"...Как всякая внеисторическая нелепость,социзм имеет свою ошибочную теорию и неправильную практику, но что здесь есть теория и что есть
практика, установить невозможно как теоретически, так и практически"...
Александр Зиновьев "Зияющие высоты" 1974
Почему-то именно эта эпохальная цитата всплыла в памяти Георгия Александровича, когда он отважился посетить окраину города, родной посёлок,"Ибанск" свой, в ознаменование пятидесятилетия окончания самой что ни на есть средней школы его "малой родины". Кроме юбилея, было ещё две цели у него: поехать с другом, принимавшим его, на рыбалку и подарить библиотеке родного города все свои четыре, уже вышедшие из печати, книги, о которых, конечно, в Астрахани не знали.
Приезжий с трудом узнавал родные места. Точка отсчёта для него - памятник одинокого Владимира Ивановича(именно так написано в дипломе об окончании этим Лидером будущего СССР Казанского университета!), он единственный сохранил отпечаток тех времён, когда Жорика принимали в пионеры 22 апреля 1960. Тогда пекло солнце, учительница Клара Алексеевна прикрыла черноволосую головку юного пионера, отдававшего салют памятнику и чеканившего:..."жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин...", вокруг шумел парк могучих тополей, а по углам памятника четыре голубые ёлки, немыслимые в этих южных широтах, несли почётный караул. Слева от памятника спускалась к главным проходным воротам Судоверфи имени С.М.Кирова аллея героев труда, где красовался (тогда!) и портрет начальника дизельного цеха Александра Яковлевича, отца нашего путешественника.
- Меня завод похоронит!- торжественно изрёк отец героя, когда под красным знаменем отмечали пятидесятие его работы на предприятии. До ликвидации завода оставался всего один месяц. А тогда, в зените славы СССР и родного завода, это было не вполне актуально. Рядом с Аллеей красовался щит с напоминаниями всем прохожим, на всякий случай, о смысле тогдашней жизни:
3аповеди Морального кодекса строителя социализма
1.Дружба и братство всех народов Земли, нетерпимость к национальной и расовой неприязни.
2.Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.
3.Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния.
4.Добросовестный труд на благо общества.
5.Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного.
6.Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов.
7.Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни.
8.Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей.
9.Непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству.
10.Преданность делу социализма, любовь к Родине, к Земле.
Ни щита, ни тополиного парка с голубыми елями, ни трамвайной линии, ни первого цеха, торжественно подожжённого злоумышленниками 19 мая 1972, накануне визита президента Никсона в СССР - ничего этого уже не было. Один облезлый холм полупустыни да память о былом. Именно она и привела уважаемого в других местах Георгия Александровича,пенсионера из другой страны, через полсотни лет после окончания школы, в этот забытый богом родной уголок. Он пошёл дальше, обливаясь потом, прикупив большую бутылку ситро, призванную облегчить нестерпимый жар окружения - в тот день термометр показал +39С в тени. Переправился по мосту через болото, ранее именовавшееся Казачий Ерик, и ступил на заповедную землю Нахаловки, где на голодном бугре, выше улицы Сормовской, находился участок в 6 соток, выделенный профсоюзами...нет-нет, не голодающим инженерам Поволжья, а просто так, но достойным. Через несколько лет отец объяснит ему, подросшему, что взял участок для "трудового воспитания подрастающего поколения"- что было вполне в духе того самого кодекса. На всякий случай. И этот случай накатывался регулярно, в смысле - ежегодно, за что облагодетельствованные владельцы участков благодарили родную партию и правительство. Иначе и быть не могло. Вокруг запускали Гагарина, перекрывали Енисей, создавали тяжёлую, военную промышленность: строили социализм, короче. А строители, кстати, не обязаны дохнуть с голода - вот им родная власть и подсобила: старайтесь, товарищи, и всё будет хорошо. Подходя к участку, наш пенсионер отметил взметнувшиеся разнокалиберные хоромы на месте, как ему помнилось, деревянных хибар, Вороновы, Бурдюки и Бондаревы уже не красовались на табличках новых домов, даже бывшую перекосохрененную дорогу из засохшей глины заасфальтировали, а внимание его привлёк работавший аккурат против их бывшей "дачи" приглашённый по нужде говносос, наполнявший воздух как гулом, так и характерным запахом. На зов мотора вышла из калитки бабуля, и, завидев Георгия Александровича, спросила:
- А кого вы тут разыскиваете, мужчина?
