«Глаза и голос, это слишком много сразу.
Поэтому, когда слышу голос, опускаю глаза».
М. Цветаева
Через пару дней лечу отдыхать на Гоа в Индию, в страну, где, как известно, все местное население жизнь свою проводит в радостных танцах и долгих песнях. В связи с этим, чтобы вы не скучали в мое отсутствие, решил поведать и о своем опыте в искусстве песнопения. А еще одной причиной для написания этой заметки стала недавняя встреча с пожилой женщиной, сумевшей за пять минут общения развеселить меня. Но начну с предыстории, которая, наберитесь терпения, окажется длиннее самого рассказа об этой встрече. Итак.
Хотите, считайте меня лишенным скромности, излишне самодовольным дядькой (что, впрочем, отчасти справедливо), но я скажу прямо – у меня красивый голос. Ну да, об этом часто говорят. Не знаю, чем он красив, но так как слышу это от многих, уверовал в сей дар уже всей душой. О том, что голос нравится девушкам, я узнал случайно и, как считаю, слишком поздно, лет в тридцать плюс, и потому, к сожалению, не пользовался ранее этим инструментом в целях обольщения юных созданий. Как узнал?
Однажды я позвонил в офис приятелю, с которым в последний раз болтал по служебному телефону где-то за полгода до этого, и секретарь сразу узнала меня. Я спросил, как она поняла, что это я. Она ответила: «Голос. У вас очень запоминающийся голос». Я был удивлен. Но потом, когда мне начали об этом говорить и другие мои знакомые девушки и женщины, сомнений в искренности ее слов у меня уже не было.
Конечно, поняв, что девушкам нравится мой голос, я начал этим пользоваться, но делал это, скорее всего, неосознанно (а возможно, лукавлю), но уж точно нарочито поставленным голосом диктора телевидения с ними не общался. Все было спонтанно. Помню, например, когда мне было за сорок, на мой телефон позвонила девушка, оказалось, ошиблась номером. На следующий день она перезвонила, потом на другой, и, как она позже призналась, «из-за голоса». В результате мы встретились и счастливо и ярко «продружили» полгода, оставшись хорошими друзьями. И таких милых историй, связанных с голосом, было немало. Иногда я жалею, что в юности не знал о его возможностях.
А вот сын мой оказался смышленее папы. Хочу сказать, что уж если чем-то он и похож на меня, так это точно голосом. Когда мы жили вместе, звонившие нам, часто нас путали. Я как-то спросил, знает ли он, что наши голоса похожи. Он кивнул. «А знаешь ли ты, – продолжил я, – что голос наш нравится девушкам?» И он ответил утвердительно, вот так просто, обыденно: «Знаю, пап». А ведь ему тогда было всего лет семнадцать. И я по-доброму позавидовал сыну. Но продолжу.
В какой-то момент я так поверил в привлекательность своего голоса, что часто, например, в караоке, возомнив себя Фрэнком Синатрой (которого, кстати, называли «The Voice», т.е. Голосом), позволял себе петь прилюдно, громко и без стеснения. Правда, этот выпендреж быстро закончился по причине, о которой читайте ниже.
Подарив мне красивый голос, Господь вместе с тем напрочь лишил меня музыкального слуха, и это притом, что от папы я унаследовал грузинские корни, что по идее предполагает умение петь. Я – грустное исключение. Поэтому об участии, например, в шоу «Голос», а уж тем более в грузинском многоголосии говорить точно не приходится. Певун я еще тот. Как догадался? У дочери и у бывшей жены музыкальное образование, поэтому, если я начинал в их присутствии петь, дочь просила остановиться. «Или этот стон у нас песней зовется?» – вопрошала она с ехидством. И я покорно затихал.
Хотя, надо сказать, внутренний слух у меня отменный, можно сказать – абсолютный. Это признает даже моя дочь. Когда напеваю что-то про себя, думаю, мне завидуют и Паваротти, и даже Киркоров. А вот как только начинаю воспроизводить свое пение для других, понимаю, что вряд ли кто-то из них этому несказанно радуется.
Вот такая длинная предыстория. А о самой встрече, которая произошла на днях, вы можете почитать в моем комментарии внизу. Ну, а если у вас не расшатана психика и вы все же хотите оценить мои вокальные данные, послушайте аудиозапись, там о встрече и мое яркое монопение. Послушайте до конца. И дай вам Бог терпения!).
Итак, захожу в магазин и вижу соседку по дому, с которой обычно здороваемся. – Добрый день, – говорю. А она неожиданно интересуется, не музыкант ли я и не пою ли? Ответив, что нет, спрашиваю, а почему такой вопрос. Она в свою очередь отвечает, что, наверное, я скромничаю, потому что с таким голосом невозможно не петь, и что я точно певец. «Да нет же, – настаиваю я и выкатываю свой главный аргумент. – У меня полное отсутствие музыкального слуха». Она возражает, что быть такого не может, с таким-то голосом… и что она, как опытный профессор консерватории, в это не верит. Хорошо, говорю, а хотите я напою вам отрывок из арии про «лошадку мохноногую»? И затягиваю «В лесу родилась елочка».
До момента, когда елочку «срубили под самый корешок», я не дотянул. Глядя на изумленное лицо профессора консерватории, пение я оборвал. Она смотрела на меня с состраданием, и в ее взгляде была боль за профессорский состав всех столичных консерваторий, а заодно и каждой поселковой музыкальной школы, и искренняя благодарность за то, что учиться на певца я не пошел.
– Ну, ничего, – сказала она и посмотрела на меня так, как смотрят врачи на безнадежно больных. После чего добавила. – Зато голос у вас очень красивый.
И, опустив глаза, грустно вздохнула. Ну, точно, как у Цветаевой, подумал я: «Когда слышу голос, опускаю глаза».
Теперь, прочитав эту заметку и взглянув на фотографию, где я на сцене с Виталием Волином, вряд ли вы подумаете, что солирую я, а он у меня на подпевках. Просто иногда мне нравится «погудеть» речитативом в микрофон рядом с теми, кто действительно умеет петь. Виталий Волин умеет, найдите в Интернете.