Весенние сюрпризы
Для Бируте...
Я шёл домой с тяжёлым настроением. Всё в голове смешалось, мысли осами кружили в притупленном от переживаний сознании, давило сердце и невыносимо хотелось исчезнуть, раствориться, перестать существовать. Конечно, это всего лишь эмоции. Я не помню, чем закончилась передача, оценил ли кто посредственную песню Ани и кто стал победителем. В ушах стоял только плач поломанной гитары да слова нашей с Аней песни, которую мы сочинили когда-то под покровом летней ночи: «Вместе мы победим бури, ветры и грозы». Я вдруг подумал, что Аня отнюдь не бросила меня, не изменила, просто нужно время... немножко времени.
И без того немноголюдные улицы Покровского совсем опустели. В лицо дышала весна: теплым воздухом, запахом мокрого чернозёма и прошлогодней травы, тающего снега. Как же я люблю весну, этот новый цикл жизни, гремучую капель, ледоходы, ручейки, несмелое солнце вперемешку с холодным ветерком! Прямо душа радуется, наполняется лёгкостью, какой-то необъяснимой свежестью. Вдали послышался тревожный гудок скорого поезда. Длинная светящаяся змея плавно ползла вдалеке, грохоча колёсами, разгоняя сонную тишь. Скоро начнут возвращаться птицы, утром слышалось курлыканье журавлей. Скоро, очень скоро всё вокруг поменяется, преобразится.
— Ох, батюшка, — вздыхает Бабаиха ни свет ни заря, поднявшись для поездки в центр за продуктами к празднику, — не серчайте на меня, старуху, но скажу вам правду. Какой-то вы нелюдимый. Мне вон бабы уже все мозги проели, мол, поп наш совсем с нами знаться не желает. Хотя бы спросил, как дела, как здоровье. Может, ему помощь нужна, мы бы всегда с радостью, вот только пойми, что у вас на уме! Или гордый такой, или брезгует. Люди, они ведь внимания хотят, участия. А вы службу отслужили, пару слов проговорили, а потом закроетесь у себя в комнате и сидите, словно тюремный заключенный. Так последних прихожан растеряем.
— Баба Ольга, — говорю ей, — всё я прекрасно понимаю, вот только не получится ничего. Вы ж сами мне рассказывали, как священники тесно общались с населением и что из этого вышло. Выпивать с прихожанами и разбирать сплетни я не буду. И впредь прошу больше на эту тему со мной не разговаривать.
Бабаиха обиделась. Она засопела, нахмурилась, ухватила свою обветшалую сумку и, ничего не сказав, вышла из дома, грохоча не по размеру надетыми сапогами.
Я тоже решил отправиться на прогулку. Весна на глазах преображала землю и, глядя на это, трудно было усидеть дома. Ноги несли меня по высохшей от недавних грязных луж дороге невесть куда. Вот старый хозяйственный магазин, прячется среди жилых дворов. Он больше закрыт, чем работает, хотя там почти нет никаких товаров. Маленький сельский парк утонул в клубах белого дыма, видимо, кто-то устроил весеннюю уборку. Как там хорошо, уютно! Стройные ели, мохнатые клёны обступили узкую дорожку, ведущую к позеленевшему памятнику Воину-освободителю. А за парком озеро. В лучшие времена, как рассказывала Бабаиха, в нём плавали утки и пара белых лебедей. Теперь озеро заросло ряской, его забросали мусором, и имеет оно весьма жалкий вид. Вдоль дороги заборы: высокие, низкие, железные, деревянные. Люди прячутся от посторонних глаз, хрипят сторожевые собаки, предупреждая о том, что усадьба тщательно охраняется, и ты понимаешь, войти в такой двор не так-то просто.
— Добрый день! — этот голос словно ворвался в мою действительность, возвращая в реальность.
Рядом бесшумно остановился автомобиль. Приоткрыв дверцу, со мной здоровалась светловолосая симпатичная девушка, голос которой казался до боли знакомым. Немного придя в себя от неожиданности, я стал припоминать, откуда могу её знать. А она, глядя на меня, тут же рассмеялась, вышла из машины протараторила, не скрывая восторга:
— Ну, что, так и не узнаете?
