
В театре пусто, смолкло всё,
И только возглас где раздаcтся —
Как одинокие шаги
На выход к входу устремятся.
И лишь в фойе, глядя во вслед,
Их провожая — "вышли ль гости?"—
Чуть падал приглушённый свет…
Театр пуст, как на погосте.
Затих и обезлюдел храм,
Жрецов манили выходные,
Все разъезжались по домам
С запасом строк — стихи простые
Твердя под присказку, в словах,
Как на зубок, твердили броско,—
Вот так безликая толпа
Рождает гениев подмостков.
Одна она как часовой
Свою ждёт смену караула…
Вокруг восторженный покой!
А сердце рвётся в шторм и бурю.
В нём чувство тлеющей тоски,
Страданье, кротость, умиленье
И всякой разной толкотни
От ожидания впечатленья.
XIV.
Шумит и празднует банкет,
Тост за поэзию, за гостя —
Избит затостанный сюжет,
Все знают что там "до", что —"после".
Гостей собрали — узкий круг,
Что за успех мероприятия
Всяк совершал свой скорбный труд
На фоне общего шатанья.
В бокалы просится вино,
Ассортимент закуски разный,—
Я о фужерах уж давно
Не вспоминал, но то — неважно.
Всё постараюсь передать,
Рецептов блюд не обещаю,
И стол,— как б это вам сказать…
Из описанья опускаю.
Присел, взяв тост, конферансье
Между кассиршей с билетёршей;
Как будто на одной волне
Все пялят взгляд на стихотворца.
И каждый раз был услужить,
Сказать приятное пииту,
И тут же стопку осушить
В открытый рот, как под сюиту.
XV.
И наш поэт, его талант,
Был принимаем с полуслова;
И он, конечно, всем был рад,
Когда священ он как корова.
Он ничего не упускал,
Был даже рад своей особе —
Особо виршами скреплял
Чужие мысли в каждом слове.
Родить тщеславие внутри
Ни то что важная задача,
Задача — сердцем впереди
Его носить, сгребая сдачу.
И этот весь "потешный полк"
Подлезть в лобзаньях причащался
К великой нимфе, что Руссо
В своих скитаниях чурался.
И что ж за месса без попа?..
Незнамо как и он втесался.
Да говорил: весь смысл бытия
Священным кругом замыкался.
Он разгадал его секрет:
"Греши да кайся"— свят тот грешник,
Кто отрешит всё от себя
"Купюрно зло" за хлеб опресник.
XVI.
Поэта смыл поразил
В круговороте этой мысли,
Однако ж, тем же он грешил,
Но только с Музой в "поэтизме".
Давно желал он разгадать
Её секреты и основы,
Определить, предугадать
Где грань истока, сущность Слова;
Найти то правило, закон,
Что необузданную силу
Возьмёт в тиски — как в эталон
Прямой все выправить кривые.
Но пыл… прогоркнув, онемел,
Сбивая ритм на полуслове,
И закругляясь — one moment!
Вновь возвращал на круг к основе.
И чем же выправить столпы?..
От языка — идёт искусство,
Как раздувают горн мехи,
Но не в мехах проблема — в чувствах.
Они и дышат, и горят —
Пойди поймай, попробуй, ветер!
Но разум в новый строит ряд…
Теорий множество на свете.
XVII.
Но кто бы что ни говорил,
У всех закрадывалась мысли:
Да мало что и сотворил —
Что станет после скорбной тризны…
Учеников приобрести,
Чтобы почаще вспоминали,—
Нет в мире большей похвалы!
Об этом греки ещё знали.
Как тот, придирчивый Мелет,
Что в дар желал стяжать признанье,
Под обвинительный памфлет
Бросал Сократу в нареканье:
"Мол, дескать, он разносит ложь,
Богов не чтя, не уважая,
Он развращает молодёжь,
А та — слепа, ему внимает".
Но за пятo'й всех броских фраз
Скрывалось чувство раздраженья:
Пиита творческий экстаз
Рождал в Сократе умиленье.
И, снисходя до клеветы,
Не понимая лжи коварства,
Мелет менял свои мечты
На пустомельное жеманство.
XVIII.
Как странно мысль нас ведёт,
Как будто кто нас выбирает:
Кого-то вверх несёт на взлёт,
Кого-то в пропасть опускает;
Кто наперёд в ней видит всё,
Кто сделав шаг — и как в тумане
На ощупь ищет естество,
Играя в жмурки в балагане.
В себе Мелет осознавал,
Что был Сократ в том невиновен,
Но так и не предполагал,
Что сам останется безмолвен.
Снискать желая похвалу
Неоценённому таланту,
Он сам принял свою судьбу,
Как говорят, по прейскуранту.
О, ученичество! Оно
Скрепляет связь времён в скрижалях
В которых впишут — от кого
Свой образ мира переняли.
И может был Мелет неплох,
Не оценён в своём искусстве,
Но нет его учеников,
Кто говорил о нём бы с чувством.
XIX.
Да, это слово — ученик,—
Внушает чувство уважения
К тому, кто в ум его проник,
Вложил в него свои стремленья.
Оно, конечно, жить и так
Возможно — славой себя тешить,
И, похвалу снискав в устах,
Ревниво к прочим, словно леший,
Кружить всех около себя,
Водить по замкнутому кругу
И услаждаясь втихаря:
К тебе идут, а не ко другу.
Но долог ли наш век в строю
Неуспокоенный могилой…
Круги водить перестают,
И скажут ли — в нём что-то было?..
Другое дело, коль себя
Оставишь ты в другом начале,—
То чья поднимется рука
Тебя чернить на пьедестале?
Ну право же!.. банкетный стол
Был так далёк от этих мыслей.
А коль в поэтах был бы толк,
То не нуждались (б) в ихней тризне.
XX.
Погас отлаженный восторг,
Не так уж треплет в рёбрах сердце,
Встаёт вопрос как приговор,—
Кто за тобой прикроет дверцу?
И в тот, волнующий момент,
Когда землёй стучат об крышку,
Что выбьют там на постамент,
И впечатлит ли дух мальчишку?
В стихах есть магия строки,
Но со страниц, как в опахало,
Её скольжением руки
Под звук лишь сердца поднимало.
Напрасно думают, строка
Сама себя представит миру,
Под треск священного огня
Сама свою подстроит лиру —
Весь обольстительный мотив
Не всем открыт,— и к сожалению,
Душа в тебе не возгорит,
Коль нет и капли уваженья.
И, словно мысли сбив рукой,
Он обратился к нашей даме:
Хоть город ваш и небольшой,
А есть в нём те,
кто пишет… сами?