«"ЛИХИЕ ЛЮДИ МОСКОВСКОЙ РУСИ" В ЗЕРКАЛЕ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ»
Рецензия на статью: Мартынюк, А.В. Лихие люди Московской Руси. Три исторических портрета / А.В. Мартынюк // Российские и славянские исследования: науч. сб. / Белорус. гос. ун-т.; А.П. Сальков, О.А. Яновский (отв. редакторы) [и др.]. — Минск, 2008. — Вып. 3. — С. 145-158.
Недавно завершившиеся мероприятия по увековечиванию образа Ивана IV в виде монумента в Орле актуализировали исследовательский интерес к исторической фигуре «кромешного самодержца»[1]. Вместе с тем речь здесь главным образом пойдет о «кромешниках» значительно меньшего масштаба, в массовом сознании от этого, однако не менее популярных. Объясняется эта популярность главным образом тем, что в общественном восприятии образ Ивана Грозного неразрывно связан с учрежденным им же опричным террором.
Статья белорусского историка А.В. Мартынюка «Лихие люди Московской Руси» увидела свет в далеком 2008 г., однако в связи с недавней установкой памятника «грозному» царю идеологический посыл рассматриваемого очерка обретает новое звучание.
В своей исторической зарисовке А.В. Мартынюк предлагает на суд читателя три исторических портрета наиболее «ярких» (по убеждению самого автора) современников Ивана Грозного. Такими «далеко незаурядными личностями», вызывающими у Мартынюка неподдельную симпатию, были «государев боярин Алексей Басманов», «расстрига-богатырь Тимоха Тетерин», «балагур и «кромешник» Васюк Грязной»[2, c.156]. В рамках заявленной темы наибольший интерес вызывают две крайние фигуры. Это Алексей Данилович Басманов — один из первых руководителей опричных казней, а также выдвинувшийся на первый план значительно позднее Василий Грязной.
По части исторических изысканий, изложенных в очерке А.В. Мартынюка, пытливый читатель едва ли почерпнет для себя что-то новое. Важно обратить внимание на идейное обрамление, на то, в какую идеологическую рамку помещает автор свои исторические портреты. Поэтому проследуем за А.В. Мартынюком в его мастерскую и внимательно вглядимся в представленные изображения «неповторимых типажей» «героев» XVI века [2, c. 157].
Непосредственно опричный период деятельности А.Д. Басманова очерчен у Мартынюка схематично, ученической кистью. Автор не считает необходимым заострять внимание на столь неприглядной роли в целом «дельного и мужественного воина» [2, c. 148-149]. Примечательно здесь наличие ссылки на историка С.Б. Веселовского, который характеризовал Басманова следующим образом: «если оставить в стороне вопрос об участии Алексея Даниловича в опричнине, то в его многолетней карьере мы не видим ничего, порочащего его память» [2, c. 149]. Однако апелляция к авторитету академика не должна вводить читателя в заблуждение. Во-первых, ключевым моментом является прозвучавшее в характеристике слово «если». Во-вторых, социологи не отрицают того факта, что многие гангстеры были смелыми людьми и нередко из бандитов выходили первоклассные солдаты. Другое дело, что это было вызвано скорее бедностью фантазии, нежели чем избытком мужества у преступника [3]. Для «кодекса чести» криминальных сообществ характерными являются такие аксиологические установки, как отмечавшаяся уже А.В. Мартынюком готовность «переступить» через кого угодно, в том числе и через собственную жизнь (пресловутая «лихость», бандитская «крутизна», рисковость)[4]. Так, присутствие у постсоветской организованной преступности некоего морального кредо объясняется источниками «кадрового резерва» для криминалитета. В условиях тотального слома старых государственных институций преступная среда массово поглощала бывших спортсменов, ветеранов локальных конфликтов, оказавшихся не у дел после распада СССР офицеров МВД и госбезопасности. Вышеперечисленные лица выступали носителями специфической культуры, обладающими необходимыми волевыми качествами, дисциплиной, навыками применения силы (все той же «лихостью)[5]. Фактически, если безоговорочно принять точку зрения М. Вебера и анализировать проблему легитимного насилия по-средством формально-логического метода, то принципиальной разницы между государством и бандитом обнаружить не удается[6, c. 37-41]. Примечательно, что между Василием Грязным и каким-нибудь вятским ушкуйником вряд ли возможно будет провести даже внешнее разграничение, за исключением того факта, что Васюк все-таки находился на государевой службе (однако есть довольно известная история о государевом пожаловании разбойничьего атамана Ивана Кольцо). Данная проблема заслуживает отдельной дискуссии и выходит за рамки рецензии, поэтому подробно останавливаться на этом здесь не следует.