- Тут дача была моих родителей,- указал "мужчина" за спину бабули,- рядом с Бондаревым.
Бабуля всплеснула руками.
- Как же - хорошо помню! Александр Яковлевич, а жена его - учительница в школе, вот имя подзабыла...Елена, да? А ещё два сына у них - Борис, старший, и...Так вы младший будете? - с интересом вглядываясь в лицо мужчины, удивлённо, вскинув белесые брови, спросила бабушка, явно не ожидая гостей из прошлого...
Георгий Александрович, прямо в тени вишни с неубранным ещё урожаем, разрыдался, не выдержав. Родители умерли более 15 лет назад, но, раз они живы в памяти человека, с которым он беседует, они живы! Их помнят, и его с братом, ещё пацанами!.. Выяснилось, что эта бабушка тогда жила в Началово, недалеко, а здесь у неё проживали родичи. Георгий Александрович с трудом припомнил деда с бабкой напротив их "дачи", чуть ниже - это была их внучка, теперь - его ровестница. Может быть, для встречи с ней он и проделал путь в 4 тысячи километров, прошлое встретить лицом к лицу? Кто знает. Пути господни неисповедимы.
Рассуждая об этих путях, наш герой пустился обратно, сверяя своими расплавленными мозгами картинки памяти с тем, что появлялось за следующим поворотом. Вот здесь был забор, за которым жил одноклассник Лёшка Ловягин, а в этом доме жила Таня-сухоручка: так её звали за висячую парализованную правую руку. Почти соседом ей был Толик конопатый, пробившийся в школу балеронов при Большом театре аж, и все об этом знали, терроризируя мальчишку вопросами "а как ты ЭТО там?", когда тот приезжал летом домой, на каникулы, а вот угол дома, аккурат напротив его дома через шоссе - из окна первого, высокого этажа активно наблюдала за прохожими кареглазая грасотка, студентка музучилища. Однажды Жорик, уже будучи студентом мединститута, встретил её на сносях под ручкой с белобрысым Колей Годиновым, своим приятелем аж 18-ти лет. Таки донаблюдалась!..Тогда,в 16 лет, Жорик стал чемпионом города по спортивной гимнастике в юношеском разряде. А этот молоденький папа Коля вместе с Серёгой Удянским, одноклассником, называли Жорика "граф Замазкин", после фильма "Республика ШКИД", где главный герой Янкель, внешне похожий на него и, главное, занимавшийся гимнастикой, играл главную роль. . Подошёл к неоткрывающейся двери входа в свой когда-то подъезд дома по улице Комарова 61, откуда каждое утро 15 лет кряду Георгий Александрович вылетал сначала в школу, а потом в мединститут( улицу из "Орской" переименовали после гибели космонавта Владимира Комарова), далее окно его комнаты (жила семья на первом высоком этаже)... В квартире наискосок вверх проживала чёрненькая Клавка, приглянувшаяся Борьке Кузнецову, старше Жорика на 3-4 года, обыкновенному пацану, кстати, ученику его матери, ставшему... чемпионом олимпиады по боксу в Мюнхене, 1972! Гордость Астрахани! И целого, огромного СССРа! А рядом проживала симпатичная семья Ждановых, чей сынок Серёженька, на год младше Жорика, имел неосторожность в запальчивости обозвать его "жидом", за что потом раскаивался, видимо, ибо набитая морда с красными соплями - наилучший урок в нередких тогда уличных стычках... Стоп! Окно его забрано толстой решёткой... А следующего окна комнаты родителей... нет. Вместо него - дверь над пристроенной лестницей, над ней вывеска... "АПТЕКА". Да кто давал право в его, родителельском доме аптеку организовывать? Он не мог не зайти! Представился и спросил заведующую, на каком основании в ЕГО квартире вдруг чужая АПТЕКА. Конечно, он объяснил, когда и сколько лет тут проживала его семья, попросил пропустить за перегородку, сфотографировать, но начальница-провизор не позволила, сославшись на материальную ответственность свою. Объяснение, что при срочной эвакуации 80-ти летнего отца не было возможности заниматься приватизацией жилья в 1991 вынудили её пригрозить "нахальному" посетителю полицией, что не только не входило в душевные планы зарубежного гостя и выбывшего хозяина этой жилплощади, но и могло сорвать его планы посещения родного города. На нет и суда нет. Георгий Александрович ретировался со смешанным чувством изумления, разочарования и своей вины за происшедшее. Зашёл в следующий, двухэтажный дом №59 - этот магазин строился на его глазах, а на крыше его "скелета" будущий Георгий Александрович изучал вопросы к экзаменам за восьмой класс, к учёбе он всегда, как и к любому делу, относился серьёзно. Что через пару лет он станет золотым медалистом, педсовет его школы предполагал (как потом мать призналась), а он об этом и не думал: солнышко светило всем, он просто загорал там на недостроенной крыше, тогда ему никто там не мешал. Сегодня он просто "завернул" на 50 лет назад и купил там бутылку армянского коньяка. На память, прошлое помянуть...
