- Ну, что молодой человек - с первой Вас, у нас, зарплатой!
В общем-то, слова эти прозвучали очень даже по-доброму, что на самом деле и было подозрительно. При этом бухгалтер фирмы Эрнест Олегович ещё и хитро прищурился, а затем, как-то криво мне подмигнув поверх толстенных линз своих древних очков, полез в сейф за деньгами. Я получал свою первую в этой "конторе" заработную плату. Честно говоря, после более чем пятилетнего безработного скитания, далеко не первая в жизни зарплата волновала не меньше, чем первая.
Первую свою получку я очень хорошо запомнил - на то была особая причина. Сразу после школы пошёл я работать на завод и через месяц в качестве ученика слесаря-сборщика получил честно заработанное. Большую часть довольно скромной суммы мне выдали мелкой монетой. И эта часть была так тяжела, что я чуть было не потерял штаны, на радость собравшейся у кассы бригады. Пришлось потуже затянуть ремень на поясе и быстренько, пока не оборвались карманы, смыться. Но избежать подначек не удалось. За мной надолго закрепилось в цеху прозвище "Хозяин медных штанов". Эти деньги - все до копейки - я отдал родителям. Бумажная составляющая моей зарплаты пополнила семейный бюджет, а мелочь мама высыпала в литровую банку. Почти до краёв наполненную медяками стеклянную тару семья, шутя, оставила на "черный" день. И этот самый день пришёл, когда родителей не стало. Страна тогда уже была другая, деньги тоже были другие. Я в очередной раз потерял работу и сдал медную часть своей первой в жизни получки в скупку цветмета. Удивительно, однако на вырученную сумму я смог купить не меньше, а даже несколько больше, чем смог бы купить тогда, когда упразднённые деньги были в ходу.
Мы были знакомы с Эрнестом Олеговичем не больше месяца и за это время только дважды встречались. Тем не менее, бухгалтер меня почему-то сразу невзлюбил и, наверное, было за что. Только я не знал, за что. Возможно, виной тому была моя дурацкая привычка говорить, что думаю, и думать то, что говорю. Такая черта характера позволяла мне с лёгкостью приобретать и друзей, и врагов. Но в этом случае речь шла, скорее всего, о некой психологической, энергетической, астральной или ещё какой-то там несовместимости. Как бы это вам лучше объяснить... Вот ведь, согласитесь, и с вами такое бывало. Вы находитесь в комнате, и туда вдруг заходит человек. Он ничего плохого вам не сделал, вы видите его впервые. Он ничего вам не говорит и даже пришёл не к вам, а вообще ошибся дверью. Но вы уже сразу его не любите. Он вас ужасно раздражает. Ведь было такое? Я знаю, что было, но как объяснить этот феномен, кроме, как полной несовместимостью, не знаю. А раз есть те, кто нам не нравится, значит и мы вполне можем нарваться на аналогичное. Думаю, что и я раздражал Эрнеста Олеговича своим присутствием именно по причине моей с ним необъяснимой и полной несовместимости.
- Раз... Два, три, четыре... Шесть, семь, восемь... Одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Плюс ещё одна. Итого: одна тысяча триста одна. Получите и распишитесь... - бухгалтер закончил счёт денег, поставил галочку напротив моей фамилии в ведомости и протянул мне шариковую ручку. Весь вид Эрнеста Олеговича говорил о том, что он не просто бухгалтер, а бухгалтер с превосходным чувством юмора. Передо мной на столе лежали: одна купюра номиналом в одну единицу и ещё тринадцать банковских пачек точно таких же купюр!!! Судьба ехидно подмигнула мне во второй раз. И то хорошо, что сейчас зарплату выдали купюрами, а не медяками, как это было двадцать девять лет назад.
- Будете пересчитывать? - довольно улыбаясь поинтересовался Эрнест Олегович.