Высокая, стройная, немного худощавая с глазами неопределённого цвета, приветливо глядящими из-под тонких бровей, слегка подчёркнутых косметикой. Немного кривоватый прикус, но это её не портило. Девушка поняла, что я никак не могу её узнать, снова рассмеялась, проговорив:
— Я Алина, мы месяц назад в Рассветном с вами познакомились. Вспоминайте скорее: вечер, зима, вы тогда церковь нашу искали.
Ну конечно же! Только теперь узнал ту самую случайную прохожую, которая показала дорогу к храму отца Георгия. В сумерках я совершенно не разглядел её тогда, поэтому не смог бы узнать, встретив на улице.
— Ну как же, конечно! — сказал я, смущённо разводя руками. — Вы тогда креститься, помниться, желали.
— Да, да! — видно было, что девушка просто счастлива от нашей встречи. — Знаете, в тот вечер словно вся моя жизнь как-то вдруг переменилась. Пришла домой, а мама сказала, что звонил муж. Он потом снова перезвонил позже, долго извинялся, просил прощения. Умолял, чтобы больше не искала его. У него всё отлично, семья, второй ребенок. Растерялась совершенно. Не знала, что мне делать, душа за мальчика моего, Мишеньку, так разболелась! Ну как же я без него?! Да ничего уж не поправить, видать, судьба такая. Муж уверял, что ему хорошо в новой семье, он обожает свою мачеху, обо мне больше не вспоминает, даже не спрашивает. Через пару дней выслал денежный перевод, солидную сумму. Обещал помогать каждый месяц. Смогла бы тогда это пережить или нет, сложно сказать, только вдруг вас вспомнила, наш разговор, и ноги сами в храм привели. Отец Георгий оказался чудесный человек. Он выслушал, дал кое-какие наставления. После этого вдруг почувствовалась неведомая внутренняя сила, уверенность, оптимизм. Показалось, что я не одна. Есть кто-то любящий, сильный, кто не оставит, никогда не уйдёт, не бросит. Батюшка много рассказал, о чём раньше я и слышать не желала. Дал Библию, посоветовал обязательно принять крещение, причаститься. Знаете, с того дня всё начало для меня меняться вокруг. Брат вышел из комы, маме я купила нужные лекарства на те деньги, которые выслал бывший муж. Её здоровье заметно улучшилось. Как такое может быть, до сих пор не могу понять, но только решила обязательно найти вас. Помню, что про Покровское говорили. Поехала в один храм, там не знают такого, в другой, — там мне вообще нагрубили. Говорят, мол, отец Богдан единственный на селе священник, и храм один. А я не сдалась, по селу проехаться решила, гляжу, и вы идёте. Слава Богу! Спасибо вам!
— Мне?! — правда, сделалось даже неловко. — Мне-то за что? На всё воля Господня… Рад, искренне рад за вас, что вы в добром расположении духа.
— Не знаю, может, это прозвучит назойливо, — смущаясь проговорила Алина, опустив низко голову, таким способом, вероятно, побеждая смущение, — но я бы хотела что-то сделать для вас, для вашей церкви.
Это даже как-то улыбнуло. Требуется столько помощи и столько всего, что получив такое предложение, не знаешь с чего начать. С другой стороны, каждый человек в нужный момент может принести огромную посильную пользу. Главное вовремя успеть разглядеть его дар или возможности.
— Право, не знаю, — сдвигаю плечами, — всё трещит по швам, валится. За что ни возьмись, все требует внимания, усиленной, кропотливой работы. Пасха на носу, а у нас и петь-то некому. Книг нужных не хватает, активного участия прихожан.
— Знаете, а я могу петь. В музыкальную школу семь лет ходила, с хором выступать несколько раз, ездила.
— Понимаете, Алина, всё не так просто, как кажется. Я восхищаюсь вашим желанием помочь, только вот церковное пение – это немного не то, что поют в фольклорных кружках. Здесь свои правила, церковнославянский язык, термины, но главное: вы словно ангел будете воспевать песни Богу, а это требует трепетного отношения, благоговения, старания.
— Думаете, я не справлюсь? — Алина вдруг сникла, лицо её переменилось, торжественная радость совершенно исчезла, было видно, как сильно она расстроилась.
— Да ну что вы! — я и сам понял, что ответил резко, скорей из-за неожиданности от такого рвения малознакомого человека. — Конечно, я нисколько не сомневаюсь в ваших способностях. Только вот до праздника остались считанные дни.
— Если некому петь, тогда нужно исходить из того, что имеется. Чего же мы ждём? Не стоит терять ни минуты!
Продолжение следует....