В доме своего кореша по институтским временам Данилы Седоусова на правобережьи города, после изнуряющей жары в заполонивших улицы "газелях", его ждала кондиционированная прохлада - супруга Данилы Саввича заранее готовила этаж к приходу с работы мужа и хозяина, хотя это и стоило солидных расходов на электроэнергию. Они могли себе это Позволить, хотя в любом месте Европы это было просто и Естественно. Ночью, когда Данил встретил ожидаемого гостя после тряски по раздолбанным дорогам и непонятным чужаку проулкам, беседа была очень короткой, а хозяину предстояло утречком ехать на работу в больницу им. Кирова. И все интересные, профессиональные и рыболовецкие с прочими вопросы друзья отложили на следующий день: по уговору, уже через сутки после прилёта они отправлялись на рыбалку в дельту Волги с ночёвкой, где в одном из сёл, южнее Камызяка, в 40 километрах от Астрахани, дружновато проживал двоюродный брат принимающей стороны, незабвенный Пётр Семёнович с женой, будучи с ней хронически в полном раздрае.
Коньячок с колбаской гость приготовил загодя, остальное, вроде пива, макухи и бензина докупили Дима с зятем, который и отвёз трёх рыболовов аккурат в Успех, так называлось искомое село, основанное в предвоенные годы выходцами из Молдавии, среди которых находился и весь клан Седоусовых со товарищи. Много воды с тех пор утекло по протокам Волги, добираться приходилось на остров через паром. Сейчас вокруг обосновалось несколько баз отдыха, призванных обеспечить крышей и всем необходимым разновсяческих рыболовов, включая возможность поймать что-то солидное - судака, щуку, сома. Раньше бывало, и осетровые попадались, но теперь, ввиду катастрофического уменьшения их поголовья, вышел мораторий на их добычу, хотя смелые хапуги-браконьеры так и не перевелись - соблазн заработать на красной рыбе и, особенно, чёрной икре магнитом притягивали не дружившие с законом элементы. Георгий Александрович хорошо помнил свою лекцию о пересадке органов и тканей - будучи на предпоследнм курсе мединститута и являясь членом студенческого научного общества, он, в числе группы отличников, был послан в порядке оказания шефской помощи правоохранению, в колонию №4. Там сидели исключительно матёрые браконьеры с пособниками, как рядовые, пойманные на горячем, так и капитаны сейнеров, провозившие "товар" на сбыт, и даже пытавшиеся отмазать нарушителей закона, конечно не бесплатно, сотрудники правоохранительных органов. После серии лекций зэкам демократически позволили задавать студентам вопросы по теме, но суть каверзных порой вопросов сводилась к сексуальным ограничениям в зоне - их быстро пресекли, а студентов на милицейском транспорте, отвезли в институт.
