Кузя был прав

               

    Кузьма и Петр были ровесниками, жили в одном доме и в квартирах, расположенных на одном этаже. Они дружили с детства хоть во многом и отличались друг от друга. Кузьма уродился узкоплечим, маленького роста, слабеньким, робким (а, по мнению некоторых соседей, – трусливым), малоразговорчивым мальчиком с несимпатичной (по мнению всех соседок), внешностью.
    Петр отличался высоким ростом, фигурой атлета, компанейским характером и приятной, вызывающей восхищение девушек, внешностью. Во дворе и в школе, где ребята учились в одном классе, Петр всегда брал под свою защиту Кузю, так он звал Кузьму.
    Свою трудовую деятельность ребята начали вдвоем  в одной слесарной бригаде на предприятии, куда пошли работать. Оттуда они были призваны на воинскую службу, но в разные войска. Петр приехал домой в звании старшего сержанта, а Кузьма даже до ефрейтора не дослужился. После демобилизации бывшие солдаты вернулись в свой трудовой коллектив, где вскоре бывший старший сержант стал бригадиром.
    По вечерам друзья ходили на свидания с девушками и уже подбирали себе невест, как, вдруг, в соседнем доме появилась новая жительница, Катя Белобокова. Она переехала с другого конца города, чтоб присматривать за тяжело больной маминой сестрой. Вскоре тетя умерла, и девушка осталась жить в ее квартире. Друзья сразу влюбились в нее. И в этом не было ничего удивительного – новая знакомая отличалась не только красотой, но и чувством юмора, и умением поддерживать разговор, что не могло не нравиться, знавшим ее мужчинам. 
   При первой встрече с Кузьмой во дворе на лице Белобоковой, независимо от ее воли, появилась гримаса отвращения. Девушка сразу повернула голову в сторону, чтоб спрятать от парня свое лицо. Но Кузьма все равно заметил реакцию незнакомки, при взгляде на него. Он не обиделся, потому что искажение черт лица девушки произошло непроизвольно, и вины ее в этом не было. В дальнейшем она здоровалась с Кузьмой, как со всеми соседями - уважительно и с доброжелательной улыбкой. Но в душу парня вселился не переборный страх перед соседкой. Он мог долго наблюдать за ней с окна дома, но подойти и заговорить с, понравившейся ему, женщиной и стеснялся, и боялся.
    А вот с Петром у Кати сложились теплые, дружеские отношения с самого начала их знакомства, и вскоре молодые люди сыграли свадьбу. В новой семье царили взаимопонимание и согласие. Через год счастливые отец и мать уже нянчили сына, Богдана, а еще через год в мальчика появилась сестричка, Люда.
    Шли годы, дети как-то незаметно выросли. Дочь вышла замуж за известного артиста и постоянно была с ним в разъездах. Сын выехал на заработки в Европу да там и остался. После этого родители жили в радостном ожидании, что скоро станут молодыми бабушкой и дедушкой.
    И, вдруг идиллия счастливой семьи оказалась под угрозой полного разрушения. Об этом Петр сообщил Кузьме и Анатолию, товарищу с бригады, когда они втроем, после получки, зашли в кафе выпить по сто грамм:
    - Я буду разводиться с Катей. Она изменила мне.
    - Не может быть! – категорически возразил Кузьма. – Катя не такая женщина.
    - Откуда ты знаешь – какая она женщина? – удивился Петр.
    - Мне так кажется.
    - Мне тоже так казалось до последнего времени. Так вот, этим летом она ездила на неделю отдохнуть к родственникам в Бердянск. А на днях с берегов Азовского моря пришло письмо от какого-то Игоря. Я не удержался, вскрыл его и прочитал: «Дорогая моя лебедушка, я как не пытаюсь, не могу забыть наших встреч под таинственным светом луны. Позволь мне приехать в твой город, и снять гостиницу для наших дальнейших свиданий».
    - Морду нужно набить стерве за такие гуляния под луной и больше не отпускать от себя никуда - ни в Бердянск, ни к, рядом живущей, соседке. – возмутился Анатолий. - Моя жена отчитывается передо мной за каждый свой шаг, и я точно знаю, что она только моя женщина и ничья больше.
    - Можно конечно и морду жене набить и требовать от нее отчет за каждый свой шаг, - в задумчивости произнес Кузьма, - только сейчас мы говорим о любви.
    - А что такое – любовь? – скривил в ехидной улыбке сторонник строгих правил поведения с женой. – Это временное умопомрачение при виде красивой бабы, которое очень-очень скоро проходит.
