(https://theins.ru/opinions/108451)
В июне нынешнего года руководство страны решилось на проведение в жизнь своей давнишней мечты, резкого повышения пенсионного возраста россиян. Как водится, сделало это подло, прекрасно понимая всю ущербность своих планов, как раз когда внимание отвлечено на игры Мундиаля. Подло и потому, что ответственность как бы перекладывается на мало кому известных правительственных чиновников, позволяющих высшему руководству страны оставаться «в белом». Этот нехитрый план пока сработал — как отмечают наблюдатели, толпы радостно изливающих свои патриотические чувства соотечественников по поводу невероятно успешной игры в футбол, в разы превышает тех, кто вышел митинговать в разных городах страны против пенсионной реформы. Кажется, что снова «пронесло». Рейтинг В. Путина упал, но все равно остается высоким, рейтинг Д. Медведева упал сильнее, но это мало кого волнует. А тщательно и заранее спланированная операция по изыманию денег из и так хилого бюджета пожилых россиян проведена. Однако мнения моих коллег-социологов на этот счет пока далеки от оптимизма. Они ожидают длительных и болезненных последствий для власти предпринятых ею действий. Данные Института социологии РАН, где я работаю, говорят о том, что эти последствия будут нелинейными. Об этом же можно судить и по наиболее интересному исследованию, правда, проведенному накануне пенсионной реформы, проведенному моим коллегой Сергеем Белановским. Согласно его данным, отношение россиян к власти стало меняться в нелучшую сторону буквально сразу после мартовских выборов, внимание общества переключаться на внутренние проблемы страны, и даже ранее некритикуемая внешняя политика стала вызывать все большее раздражение. Он пишет, что в депрессивных небольших городах страны все чаще стали задаваться вопросом - «Раньше кормили Кубу, теперь будем кормить Сирию?!» Многие респонденты говорили также, что телевизор стало невозможно смотреть: телепропаганда вызывает у людей изжогу. Люди жалуются на низкие зарплаты, высокие цены, налоги, медицину, на то, что трудно найти работу. При этом не возникает никакого запроса на «сильную руку»: люди требует от власти не силы, а справедливости. По их мнению, сильная власть не выполнила обещание навести порядок. Общая позиция: порядка в стране нет. Понятно, что пенсионная реформа вряд ли добавила к этому ощущению какого-то позитива. Порядка в стране нет, а ведь именно порядок — это была вершина ценностного запроса, сформировавшегося еще 20 лет назад в обществе, замученном реформами 90-х. «Мы готовы пожертвовать демократическими свободами и гражданскими правами, мы готовы поддержать сильную власть, лишь бы она навела в стране порядок». Но какой тут порядок, если власть творит совершенно очевидную несправедливость, лишая 60-летних людей, нездоровых и часто не слишком востребованных на рынке труда, вынужденных нести тяжелую семейную ношу, освобождая взрослых детей для работы от опеки внуков, минимального денежного довольствия, по сути копеек. Все разговоры о том, что во многих развитых странах возраст выхода на пенсию и еще повыше, разбиваются о совершенно очевидный аргумент — там-то какие пенсии? Там учитель или профессор, вышедшие в отставку получают — сколько? Ну не меньше 2 тыс. евро, а то и побольше. А зарплаты у них какие? Ведь не наши 20 тыс. рублей, наверное? Их зарплаты позволяют прикопить на старость, купить загородный дом, оплатить все виды страховок... В нашем же случае к копеечной зарплате, на которую невозможно прожить, после 55 или 60 лет прибавляется такая же копеечная пенсия, на которую тоже невозможно прожить, и вот сплюсовав эти копейки, уже как-то прожить можно, работать хоть где-то пока ноги держат и даже внуку на гостинец перепадет. А потом, после 65, когда сил уже ни на какую работу не остается, уповать уже на помощь младшего поколения, а если этой помощи нет, доживать попросту в нищете.
Таким образом, речь идет о распространении бедности на большую часть всего старшего поколения, а также на существенную перестройку семейных функций и отношений. Социология говорит, что это — самая консервативная сторона нашей жизни, намного более значимая чем Мундиаль, Сирия с Украиной, это и есть сама жизнь, а не телекартинка. Власть, забрав в стране абсолютно все и для себя, фактически разрывает негласный общественный договор с населением страны — вы делайте что хотите там у себя, нас это не слишком волнует, но не лезьте сюда, в нашу жизнь. Полезли, однако, заметим, не поступясь ни толикой своего как говорят «гедонистического образа жизни», роскоши, кормушек, вилл и яхт.
