Летние вечера на крыше многоэтажного дома - та самая тонкая грань между ребёнком и повзрослевшим ребёнком. Раньше мы туда забирались за адреналином, а сейчас за спокойствием.
С крыши виден аэропорт Шереметьево и кружащие над ним самолеты. Минимум четыре и каждый ждёт своей очереди на посадку.
Мотыльки с мигающими хвостиками друг за другом скрывающиеся за горизонтом.
На этой крыше есть все: пледы, подушки, термос с чаем и ноутбук с фильмами.
«Снова Шереметьево не даёт посадку» - сказал он мне и отпил из чашки.
«Вечная шариковская проблема» - я глубоко вздохнула.
Ещё ни разу там не приземлились вовремя. Всегда задержка от двадцати до сорока минут.
Я положила голову на его плечо. Он чмокнул меня в макушку.
«Интересно, о чем думают пилоты во время полёта»
«Наверное, о приборах»
«А мне кажется, они счастливы. Ты вот любишь летать?»
«Любила. Пока не попала в сильнейшую зону турбулентности и целый час не знала приземлимся мы или нет».
«О чем ты тогда подумала?»
«О том, что не успела попрощаться ни с кем. И что мне очень страшно»
Он сжал мое плечо своей рукой.
«Я бы думал о тебе, если бы не знал, приземлимся мы или нет»
«Что бы думал?»
«Просто - о тебе. Захотел бы запомнить все-все твои черты»
И добавил: «ненавижу, когда ты летаешь».
Я усмехнулась - моя мама так всегда говорит.
«Мне больше нравятся поезда. Наверное, когда становишься взрослее, начинаешь ценить спокойствие и размеренность»
«Поезд сам по себе пробуждает желание словить ритм его «чучух-чучух» и ни о чем не думать. Или наоборот - думать обо всем на свете»
«И смотреть в окно?»
«И смотреть в окно»
Он вылил остатки чая нам в кружки и сильнее закутал меня в плед.
Это очень странно, но, когда он мёрзнет, то всегда накрывает одеялом меня.
Сейчас каждый из нас думал о чём-то своём.
«Я тоже не люблю, когда ты летаешь»
Он прижался ко мне лбом.
Четвёртому самолетику разрешили посадку и он скрылся, снижаясь к аэропорту.