Пётр Семёнович был колоритной фигурой, выделялись на нём две вещи: белый капитанский картуз и солидный живот, именуемый им "комок нервов" - издаля видно было любителя закусить... Гостей на заходе солнышка он встретил отменным самогоном и классной ухой из судака, а в 5 утра, прицепив к моторке шлюпку, видавшую виды "Казанку", повёз гостей "на яму", известную ему своей рыбной продуктивностью. Три часа дёрганья блесны не привели к желаемому результату, попавшаяся щука не делала погоды на общем фоне, даже вытащенный на червя судачок не менял общей картины отсутствия интереса завзятых хищников к наживке. Дрейф с работающими вхолостую блёснами украсил рассказ зятя Дмитрия Саввича о его многочасовой борьбе с попавшимся как-то сомом, который никак не хотел выйти из воды и сдаться отчаявшемуся рыбаку, исход их трёхчасового противостояния решил "удар из-за угла по голове", очень известный по шпионским фильмам, но тут удар пришёлся по башке сома веслом, что настолько очаровало выплывшую из под киля, вымотанную рыбу, что она дала себя взять за жабры - и двое удальцов втащили улов на борт...Взвешивание показало 136кг. при поперечнике башки в 50см. Гигант! Такого вытащить на леску считается невероятным везением, бОльшие особи попадаются редко даже в серьёзную сеть. В его пасти нашли 4 крючка, что говорило о богатом опыте борьбы этого сомика за свою жизнь!.. А что же Пётр Семёнович? Да всё нормально: всю дорогу он пробовал из припасённой литровой банки самогон, а по прибытии домой добавил ещё одну - опять в глотку. Держался он прямо, но не изысканно, а как пенёк с осоловелыми глазками. Ох и здоровая же у него была, видимо, печень!
Хозяйку свою, Галину Степановну, он не то чтобы побаивался, но, будучи выпимши, обходил стороной, хорохорясь, проявляя мужской, а значит твёрдый характер, даже не очень прямо передвигаясь по дому, пеняя ей:
-Да кто ты тут вообще, тоже мне, выискалась, опять меня что ли засадить хочешь, такая разъэдакая..
- Опять, паразит, набрался. Чего мычишь, бесстыжий, уж я тебе устрою!- но адресат её угроз успел вползти на второй этаж дома - и плюхнулся отдыхать на диван от трудов рыбацких, вроде сегодняшных. По правде говоря, "капитан" мог свалиться вниз на любой из ступенек - перила сделать ему было недосуг уже несколько лет. Гости недолго обсуждали неудачный день и разошлись, решив продолжить рыбалку на завтрашней зорьке, кроме Георгия Александровича, заинтересовавшегося судьбой этого дома и его постоянных обитателеЙ, тем более Галина, куда интеллигентнее супруга, завязала неспешную беседу с посетителем из дальних стран.
- Мы ведь с ним действительно уж сколько лет живём врозь, по инерции - в одном доме. Он ведь что устроил? Нашептал ему какой-то доброжелатель про меня, Петя схватил ружьё спьяну - да ба-бах в меня, я обмерла - и бегом от него, он за мной, "Пристрелю, сука!" вопит, ещё два выстрела сделал. Не попал. Заявила в милицию на покушение, дрожала вся несколько дней... Его посадили на полгода, я развелась официально, работала в библиотеке, а он из тюрьмы - опять под мою крышу: мне, говорит, идти некуда. Вот так и живём, терпим друг друга. При этом хряпнула стаканчик самогонки из пятилитровой ёмкости.
- Глянь, там чуть на донышке осталось, а только ведь полным бачок-то был!-привычно, не удивляясь, констатировала Галина, но гостю и так всё было понятно...И как уживались эти два субъекта вместе - только Всевышнему было известно. Ещё хозяйка сообщила интересную новость, полученную от сестры, что жила на Мангышлаке, в одном подъезде с Сухоруковыми.
- Володя ведь с вами учился, помнишь его?
-Да кто же Вовочку-то не помнит? Вечно ему вслед улыбались: что походкой, что манерами, что поведением он сильно смахивал на парнишку голубой ориентации, к тому же всё собирался бросить институт из-за тяжёлой гипертонии. После окончания учёбы пропал куда-то, на связь не выходил.
- Какой пропал? Он сейчас в Москве кабинет открыл, женился, сын у него, таким продвинутым себя позиционирует - куда там! С прежними знакомыми не общается - как бы не узнаёт при встрече. А твои книжки я с удовольствием почитаю - улыбаясь заключила, глядя прямо в глаза Георгия Александровича, Галина Степановна.