И, видит Бог, мне очень хотелось отомстить бухгалтеру-юмористу. Сказать, что-нибудь вязко-саркастическое, а затем, усесться рядом с ним и начать медленно - очень медленно! - медленно и тщательно всё до последней ассигнации пересчитать. Я было уже присел рядом с Эрнестом Олеговичем, а на языке крутилось что-то вроде: "Пожалуй, в вашем огороде без ревизии не обойтись...". Но в последний момент я от демарша отказался и решил, что лучше потрачу это время на покупку маленьких сюрпризов семье. Сегодня хороший день - у меня есть деньги. Их не так много, как хотелось бы, но хватит, чтоб отдать часть долгов, что-то останется на жизнь, и ещё часть можно будет потратить на маленький праздничный ужин для семьи. И я наплевал на месть. Молча расписался в ведомости. Банковские пачки своей зарплаты сгрёб со стола в рюкзак, а одиноко лежащую рядом купюру, теперь тоже принадлежавшую мне, положил в пустой кошелёк.
У меня был хороший кошелёк. Это было портмоне из настоящей телячьей кожи с десятком самых разных отделений. Я купил его много лет назад на "блошином" рынке у разговорчивой бабульки. Старый потертый, в прошлом красного цвета, кошелёк сразу привлёк моё внимание своей винтажностью. Я даже не торговался. Видно, из благодарности торговка сообщила, что когда-то этот кошелёк принадлежал её отцу, который был очень богатым нэпманом, и пообещала, что теперь и я обязательно разбогатею. Однако нэпмановское портмоне, попав ко мне в руки, денег видело мало. В основном, в нём хранилась записная книжка. Бабулькино портмоне отлично помещалось в заднем кармане брюк, где я его и предпочитал носить.
Троллейбус, возвращающий меня домой, был переполнен. Душно. Тесно. Крикливо и местами очень даже ругательно. То слева подпихнут в почку, то справа локтем заедут в печень. То сзади попросят передать за проезд кондуктору, то спереди обругают за то, что стоишь здесь, а не там. Если на всех и всё внимание обращать, остановка "Дурдом" будет уже следующей. Поэтому я окружающую меня среду игнорировал. Думал о том, что и где куплю семье, и каким хорошим будет сегодняшний вечер. Но так уж устроен мир, что любому терпению может в любой момент прийти конец. Мне чем-то очень больно врезали по коленке. Упитанная тётка вытаскивала сумку на колёсиках и железной ручкой своей кошёлки долбанула меня. Ногу свело судорогой. Я ойкнул, непроизвольно присел и понял, что наступил на ногу кому-то, кто стоял позади. Справившись с болью, я подпихнул тёткину сумку вперёд и обернулся, чтобы извиниться за неумышленно отдавленную мной ногу. Сзади стоял чем-то очень сильно перепуганный малый лет двадцати-двадцати пяти. Только наши взгляды встретились, он развернулся и стал шустро протискиваться к выходу. В общем, я не успел перед ним извиниться. Троллейбус остановился, и упитанная тётка, и перепуганный малый, а с ними ещё десяток пассажиров вышли на остановке. Стало полегче. Как оказалось позже, полегче стало не только мне, но и моему заднему карману брюк...
Это был действительно хороший день. Я отдал часть старых долгов. Купил домашним подарки, а вечером устроил маленький праздник с яствами, которых давно не могла себе позволить наша семья. Мы веселились так, как веселились не так уж и часто в последние пять лет. И за этот вечер я был благодарен Эрнесту Олеговичу - бухгалтеру с моей новой работы. Ведь если бы не его "бородатая" бухгалтерская шутка, то я бы получил свои деньги купюрами, которые легко поместились бы в украденное у меня в троллейбусе нэпмановское портмоне.
На следующий день, я подарил Эрнесту Олеговичу бутылочку неплохого бренди. Бухгалтер удивился, но презент принял. Я рассказал ему, как его подход к выдаче заработной платы новым сотрудникам выручил меня. Не знаю, поверил он мне или нет, но это не так уж и важно. Тем более, что на нашу с ним несовместимость это происшествие никоим образом не повлияло. Моё присутствие он переносил, как и прежде, с трудом. К тому же, Эрнест Олегович как подсовывал, так и до сих пор периодически подсовывает мне в зарплату пачки мелких денег, но я на него не в обиде. Каждый из нас имеет право как на то, чтобы кого-то любить, так и на то, чтобы кого-то недолюбливать. Оно, может быть, и к лучшему. По крайней мере, разве этот случай - не яркое тому подтверждение? Кстати - вас, наверное интересует, а кто такой Козлевич? Так Козлевич - это фамилия Эрнеста Олеговича.
2503201230051966UA2