    - Нет. Любовь – это желание быть всегда рядом с человеком, который тебе нравится. Петя любит Катю, и, разведясь с ней, будет страдать вдали от нее. Жизнь его станет безвкусной, как суп без соли.
    - Откуда ты знаешь – какая у меня станет жизнь после развода? – обиделся Петр. – Ты же после расставания со своей женой не очень страдаешь.
    - У меня было другая ситуация. Мы с женой прожили пять лет и поняли, что не нужны друг другу. Наше расставание состоялось по обоюдному согласию – без обид  и без упреков. И после развода мы остались друзьями. А тебе Катя нужна. И если ты, не дай бог, между собой и ею воздвигнешь невидимую, но непреодолимую для себя стену отречения от нее, ты будешь потом каждый день мысленно биться об нее головой, теряя душевные силы и интерес к жизни.
    - Ха-ха-ха, - рассмеялся Анатолий, - я и не знал, что в нашей бригаде философ работает. Какая еще невидимая стена? Зачем биться об нее головой? Нужно бить кулаком в челюсть неверной жене и будет полный порядок в семье.
    - Итак, одно дельное предложение, как сохранить семью, я уже услышал. – заметил Петр, и обратился к Кузьме - А как бы ты поступил на моем месте?
    - Я бы сделал все от меня зависящее, чтоб остаться рядом с Катей. Вполне возможно, что в нее и были встречи с другим мужчиной, но это можно объяснить временным увлечением, от которого не застрахован ни один человек.
    - Почему ты Катю защищаешь. Ты в нее влюблен?
    - Я не Катю, я тебя от тебя защищаю. А люблю я ее, или не люблю я ее – сейчас не столь важно.
    - В твоей защите я не нуждаюсь. А если ты любишь мою жену, то сам бейся головой о невидимую стену, которая существует между ней и тобой. Только шишку на лбу не набей. Я же найду себе другую женщину, которая не будет мне изменять.
    - Правильно! - воскликнул Анатолий. – Нужно быть решительным в отношениях с бабами.
    - Не правильно  - возразил Кузьма - В Кати тоже появится муж, и тогда Петя будет постоянно мучиться, что не сможет уже ничего изменить в своей жизни. И, кроме того, он обречет на страдания человека, живущего рядом с ним, но обделенного его вниманием.
    - Ты так жалобно говоришь, - скривил свое лицо в нарочито скорбной гримасе Анатолий, - что я сейчас заплачу.
    - Пусть Катя мучается, - возразил Петр, - я ей не изменял.
    - Кому ты говоришь? Мне? – рассмеялся Кузьма. – Тебе напомнить о наших любовных приключениях во время последней командировки?
    - Не нужно. Тогда пьяные девки сами нам на шею вешались.
    - Для себя родненьких мы всегда найдем оправдание.
    - Что бы ты сейчас мне не говорил, а я с Белобоковой разведусь.
    - Ого! Уже не Катя, а Белобокова. Петя, ты очень скоро пожалеешь о своем поступке.
    - Гулящей Белобоковой нужно жалеть о своем поступке, а не мне.
    - Ты инициатор развода. У жены твоей права выбора нет, а у тебя – есть. Не спеши. Остынь от обиды. Подумай хорошенько перед тем, как уйти от дорогого тебе человека. Другой такой женщины, как она, ты уже никогда не найдешь.
    - Перестань меня уговаривать, я не ребенок.
    Друзья разошлись домой недовольные друг другом. 
     Когда дети узнали о ссоре родителей они приехали их мирить. Но все их благие намерения не дали нужного им результата. Отец выставил мать перед дочерью и сыном в таком дурном свете, что они, в конце концов, смирились с его желанием уйти с семьи.
    - Напрасно ты настроил детей против матери, так ты лишил себя последней возможности в будущем примириться с Катей.- заметил Кузьма своему другу, когда тот с довольным видом сообщил ему, что «и мальчик, и девочка приняли мою сторону в конфликте с женой».
    - Боже, как ты надоел мне своими наставлениями! Все! Я не намерен больше жить рядом с обманщицей. – прозвучал ответ, раздраженного разговором, человека.
    Через месяц после расторжения брака Петр начал появляться во дворе с женщиной, проживающей на соседней улице. Так он демонстрировал всем свое пренебрежение к бывшей супруге. Кузьма, наблюдая за, торжественно шествовавшей под руку, парой отмечал про себя: «В мужчине много притворности, а его новая избранница и лицом, и фигурой, и внешним видом – проигрывает женщине, с которой он разошелся».
