Я так отчётливо представляю себе всю трагическую будничность самоубийства Ван Гога, что хочется плакать всякий раз, когда думаю об этом.
Вышел в поля Овера с пистолетом, потому что понял, что болезнь возвращается и что она будет возвращаться всегда; выстрелил; не попал, потому что очень волновался; не знал, что делать дальше, испугался; пошёл к себе в комнату, лёг на кровать, истекая кровью...И лишь спустя два дня его измученная душа отлетела.
Как можно было жить с таким безумным напряжением, не имея минуты покоя! Даже по его письмам к брату Тео ощущается эта перманентная интенсивная горячка мысли, идея тихого подвижничества. Винсент открывается в этой переписке как мыслитель. Он, как известно, учился на курсах помощников пасторов, но в первые же дни своей работы раздал деньги нуждающимся (есть и другая версия отказа ему в должности). Таким уж неисправимым сердобольным чудаком был этот странный , непостижимый в своем неистовом желании справедливости и красоты человек. И всё же...когда Винсент был наедине с природой, особенно созерцая цветы, он успокаивался. Хочется так думать, ибо как же можно в состоянии внутреннего раздрая создавать такие шедевры?
В городе Зюндерт, в Нидерландах, где родился Ван Гог, ежегодно проходит крупнейший в мире парад цветов, на котором дизайнеры составляют огромные скульптуры из живых георгинов. В 2009 г. он был посвящен Ван Гогу. Мог ли вообразить вечно бедствующий художник масштабы своей посмертной славы и расточительности обывателей Зюндерта! Есть в этом нечто противоестественное, как мне кажется, слишком показушное и нарочитое.
Ах, капельку бы внимания к нему тогда, понимания его духовной энергии и силы предвосхищения! Почему всё так несвоевременно, с таким трагическим опозданием и с таким бравурным "перехлёстом" сейчас?
Фото из открытых источников интернета