Протрезвев, Пётр пригласил гостя в кладовку и, сняв с сушильных шомполов пару десятков вяленых лещей и тарашек, вручил ему это богатство - "У вас там такого нет!"- и в этом он был абсолютно прав. Это нейтрализовало его вялые нападки на "агрессоров и сионистов", которыми он пытался зацепить гостя, но тот молчал и улыбался, не втягиваясь в бесплодную дискуссию, помня цитату Наполеона:"Один из спорящих подлец, а другой - дурак"... Ещё он громко намекнул Даниле Саввичу:"Будешь уезжать - не забудь пару хороших судаков, я урологу своему должен, в морозилке ждут!"- обещанное три года ждут, а он - через пару месяцев "долг" отдавал. Кстати, дёргая блесну, вытащили другую, незапланированную и очень опасную своими крючками для проплывающей по-над дном красной рыбы снасть, поставленную ушлым браконьером... Второе утро рыбалки вышло куда более удачным, лодки вышли на фарватер судоходного Бахтемира, хозяин вытащил донной блесной пару солидных судаков, а Данил с Жорой выудили на червя пару десятков "частика"- от сельди с подлещиком до окуней с чехонью и белыми карасями. Одна из целей посещения родного города, серьёзная рыбалка, была достигнута, можно было смело поставить у этого пункта галочку, а рюкзачок с вялёными лещами был свидетелем.
Пришло время отнести все четыре свои книжки в главную библиотеку "малой родины"... Областная библиотека Астрахани(1838)-одна из первых общественных библиотек русской провинции и единственная при своем основании на огромной территории Нижнего Поволжья и Северного Кавказа, была создана при энергичном содействии губернатора И.С. Тимирязева, и, прежде всего, состоятельных граждан города, представителей разных национальностей, живших в Астраханском крае: русских, татар, армян, персов, немцев и евреев. Трое из них: купец 2-й гильдии Николай Иванович Шайкин; купец 2-й гильдии Николай Петрович Солодовников; выходец из Бадена (Германия) Виллибальд Швейцер - были награждены по ходатайству Астраханского губернатора Ивана Семеновича Тимирязева (родного дяди будущего знаменитого ученого) золотой медалью "За полезное"с изображением имрератора Николая Первого. Специально для библиотеки и музея был надстроен и оборудован второй этаж над каменными лавками в центре Астрахани, приобретенными в собственность города. Первоначальный фонд составлял около шести тысяч экземпляров. В первый год своего существования библиотека имела 46 читателей-подписчиков (М.Ю.Лермонтов ещё не доехал до Кавказа!), а пользование читальным залом было бесплатным. Сейчас за год услугами библиотеки пользуются двести тысяч человек. Первым библиотекарем был Осип (Иосиф) Николаевич Шайкин, родной сын основного «пожертвователя» Н.И. Шайкина. В фондах редких книг сохранились экземпляры из его личной библиотеки, подтверждающие неслучайный характер выбора купеческим сыном должности библиотекаря. В 1928 году библиотека была переведена в здание(построено в 1914) Русского банка для внешней торговли, это был блестящий образец стиля восточной архитектуры: в центре Тегерана, по словам сотрудников иранского консульства, возвышается едва ли не брат-близнец Восточного банка, как его вскоре стали именовать. Здание включено в "Свод памятников истории и культуры Астрахани и Астраханской области" как исторически ценный архитектурный объект. Во время своей жизни в Астрахани Жорик, проходя рядом (библиотека находилась аккурат напротив областного универмага в самом центре Астрахани), с необоримым пиететом относился к этому зданию, и 50 лет назад не предполагал, что переступит порог этого учереждения для того, чтобы оставить свой литературный след в истории родного города... Всё прошло как по маслу. Даритель объяснил сотрудникам кто он и что тут делает, книги были без волокиты оформлены - и всё в этот день получилось, как планировалось довольным автором-земляком. Интересно, подумалось Георгию Александровичу: какой магнат современной России смог бы претендовать на медаль "За полезное"? Может, тот, что все рельсы сдал в утиль и медные провода электротранспорта города "отоварил"?