Надо бы еще сказать, что власть сама завела в тупик пенсионную реформу, которую бодро начали где-то в начале нулевых. Власть сама по сути отменила накопительную часть пенсий, потратив эти накопления на цели, обществу неизвестные, израсходовала Фонд национального благосостояния, предназначавшийся именно на поддержание достойного уровня пенсий. Это называется по-русски «кидалово».
И все же я как социолог не жду массовых акций протеста и революции, по крайней мере сразу. Реакция общества будет нелинейной. Опросы нашего института говорят, что в массовые протесты как способ чего-то добиться и на что-то повлиять, люди не верят. Доля готовых участвовать в таких акциях как правило не превышает 5% (а на практике еще ниже), ну посочувствовать готовы, а сами на улицу не выйдем. Люди под 60 — это не молодежь, живущая в социальных сетях, способных провести мобилизацию за несколько часов, это нездоровые, немолодые, тяжелые на подъем люди, плохо ориентирующиеся в современном информационном пространстве. На акции не выйдут (точнее больше чем уже вышли), но не забудут и не простят. На языке обществоведов этот процесс называется «делегитимация власти», он как правило долго набирает обороты, но в критические моменты истории, если они возникают, срабатывают мгновенно. Романовская Россия пала не из-за хлебных очередей в Петрограде, а потому что потеряла свою легитимность в глазах очень большой части россиян, не сумев предотвратить потрясения Первой Мировой. А кто может точно сказать, что нам сулит будущее десятилетие какие испытания?
Рейтинг В. Путина, как я отмечал выше, стал падать сразу же после выборов, по данным ВЦИОМ, сразу на 7 пунктов за один месяц. Это не критично, конечно, потому что альтернативы нашему президенту все равно нет, и когда появится, никто не знает. Свою долю общественного наркотика дали успехи российской сборной на Мундиале, создавая ложное ощущение, что все идет хорошо, коли Россия то ли в восьмерке, то ли уже в четверке лучших стран мира. .Только какое это все имеет отношение к жизни нашей забитой проблемами и невзгодами провинции? Наших русских бабуль?
Надо бы еще сказать вот что. Люди устали, хотят перемен, а перемены запаздывают. Как пишет тот же Сергей Белановский, опрашиваемым показывалась картинка, изображающая дорогу от России реальной к России идеальной. Дорога огибает лужайку с зеленой травой. Через лужайку путь намного короче, но там раньше никто не ходил. Возможно, это вообще топь. Тем не менее на вопрос: «Рискнете ли вы попробовать пойти коротким путем или предпочтете двигаться известной дорогой?» — 70 процентов ответили, что готовы рискнуть. Все это говорит о том, что в массовом сознании произошли значительные изменения. Но, что важно, ни в одной фокус-группе не зафиксировано каких-либо агрессивных высказываний в адрес власти. Ничего похожего на революционную ситуацию: недовольство если проявляется, то локально и по конкретным поводам. Ситуация становится очень шаткой, равновесие может быть нарушено любым опрометчивым или вынужденным действием властей. Например, решением повысить пенсионный возраст. Стабильность все еще сохраняется, но в крайне истонченном состоянии.
Минувшие полтора десятилетия стабильности (начиная от дефолта 1998 года и вплоть до присоединения Крыма в марте 2014 года), казалось бы, заставили многих экспертов, простых граждан говорить о том, что страна наконец-то преодолела вековую политическую смуту и вступила в период медленного, но неуклонного развития, движения вперед. Не случайно большинство опросов в этот период демонстрировали приоритет стабильности над ценностью развития, связанным с риском (от 65% против 35% в 2014 г. до 54% против 46% в октябре 2017 г.). Согласно данным Института социологии РАН и сейчас доля сторонников стабильности и доля сторонников перемен не только практически сравнялись, но вторые вышли даже немного вперед. Пока, как это следует из данных всех опросов, побеждает скорее левый вектор. Согласно данным за июнь 2018 г. 45% опрошенных полагают, что стране нужны быстрые, решительные перемены, 43% - что медленные, постепенные и только 8% уверены, что серьезные перемены не нужны. Самый последний опрос, проведенный ИС РАН уже в апреле нынешнего 2018 года, продемонстрировал развитие этого важнейшего тренда. Уже 55% опрошенных высказываются за перемены.
Вы бы хотели перемен в жизни страны?