    Вскоре и в Кати появился гражданский муж. Дети поступок отца приветствовали, а «легкомысленное поведение» матери осуждали, и перестали ездить к ней в гости.
    Все, кто знал Петра, начали замечать, что с некоторых пор, он все больше и больше начал отгораживаться от внешнего мира, погружаться в размышления и постепенно хиреть, словно какой-то червь поедал его изнутри. Такое странное состояние мужчины свело его в могилу в течение года. Когда Кузьма пришел проститься с другом, вдова спросила его:
    - Вы - Кузя?
    - Да, ваш муж всегда меня так называл
    - Петр перед смертью сказал: «Кузя, черт возьми, был прав». Я хотела бы знать – в чем вы были правы?
    Кузьма задумался. Он не мог сказать женщине, что ее муж, постоянно находясь рядом с ней, не мог забыть свою бывшую супругу. Ей и так было тяжело. И он соврал:
    - Я уговаривал его отказаться от руководства бригадой. Он слишком близко принимал к сердцу малейшие помехи в ее работе. Такое добросовестное отношение к своим обязанностям отбирало много физических и моральных сил, и отрицательно сказывалось на его здоровье.
    - Так вот почему последнее время Петр был сам не свой, - произнесла печальным голосом женщина, - в него, оказывается, на работе не все ладилось. А я, грешным делом, думала, что он себе любовницу нашел. Напрасно, Кузя, муж не послушался вас. Жаль, что я не знала его проблем раньше, мне бы удалось уговорить Петеньку – расстаться со своей руководящей должностью. Ну, была бы в него немного меньшая заработная плата – с голоду бы не умерли. А так он работой себя в гроб, раньше времени, загнал.
    На похороны Петра пришли и его дети, и бывшая супруга. Но такое печальное в жизни событие не сблизило, а еще больше отдалило и Богдана, и Люду от матери - они считали ее главной виновницей в смерти отца.
    Как-то по дороге с работы домой попутчицей Кузьмы оказалась одна из его соседок. Она сообщила, что бывшая жена Белобокова страдает болезнью ног, а ее сожитель, проживший с ней больше года, удрал. «Больная баба никому не нужна – ни государству, ни мужикам» - такими словами, с обидой в голосе, закончила свой рассказ женщина.
    В тот же день Кузьма пошел проведать Катю. По ее просьбе он сходил в магазин за покупками, помог на кухне с приготовлением пищи, обсудил последние события в стране, а когда на улице совсем стемнело, стал перед ней и, с видом провинившегося школьника, пролепетал:
    - Уже поздно. А я, может быть, тебе еще чем-то пригожусь. Не прогоняй меня.
    - Конечно, уже поздно. Конечно, ты еще пригодишься мне. Конечно, оставайся. – рассмеялась хозяйка квартиры.
    На следующий день Кузьма купил коляску и с тех пор каждый вечер катал на ней Катю. При этом и мужчина, и женщина выглядели счастливыми, и всегда оживленно о чем-то беседовали. «И откуда только в них находятся темы для разговоров? – терялись в догадках соседи. – Интересно, они спят вместе или – нет?».
    Дома Кузьма превращался в домохозяйку и пытался по одному только взгляду Кати узнавать ее желание. Для него это представляло большое удовольствие.
    Болезнь женщины, невзирая на все усилия врачей, прогрессировала. Сначала им пришлось  ампутировать одну ногу, а год спустя – вторую. А с некоторых пор больную начали мучить приступы задержки дыхания. Один из них, особенно сильный, Катя восприняла, как послание смерти - приготовиться в далекий, никому не ведомый, путь, откуда нет возврата. Она положила свою руку на ладонь Кузьмы, и начала прощальную речь:
    - Спасибо, что ты был у меня.
    - Почему – был? Я всегда буду с тобой, если ты меня не прогонишь.
    - Молчи. Не перебивай. У меня мало времени. К счастью, в мире существует переселение душ, и в новой жизни я обязательно тебя найду. И не бойся – при встрече с тобой на моем лице ты не увидишь гримасу отвращения.
    Предчувствие не обмануло Катю – мгновение спустя, она дважды безуспешно попыталась ухватить ртом воздух и навек утихла. 
    Кузьма был атеистом и не верил в бессмертие человеческих душ. Он смотрел на прекрасное лицо женщины, которое больше никогда не озарит улыбка, и не замечал своих слез.