Выйдя, прогуливаясь по жаре через изрядно подзабытые улицы, на набережную Волги, наш путешественник был поражён. Его предупредили, что место сильно изменилось, питерские власти подкинули братскую помощь в виде плиток гранита - им покрыли всю левобережную часть. Старые деревья были спилены, тени от них, с сопровождающей её прохладой, больше не было, одинокий ресторан "Поплавок", свидетель прошлого, звал туристов в гости - в своё время с родителями он, пацаном, отмечал там обедом с осетровыми какой-то семейный праздник. Больно тихо... Георгий Александрович поймал себя на мысли о...мёртвой Волге: не сновали вверх-вниз теплоходы, речных трамвайчиков, перевозивших трудящихся с берега на берег, с пляжа в центр и обратно, не наблюдалось, самого пляжа с замечательным песочком и дебаркадером на той стороне тоже не было, магазины "Живая рыба" на воде с прорезями, где всегда можно было купить отменных сазанов и сомов, как и городская купальня, тоже растворились в прошлом. По воде плыли дохлые сельди и лещи: травили комаров где-то под Волгоградом(готовились к чемпионату мира по футболу) - вот и рыбе перепало, сотни тонн ненароком погубленной продукции не доплывут до прилавков, разве что раки порадуются. Смерть - она всегда удручает, а виновfтых, по традиции, даже искать не будут: хотели как лучше, а вышло как всегда.
Данил Саввич дозвонился до однокурсницы Люськи Толуниной, она обрадовалась и пригласила к себе на дачу, где коллега никогда не был, назвав адрес, - это было неожиданно и приятно (помнит!),а Георгия Александровича просто разбирало любопытство: что это такое - дача солидных людей, построенная за Зарплату, на краю Астрахани (Квартира в центре города тоже никуда не пропала - стояла запертой). Хозяйка-однокурсница ждала, подготовила соответствующий случаю стол - гости тоже прибыли не с пустыми рукам - и потекла река воспоминаний: Бадмаева в Москве, Обносова в Киеве, Хадисова в Грозном, Мишка с Вовкой стали военврачами, Васька оперирует где-то под Элистой, Маняшина где-то в городе, Пунзырёва умерла от рака, Мичник подрабатывает в аптеке со скуки, двойняшки Айрапетовы вырастили по одному ребёнку, бывшая красотка Яхьяева платочек одела - но эти 4 девочки были уже из другой группы... В это время наблюдался какой-то матч ЧМ-2018, муж Люси обносил водочкой гостей, беседа принимала всё более свободный характер. Выяснилось, что взяв ссуду в 5000 советских рублей в конце 80-х, хозяева сокрушались, сколько же её будут отдавать... Но тут рубль рухнул, и последние 3000руб. обесцененной ссуды отдали... двумя зарплатами! Об индексации как-то в те суперстабильные времена и не подозревали. Люська вспомнила, как, зайдя на рынок Большие Исады, увидела там Жорика, торговавшего яблоками со своей дачи и подумала: как студент мединститута, комсомолец, может Этим заниматься? Припомнила и покупку галстука у него же для своего жениха - Жорик мотался между Харьковом, где у него уже проживала семья, и Астраханью, надо было как-то помогать средствами в покупке билетов - лёгкая фарцовка не приветствовалась, но не отвергалась в стране дефицита самых простых товаров... А вокруг стояли осыпанные зрелой вишней деревья, зеленела свежая травка, тявкала домашняя собачка -на этом фоне и протекалвечер - в таком составе они не собирались уже 14 лет, когда отмечали в ресторане у городского стадиона 30-летие окончания ВУЗа. Жорик так и не выяснил, зачем Люсенька пересдавала историю КПСС для получения диплома с отличием - это ничем не помогло ей, уже сменившей фамилию на мужнину, в поисках работы. И вся жизнь студенческая потекла под звон тостов, в форме весёлых эпизодов, вспоминая которые все участники вечернего застолья улыбались, радуясь друг другу и состоявшейся встрече.
