Доводить дело до конца, т.е. до полного идиотизма, было мне свойственно всегда. Играть в Гоголя я начал еще в институте. Преподаватель во физике, собрался мне поставить «отл» за курсовую. Собственно, поразило его то, что тему, которую я выбрал из предложенных, на его памяти не брал никто. Тема называлась – «Тензор Грина при решении нелинейных задач электродинамики». Его печальный вздох:
- Мертвая тема.
- почему то проассоциировался у меня с «мертвыми душами».
Он бегло при мне пролистал мой опус, пару раз округлил от удивления глаза, удовлетворенно хмыкнул, закрыл курсовую, и собрался хлопнуть по ней ладонью, но… Но, тут он поморщился, с сожалением посмотрел на меня, и сказал:
- Все-таки титульный лист, придется переделать. Извини, правила есть правила.
Это была его глобальная ошибка. Я принес курсовую домой, долго ходил вокруг нее кругами, оттягивая момент, когда начну переделывать титульный лист. Переделывать его для меня было настоящей пыткой. Наконец я приступил к этой экзекуции. Высунул язык, и написал первую строчку в полном соответствии с правилами оформления. Ну и, конечно, устал. Стал перелистывать свою работу, и нашел ошибку. Интеграл не сходился. Я ошибочно использовал интеграл Римана вместо интеграла Стилтьеса. Короче, подробности эти вам не интересны. Важен результат – курсовая потеряла смысл. Я доделывал титульный лист, и размышлял над превратностями судьбы. Доделывать титульный лист уже не было пыткой. Пыткой стало другое. Я все больше чувствовал к самому себе неприязнь, при мысли, что отнесу преподавателю свою ошибочную работу. Короче, я почувствовал большое облегчение, когда положил свою работу на горящую конфорку газовой плиты. Нет, нет, титульный лист остался целым и невредимым. А вообще, это странное, непонятное чувство. Думаю его хоть раз испытывает любая творческая личность. Это ты победил свою ошибку, а не она тебя. И одновременно грустно – время потрачено, а задачка не решена. Радугу испытываемых мною ощущений, прервал звонок входной двери. Когда я открыл дверь, мимо меня на кухню пронесся сосед дядя Ваня. Он открыл настежь окно на кухне, и рявкнул:
- Ты чего творишь? Добьешься того, что сейчас пожарники приедут.
Он посмотрел на мня, сочувственно поморщился, и буркнул:
- Пошли ко мне, выпьем.
А через неделю, мне остригли волосы под машинку, и познакомился с армейской жизнью. Вечерний факультет не предоставлял отсрочки от армии.
С преподавателем по физике я встретился через два года. Меня он, естественно, не узнал, после армии я сильно изменился, а вот тему моей курсовой вспомнил сразу и поинтересовался:
- Ты чего ее тогда не принес.
- Ошибку нашел, работу сжег.
Преподаватель сокрушенно покачал головой:
- Если бы Лифшиц обращал внимание на все свои ошибки, он не написал бы ни одной книги. Давай зачетку.