Снега выпало много, в самых неглубоких сугробах исчезала стопа по щиколотку, но мне казалось, что я вся в нем тону. Я разгребала снег руками, с большим усилием переставляя ноги, не видя ничего кроме белых липких комочков, умирающих слезами в раздраженных глазницах. Каждая снежинка этого многомиллионного лабиринта была выкристаллизована из обиды.
Продираясь через эту ледяную невозможность, я все спрашивала, за какие же грехи, на тебя насылают многотонные сугробы. Вопрошать было не к кому, я лишь машинально разносила снежные массы по сторонам, а они ехидно сворачивались в шарообразных снеговиков с маниакальными улыбками, отражающимися в моем параноидальном мозгу.
Весь этот сизифов труд продлился несколько часов, но морально я положила на это несколько жизней. Была бы выносливее, я бы еще поборолась. Когда затих энтузиазм моего астенического тела, осторожно взял слово голос моей извиняющейся души.
Отдохни. Отдохни немного.
Даже не сопротивляясь, я позволила усталости обрушить себя на белоснежную землю. Пальцы леденели, твердеющие перчатки обрастали кожей. Ноги ныли, передавая холодное онемение выше. В животе крутилась бунтующая воля жизни. В нем пока было тепло.
Замерзшая, одинокая, обессиленная, я сидела словно Кай в замке Снежной королевы. Мой взгляд скользил по враждебным лезвиям, атакующих меня льдин, но я совсем не замечала льда в своем сердце.