К родной двухэтажной школе он подъехал за час до назначенной встречи в 12:00 с выпускниками этого года. Бродя по пустым коридорам, обратил гость внимание на важную, как ему представлялось, деталь: стенд "Воины-интернационалисты" с героями захватнической войны в Афганистане 1980-х годов (он его видел в 2003) заменил стенд "Герои России", где был портрет Александра Печерского с заметкой об успешном восстании в лагере смерти "Собибор" под Люблином, поднятом им, советским офицером, в октябре 1943. Это было откровение: даже 15 лет назад растиражированный рассказ о еврее-герое, доступный школьникам, невозможно было себе представить в России! Кое о чём в заметке умалчивалось: оставшись после побега живым, отвоевав в партизанском отряде, этот герой смывал... "позор плена" в штрафбате! И таки смыл кровью - был ранен в бедро осколком мины, лечился 4 месяца, в родном Ростове на Дону лишился работы в 1948 как "безродный космополит". А награда? Получил медаль "за боевые заслуги"- какой из него "Герой Советского Союза"...Нюрнбергский трибунал вызвал А.Печерского дать показания против фашистов из "Собибора", да не выпустили его власти, небось сболтнул бы лишнее, например, в охране того лагеря лишь 20% были эсэсовцы, а остальные - украинцы. В честь него в Цфате, Израиле, назвали улицу (услышали 53 спасённых смертников на их новой родине!), а много позже и в России признали его подвиг - с мемориальной доской на его доме, в Ростове, даже марку выпустили ценою в 21 рубль...
50 лет назад выпускной вечер проходил в Актовом зале, где уместились и три выпускных класса, и родители, и преподавательский состав. В то время школе стукнуло 30 лет, а вот когда он в неё поступал, ни актового зала, ни боковых пристроек вообще не существовало, учились в две смены - и никто не жаловался. И сейчас не жалуется, например, на жару и отсутствие элементарных вентиляторов (какие уж там кондиционеры!)- учителя обмахивались газетками, как и все остальные, выпускники с родителями. Зайдя в библиотеку, посетитель поинтересовался у пожилой дамы телефоном директора, Я.И.Шура, который его выпускал в жизнь, но женщина поступила на работу через 10 лет после выпуска 1968, никаких телефонов бывших сотрудников у неё не было (у секретаря школы тоже), и такого человека она не помнит, как и прочих учителей - "Да они уж все поумирали, поди!"- резюмировала. Значит и следы их растворились. Конечно, спрашивать о заслуженном учителе Якове Исааковиче Шуре, известным поэтом астраханского масштаба, перешедшим после СШ №66 директором в СШ №24 им. Ю.Гагарина, было почти глупо. И уж совсем не по теме было рассказать о родном дяде Я.И.Шура, возглавлявшем эту школу на судоверфи им.С.М. Кирова до него, Эфраиме Михайловиче Ревзине, который был делегатом III Съезда РКСМ, где Владимир Ильич Ленин произнёс своё знаменитое воззвание: «Учиться, учиться и учиться коммунизму!». А ведь именно он, такой маленький, сухонький старичок с большим носом и щёточкой усов над верхней губой, вручил Жорику в 1963 книжку Т.Шевченко "Слепой музыкант", и она у него сохранилась! Как он уцелел после чисток Сталиным всех делегатов того съезда - об этом как раз и собирался рассказать выпускникам прилетевший специально гость из Израиля, да передумал. Хотел рассказать ребятам и о своих учителях! В 5 классе преподавала историю очень энергичная Мириам Абрамовна, с рубцом на левой щеке. Она так одержимо доносила историю древнего мира, что было невозможно не влюбиться в этот предмет. Однажды вызвала Жорика декламировать заданное наизусть из трагедии Эсхила "Персы"- "...покрылись трупами убитых скалы и вражеское войско в нестройном бегстве всё отплыть спешило". Отчего запомнились эти слова? Из-за похвалы учительницы с "пятёркой" в дневнике? Так он пятёрки хватал направо и налево. Увидеть воочию остров Саламин, место сражения? Такое и помечтать в СССР было нельзя. Но чем, чем она зажигала класс? Никаких игр и криков на её, учителе от бога, уроках. И она такая была не одна. Почему вспомнилась? Возможно по ассоциации: у матери Жорика тоже был шрам слева на виске и левом плече после расстрела фашистким лётчиком эшелона беженцев летом 1941... А Саламин этот младшей дочке, Ленке, он показал, устроив вояж по Греции на снятой машине в 2002.