«Исторический портрет» Василия Грязного, вышедший из-под «кисти» А.В. Мартынюка так же вызывает нарекания. В очерке Грязной изображен в сильно утрированном виде лубочного «балагурника», в своем письме якобы заискивающего перед царем Иоанном IV: «Ты, государь, аки Бог — и мала и велика чинишь» [2, c. 155]. На самом деле, уподобление власти государя власти Божьей серьезные исследователи объясняют не подобострастием и льстивыми вывертами «балагура» Васюка, а вполне конкретной «психологией отношений обычных русских людей к великокняжеской власти» [7, c. 57].
А.В. Мартынюк, таким образом, опустив детали, решил целиком сосредоточиться на подобающем обрамлении для своих зарисовок, что, надо отдать должное, получилось у него превосходно. Здесь автор уже не жалеет красок для «лихих» опричников — «героев того времени»: «это были смелые и яркие люди, «превышающие меру», преступающие черту». «Они, — продолжает А.В. Мартынюк, — были готовы идти до самого конца — как в лихой удали, так и в лихом деянии, легко переходя границу между добром и злом». «Конечно, — сокрушается автор, — все они далеки от классического образа исторического героя, знакомого нам по школьным учебникам, и каждому из них легко можно бросить справедливый упрек. Опричники Алексей Басманов и Василий Грязной запятнали себя кровью невинных жертв». Тем не менее, Мартынюк не видит оснований «высокомерно судить этих людей с позиций нашего времени и нашего восприятия», поскольку «каждая эпоха налагает на современников свой собственный отпечаток» [7, c. 156-157]. И это действительно справедливое замечание. В то же время не менее справедливым будет отметить, что «сущность человека раскрывается в способности выходить за рамки собственных природных свойств». Человек потому и человек, что ему свойственно проявлять «проблески живого ума и движения души, которые преодолевают "естественные формы мировосприятия"» [8, c. 5].
На фоне затхлых портретов опричных деятелей, выставленных А.В. Мартынюком в золоченых рамках, портреты истинных героев кажутся полинялыми. Этими подлинными героями были не опричники, а например, сын боярский Матвей Башкин, «имевший много кабал полных», однако «все изодрал», потому что «Христос всех называл братьями», «а мы держим у себя христиан рабами»[9]. Ключом к пониманию личностей, подобных Башкину, является не пресловутая «лихость», которой так любит восторгаться Мартынюк, а неприятие всякого неравенства между людьми.
XVI век для Московской Руси был поистине жестоким, лихим веком, однако современная Россия знала не менее лихие времена конца 90-х гг. века XX. Тогда страну наводнили уже знакомые нам по лубочным картинкам доцента А.В. Мартынюка «лихие» удальцы в спортивных костюмах и кожаных куртках, готовые «преступить черту» и «идти до самого конца». За «яркое» и «лихое» десятилетие «превышающего меру» грабежа и насилия язык и образы бандитов стали неотъемлемыми элементами массовой культуры. Ужасает, что такого рода «смелые характеры» становятся кумирами людей с учеными степенями. Равной силы повышенные романтические вкусы однажды уже породили в скучающих умах мелкобуржуазных немецких интеллектуалов захватывающие фантазии о «сверхчеловеке», легко преступающем границу между добром и злом.
ССЫЛКИ:
1. Кромешный самодержец: кому и зачем понадобился Иван Грозный в современной России // Интернет-журнал «Гефтер». – Режим доступа: http://gefter.ru/archive/20143.
2. Мартынюк А.В. Лихие люди Московской Руси... // http://elib.bsu.by/handle/123456789/1980
3. Г. Осбери. Банды Нью-Йорка // https://www.litmir.me/br/?b=143063&p=2
4. Волков В.В. Ценности и нормы нелегальных силовых структур // http://www.old.jourssa.ru/1999/3/5volk.html
5. Волков В.В. Силовые структуры в переходной экономике 1990-х годов // http://www.ru-90.ru/node/1283
6. Волков В.В. Силовое предпринимательство, XXI век: экономико-социологический анализ. – СПб., 2012.
7. Юрганов А.Л. Опричнина и страшный суд // Отечественная история. – 1997. – №3.
8. Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры. – М., 1998.
9. Илья Смирнов. Либерастия // http://screen.ru/Smirnov/0.htm
4/12/2016