— Вы сами кого-нибудь подозреваете?
— Молодой человек, — уязвлёно отчеканил худощавый экзальтированный старикашка с напомаженными волосами. — Я народный артист, признанная звезда театра столицы, и вы ещё спрашиваете?! Это может быть кто угодно! Взять хотя бы Лёньку-пропоицу, у него вся жизнь в вечном храпе в оркестровой яме проходит. Или, скажем, Нонка-рыжуха. Та ещё штучка. Замучила всех своими россказнями о ночных приключениях, бесстыдница.
— Может, есть хоть какая-то деталь, зацепка?
— Хм. А ведь и впрямь имеется! Меня непрестанно сопровождал сенбернар, мой преданный гетерохромный товарищ. Знаете, это когда…
— Знаю-знаю, разберёмся. Спасибо.
………………………………
Как только за возмущённым лицедеем захлопнусь дверь, майор схватился за голову.
— Почему именно сейчас? За всё время существования мира такого не было. Украсть сон! Уму непостижимо! — он вскочил с места, больно ударившись о край стола и, четрыхнувшись, стал расхаживать из угла в угол, продолжая рассуждать вслух. — По закону, можно осуществить трёхдневный обмен своих сновидений на чужие, но чтобы их присвоить совсем? В чём смысл? Ну, позаимствуй у кого-нибудь другого, вариантов ведь масса. Как? Как я буду искать воришку в городе-миллионнике?
Он подошёл к окну и распахнул створки. В лицо пахнуло гарью — опять нерадивые дворники подожгли копны сухой листвы. «Чтоб вас!..» Со злостью закрыл окно, так что задребезжали стёкла.
………………………………
Два месяца спустя.
— Димон, шеф на ковёр вызывает. Рвёт и мечет. Скоро он нас всех рядом с этим делом повесит, — хохотнул безусый опер, смачно жуя жвачку.
— Да иди ты! — отмахнулся майор и поспешил в кабинет начальнику.
— Ну? Есть новости?
— Работаем, Михал Саныч.
— Работаем?! Да ты знаешь, что наш достопочтенный старец уже два месяца не спит? Срок у тебя неделя. Нет — так погоны с плеч полетят!
— Так точно, товарищ полковник.
………………………………
Дмитрий уныло зашёл в кабинет, обречённо опустился на стул и бесцельно нажал на кнопку пульта. На экране замелькали кадры какого-то фильма — очередная премьера. Но тут глаз майора выцепил из общей кутерьмы картинку, которая заставила его завопить от радости.
— Собирайтесь! — бросил на ходу он своим коллегам. — Срочно надо проверить одну версию. Кажется, дело раскрыто.
………………………………
— На кой сдался тебе этот разноглазый сенбернар? У тебя ж такие сны… кхм… сочные! — Нонка так негодующе жестикулировала, что её рыжие кудри пружинили и бесновались. — Ты же можешь таки-и-ие сценарии писать, закачаешься!
— Да пробовал я, — меланхолично отозвался на её пламенную речь атлетически сложённый брюнет. — Во все киностудии отправлял. Возвращают. Говорят «клубничкой» уже все архивы переполнены. Им необычности всякие подавай...
— Мог бы и настоять! Вот всем ты хорош, Коля. Не мужик, а картинка! Только мямля. И по мужской части… Того!
— Зато я сновидениями всё компенсирую! — обиженно парировал он и, немного помолчав, продолжил: — Я ведь как этого пса увидел, сразу понял, что дело выгорит. Раньше, поговаривают, существовали такие, но истребили всех подчистую, во всём мире один-единственный экземпляр и остался, во сне у этого вашего сморчка-театрала. И сюжет, знаешь, у него с ним какой? Ух!
— Ты ж закон аренды нарушил!
— Мы и так с тобой мошенники, Нонка. Про наш добровольный взаимообмен даже стражи Царства Морфея не знают. Одним преступлением больше, одним меньше…
— Тебя же найдут!
— Да не кипятись ты, бестия. Давай-ка лучше вздремнём. Танковые войска, наверное, уже заждались своего бессмертного генерала.
— Да-да, ты прав, Коленька, — тут же сменила она гнев на милость, плотоядно облизывая губы и хищно сощурив глаза. — Я так переживаю за тебя, так переживаю! Мне срочно нужно сбросить напряжение…
Они устроились на широкой двуспальной кровати, погрузив свои тела в ворох одеял и подушек. Сон липкой одурью проник в их сознание. Нонка, разметав ореол своих рыжих волос, всецело отдалась внутреннему порыву. Матрас мерно поскрипывал под её сдобными формами, стон смешался с жарким дыханием, над верхней губой образовались бисеринки пота. Вот-вот… Ещё немного… Ну же… Да-а-а! Она выгнула спину в сладкой истоме и замерла. «Так ему, так!» — пробуждаясь, услышала она рядом с собой возгласы Николая. Он сражался с воображаемыми противниками, грозно вскидывая кулаки в воздух. «Ну и пусть, что импотент, игрок и бесхребетник. Ну и ладно, что вор. Всё равно он у меня самый любимый», — уворачиваясь от ударов, Нонка с нежностью поцеловала его в ухо.
© Светлана Водилова-Здор