Побеседовав с завучем, назовём её Розой Михайловной, он понял, что эти истории не смогут заинтересовать 17 сегодняшних выпускников . И Георгий Александрович решил копнуть поглубже. В короткой беседе при свидетелях завуч, обмахиваясь газеткой, спросила гостя, что Там делает русский писатель и поэт(книжка историй "Охламон-3" уже была подписана и вручена директору Седышеву). Пришлось ответить, что, выйдя после 40 лет врачебной практики на пенсию, он не смог бы напечатать свои четыре книги тут, путешествовать ежегодно за границей, а о самой школе и её знаменитом директоре Ревзине в мире, находящемся вне астраханской области, знают благодаря его "охламоноведческой" деятельности, ибо книги его находятся в библиотеках нескольких стран, включая, разумеется, областные центры России, а произведения читают более 200 тыс.русскоязычных читателей интернета, включая стих "Директор-делегат" о Э.Ревзине. Поняла ли она, что у каждого астраханца, включая её, своё видение мира и дорога в жизни? Возможно, но попросила не говорить лишнее, если предоставят слово...
И бывший выпускник после вручения аттестатов зрелости получил таки право слова, через 50 лет после окончания своей школы! Вначале растрогался, пытался всплакнуть, представившись, а потом рассказал собравшимся о вкладе...астраханцев(!)в становление современного Израиля: как сотни субботников (Куракины, Матвеевы, Нечаевы, Евдокимовы и т.д.)прошли караваном через владения османской империи на стыке девятнадцатого и двадцатого века в долину Иордана, несмотря на отчаянное сопротивление малярийных комаров, основали там свои хозяйства, как Глеб Баевский, выпускник Морского корпуса и Морской академии, потомственный морской офицер и дворянин,старший офицер с крейсера "Аврора"(того самого!) получив в Израиле имя Арье, прибыл в Палестину в 1920 году. Он присоединился к боевой организации «Бейтар», где был сторонником самых решительных действий против арабов и британских властей. Ему принадлежат лавры одного из основателей израильского флота – в 1930-е годы прошлого века он был заместителем командира школы морских офицеров... А усадьба Дубровиных в долине Хулы\Иордана бережно сохраняется и сегодня как музей еврейских первопоселенцев, русских крестьян-«субботников», прибывших в Палестину в 1903 году. Они обосновались в поселении Ха-Есод, где организовали образцовое хозяйство. Несмотря на тяжелые климатические условия, малярию, унесшую жизнь троих детей(только один сын, Яков, выжил) и постоянные нападения арабов, Дубровины выстояли и вошли в историю Израиля как пример стойкости и преданности идеалам первопроходцев. Свою краткую речь с неба свалившийся гость закончил большим отрывком стихотворения Р.Киплинга "Сыну" наизусть, как напутствие - "...Умей принудить нервы, сердце, тело тебе служить, когда в твоей груди уже всё пусто, всё сгорело, и только воля говорит:"Иди"! Его пятиминутную речь никто не перебивал, в конце все дружно зааплодировали, а после встречи к нему подошёл родитель одного из выпускников, татарин, и сказал:"Никогда не предполагал, нигде не читал, что астраханцы приняли участие в основании Израиля!" И это было особенно приятно. Директор пригласил оратора на празднование 80-ти летия школы в октябре выступить перед более солидной аудиторией, но Георгий Александрович почему-то вежливо отказался и покинул место, в котором он так мечтал оказаться именно в этот день и таки прилетел, поучаствовал - он был счастлив: смог.
В аэропорт земляка провожали друг закадычный, Данила Саввич, с дочкой и зятем. Пока ехали, думалось гостю, всю ли он программу выполнил как надо, или изъян вышел, что-то мешало. Да, жара мешала: когда на термометре +39С и едешь в микроавтобусе закупоренном, чувствуя себя в Африке белых людей - такой автобус, без кондиционированного воздуха, в Израиле не выпустят в рейс как неисправный. А тут, в Астрахани, люди терпеливые, или власть чем-то более серьёзным занимается,"встаёт с колен", как президент постановил? Или рыбу, достояние своё, травят "нечаянно"? Вон, осетровые уже с четверть века, как угробили, теперь очередь мелочёвки - или как понимать увиденное? А неживая Волга, без кораблей - это разве водная артерия? Одно Георгия Александровича только порадовало: на магистральной трассе в трусовском районе, где он проживал у друга неделю, машины останавливались на переходе, пропуская людей без всяких светофоров и милиционеров - Европа да и только! Может быть это и есть первый шаг в нормальное будущее, вместе со стендом "героям России" в его школе? С этим ощущением и улетел.
Июль 2018