Когда сентябрьский день уставший вдруг стал клониться, к осеннему плечу вечернему скорее желая прислониться и так заснуть по-дружески, в обнимку, где-нибудь на берегу спокойного пруда, домашнюю работу в сторону отставив, я бегу туда, где это действие волшебное должно вскорости случиться.
Уж сердце бешено о грудь мою стучится – меня торопит по освещённой солнцем радостной тропе (поскольку путнику она желает угодить!). И где-то непременно может быть – в лесочке том, что сегодня речку-старицу от ветра нежеланного скрывает или летом от зноя ветвями прикрывает, – из нитей сказочных сплетённый дом (в народе паутиною зовётся). Чуть тронешь «стенку» осторожно веточкой ли, пальцем, паук-хозяин тут же отзовётся: пробежится скоренько по лощёным дорожкам-нитям и за первым к домику листом молча скроется испуганно, при том, что от меня ничто ему не угрожает, и потому напрасно возражает он против открытой нашей встречи с ним. Но паутину прежде надо отыскать средь красиво осенью украшенной листвы не в чащЕ густой, а непременно слева или справа от тропы. (Стой в поисках или не стой, а помню: направил я к пруду свои стопы!). Попутно подмечаю бабочку красивую на синеньком цветке, стрекозу притихшую на узеньком листке, суетливого на древнем пне жука и муравьёв, при деле постоянно состоящих, да прочих не мною неких на бегу придуманных, но настоящих обитателей скромного размерами лесочка.
А день с минутой каждою сгущает краски; он с любовью, без опаски, всё ближе к осеннему вечернему плечу. И вот уж, планы прежние оставив явить себя притихшему пруду, в лирическом порыве я не иду – мысленно лечу сначала над тропою, островком и дальше – над деревней славной нашей и голубыми далями бескрайними туда, где день сегодняшний, солнечным лучом прикрывши свои веки, в историю войдёт теперь уже навеки.
Но завтра (восхваляю в скобках я отточенный природой график!), едва в предрассветный час привычно ночь вздохнёт, утро непременно торжественно вдохнёт жизнь в новый день младой. Тогда же, улыбкой одарив округу и традиции следуя древней, над вчерашними пшеничными полями, к труду привычною деревней и проснувшейся в пруду до самого до каменного донца прозрачною водой снова вспыхнет солнце.
…Чтоб пред горизонтом дню тёплое сказать «Спасибо!», когда, уставший, по-дружески он клонится к осеннему вечернему плечу, будто впервые я в восхищении завтра снова побегу туда, где непременно это действие волшебное случится. С ним по прежним встречам мне знакомо: оставшуюся живительную силу день с радостью друзьям земным раздарит без остатка. Ещё я знаю: с какого бы то ни было богатого прилавка такого не купить достатка.