Варианты ответа
2016
2017, апрель
2017, октябрь
2018, апрель
Да, страна нуждается в существенных переменах, нужны новые реформы в экономической и политической жизни страны
39
44
52
55
Нет, страна нуждается в стабильности, это важнее, чем перемены
61
56
48
44
Запрос на перемены в основном связан с массовыми общественными настроениями в отношении базовых принципов социальной справедливости, и его ни в кем случае нельзя трактовать как желание вернуться в эпоху 90-х, к продолжению либеральных экономических и политических реформ. Общество стремится к социальной справедливости, к борьбе с коррупцией, и в гораздо меньшей степени — к усилению экономических и политических свобод и сближению со странами Запада (по 10%)., к смене власти (12%). Одновременно можно видеть, что левый запрос, связанный с идеями социальной справедливости, стал заметно преобладать над право-националистическим, резко активизировавшимся после 2014г. В чем же первопричины левой направленности «образа будущего»? Несмотря на годы стабильности и относительного достатка, российское общество так и не смирилось с ситуацией глубокого общественного неравенства, вызванного не до конца продуманными реформами начала 90-х годов, и так и не преодоленного до дня сегодняшнего. Опросы рисуют картину классового, глубоко стратифицированного общества, наполненного глубокой агрессией, пожалуй, более разобщенного чем когда-либо в своей новейшей истории. налицо ситуация тотального недоверия наших граждан и друг к другу и к власти, остается в целом неизменной. Магистральный общественный запрос как был, так и оставался лево-государственничееским. Правда, этот запрос активно поддерживается старшими возрастными группами. Но именно по этим группам наносит удар пенсионная реформа. Создавая ощущение «бардака», беспорядка, она одновременно ударяет по второму магистральному запросу — на социальную справедливость. Правда, необходимо отметить, что пока это запрос довольно вялый, ограничивающийся словами, не переходящими в дела. Скажем, рассчитывать на такое национальное сплочение, которое способно реально подвинуть власть и привести к власти левых популистов (свежий пример — события в Армении. Где начались массовые посадки прикормленного чиновничества), не приходится. Чтобы говорить о левом повороте в настроениях избирателей, нужно зафиксировать, по меньшей мере, запрос на солидарность - готовность к коллективным действиям в отстаивании прав на труд и достойное вознаграждение труда. Этот запрос предполагает активистскую установку - порыв, ищущий выхода в коллективных протестных действиях. И не просто порыв, а спонтанную организацию в форме профсоюзов и комитетов прямого действия. Наблюдается ли что-то похожее? Ответ - нет. Отсутствие массовых коллективных протестных действий при том, что негативизм, действительно, довольно сильный, говорит о том, что атомизация избирателей совсем не преодолена, а скорее наоборот - именно атомизация определяет логику поведения. Большинство людей хотят, чтобы кто-то пришёл и решил их проблемы. И они готовы держаться за эту сильную руку, так как выживание при пассивной установке может осуществляться, главным образом, путём поиска субъекта, кому люди выражают согласие подчиниться. Не случайно никакие «левые фронты» и тем более профсоюзы не пользуются в современной России массовой поддержкой, а КПРФ в гораздо большей степени отражает государственнические и даже клерикальные идеи чем собственно левые. Общество сильно обеспокоено положением дел в социальное сфере, экономике, но его в разы меньше волнует демократия, выборы, права человека. Ну а армия и оборона и без того развиваются отлично, что было наглядно показано В. Путиным в его последнем до выборов президентском послании.
Я полагаю, что власть все-таки, придет время, пожалеет о том, что творит. Меня лично как социолога возмущает полное пренебрежение нашими финансистами у власти серьезной экспертной проработкой реформ, никто не изучал всерьез ни рынок труда пожилых людей, ни влияние реформы на демографию и семейные отношения. Не нравится мне и не очень порядочное поведение власти, трусливое и лицемерное. За этой трусостью скрывается страх власти перед народом и перед той волной, которую она сама и поднимает. Что ее приурочили к первым месяцам после избрания В. Путина на свой последний срок, дескать, теперь нам и его рейтинг уже больше не нужен, по принципу «дедушка старый, ему все равно». А бенефициаром этих реформ станет не В. Путин, и уж конечно не пенсионеры, а та многоголовая гидра новых хозяев жизни, которая в условиях снижения общего объема «пирога», в том числе и из-за их авантюристической внешней политики, вызвавшей санкции и военную конфронтацию с окружающими странами, желает все тяготы жизни переложить на наиболее беззащитные и некогда наиболее лояльные власти группы населения.
Кстати, за пенсионной реформой мало кто обращает внимание на повышение налогов на НДС. По этому поводу не собираются митинги. Но это на практике такое же (а может быть и посильнее) залезание в карман не только бюджетникам и пенсионерам,считающим каждую копейку, но и малому и среднему бизнесу, в нашей практике столь же безгласному и безответному как и пенсионеры. Мы живет в антинародном государстве, и это, увы, очевидная реальность.
Леонтий Бызов, к.э.н., ведущий научный сотрудник Института социологии РАН