(монолог)
Забегалась я перед Новым годом по магазинам, а ёлку забыла купить. И вот сижу вечером дома, наряжаю пластмассовую, а самой запах настоящей ели мерещится и манит меня, и манит этот запах моего детства в тайгу, в царство сосен и елей.
- Рубить нельзя, но съездить, подышать, имею право, и сразу к маме в деревню забегу, - подумала я, а рука машинально тянется к телефону:
-Мама, алло, это я! С наступающим вас с папкой! К вам завтра еду, что привезти?
- Ничего? В лесхоз только забежать, лесобилеты узнать, когда будут? Хорошо, забегу, Новый год, а вы всё о делах, да о делах. Топить нечем и в лес не пускают?
- А у меня ностальгия, хочу, как раньше, вчетвером и чтобы подарки под ёлкой.
- Алло, куда говоришь, зятьёв денем? Новый год всё-таки, вот и пусть Вам с папкой подарок сделают.
- На лесоповал, говоришь, хочу их сплавить? Да, Нееет, что ты! Но не замерзать же вам, в самом-то деле. Чего говоришь? Штрафуют?
Не надо, говорю, заборы сжигать! Сказала, решим завтра, разберёмся.
А утром ринулась я в лесхоз.
- Деляны не отмерены, леса не поделены, – был уклончивый ответ на мой прямой вопрос. – Где дрова, когда кругом столько леса?
Битый час, предвкушая радость встречи с родными, добиралась я до деревни, а навстречу лесовоз за лесовозом и каждый битком набит деловой древесиной.
Немного не доехав до деревни, гляжу батька, с саночками груженными хворостом, стоит.
-Чего в такую глухомань забрёл? – остановившись, спрашиваю.
- Ближе сушняка нет, выбрали всё, - отвечает отец.
Здесь громко просигналив, промчался очередной лесовоз.
-Ты смотри, везут и везут, пока ехала сотню насчитала, а вам что же делянку на дровишки отвести не могут.
- Времена нонче такие, весь лес на корню скупили и в Китай прут. Чем и топить будем, незнай. Соседа вчера поймали, берёзку спилил, дак штраф выписали, будь здоров. Вот и ходим за кормильцами сучки собирам.
- А купить, готовые дрова, что, тоже негде.
- Дык я же говорю, местным лесобилеты никому не выписывают. Бабка говорит в войну, последний раз тако было, когда сучками, да кизяком печи топили.
- В пору хоть снова аргал суши, смех, да и только, 21 век, - рассмеялась я.
- Тебе, дочка, городской-то, смешно, а нам-то, чё делать. Сушили бы, да коров почти не осталось в деревне. А раньше помнишь, в колхозах-то, тыщи ходили.
- Да, что уж теперь, давай слаживаться, да поедем домой. А я-то хотела всего-то воздухом подышать, – уже без настроения, увязывая сушняк на багажнике, поделилась я с отцом.
- Воздухом подышать, это мы в миг организуем, всё равно в избе холодно. Поехали, соснячок хороший покажу, туда эти варвары ещё не добрались, наверно, я думаю. Мы-то, как раньше пилили, выборочно и молодняк берегли. А сейчас, чё, технику понагонят, всё кругом перероют и весь молодняк потопчут. Сто лет после их рубки на энтом месте ничё не вырастит. Во, как природу ноне берегут, что и внукам оставят, варвары.
- А кто сейчас об них думает? Главное карман набить, а потом китайцам землю отдать.
- Пустыню, дочка. Останется, пустыня, говорю. Вон там, за поворотом сверни.
Но поворачивать за поворотом было не куда, колея на колее, вся земля перерыта, мощными тягачами.
На отца было страшно смотреть, весь обрюзг, щетина, морщины, и нос, как будто острее стал, но язык еле ворочаясь, вымолвил:
-Отец мой ещё в том сосняке маслят брал и мы с матерью кажный год ходили, а дед, так вовсе перед фронтом всю ночь там с бабкой моей гулял.
А через девять месяцев, уже после похоронки и папка родился. Варвары, фашисты проклятые, всё под чистую вывезли. Так дочка я тебе и не показал наше место. Извиняй!
- Новый год ведь на носу, хоть бы веточку сосновую понюхать где,- вытирая глаза, проговорила я.
И вот оно – чудо, недалеко от трассы на пригорке, одинокая ветвистая сосёнка стоит.
- Остановись, дочка, пойдём, попрощаемся, с последним из могикан, пока и её не сгубили.
Обрадованная такой удачей, я побежала вперёд отца и, подняв нижние роскошные ветви небольшой сосёнки, полной грудью вдыхала и вдыхала ароматный запах детства. Надышавшись до дурмана и расчистив снег, легонько присела на жесткую стерню под ёлочкой.
Подошедший отец, оглаживая иголки и сквозь слёзы вздыхая, вдруг тихо промолвил.
- И тебе досталось от неблагодарных людей.
- Ты смотри, зелёная стоит, её даже пал не коснулся,- вырвалось у меня.
- Пожар-то миновал, а вот макушка срезана, - жалеючи сосёнку проговорил отец.
Мы бы ещё долго сидели, вдыхая сосновый аромат, если бы не подъехавшие полицейские с лесником.
- Откуда дровишки? – один из них указал на связанный, на багажнике моей машины хворост.
- Что ты с ними разговариваешь? Видишь, дерево рубить собрались, – молвил другой.
А первый уже бланки достает.
- Штраф, как будем платить, на месте или протокол составим?
Отец, аж побагровел.
- Машинами везут, вы их не видите, а здесь три сухих палки и штраф плати. Это мне ещё должны приплачивать, что лес за вами убираю. А ёлку не трошь, умник. Одна осталась…
-Ничего не знаем, санитар леса, раз попался, плати, - отдёрнув от колючих иголок руку отреагировал полицейский.
- Ладно, отец, поехали! Сунула я в нос старшему из них, красные корки своего рабочего пропуска.
Поехали!!!
14.12.2017