Шелдон произнёс это слово, и стал смотреть в одну точку. Воздух в комнате затрещал, словно где-то поблизости занялось пламя. Парень упорно глядел в одну точку в стене.
Вдруг из стены возникли ветвистые рога, напоминающие оленьи, однако чуть более округлённой формы. Потом показались длинные тёмные волосы и голова, из которой торчали эти рога, затем торс и всё тело. В комнате возникла обнажённая женщина с бледно-сероватой кожей, чрез которую просматривались зеленоватые вены. Длинные чёрные волосы её ровными прядями ниспадали по плечам и опускались вниз, закрывая собой объёмные груди, спереди касаясь кончиками гладкого лобка, а сзади – пухлых ягодиц. Женщина была высока, крепкого телосложения. В волосах её вились тонкие тёмно-зелёные стебли лозы и плюща. Голову украшала корона, состоящая из пары ветвистых рогов, покрытых бархатным коричневым кожным покровом, которые возвышались на метра полтора в высоту.
Лицо женщины было и привлекательно и отвратительно одновременно, в нём сочеталась первобытная красота и некое хищное уродство. В нём отсутствовали признаки, какой либо из рас, оно не имело ни европейских, ни азиатских, ни африканских черт. Это лицо было своеобразно и неповторимо. Верхняя часть ушей была вытянута и заострена. Когда пухлые губы расплылись в улыбке, они обнажили белоснежные идеальной формы треугольные, как у акулы, зубы. При всей необычной наружности, женщина казалась красивой. Но красота её была какой-то противоестественной. Как будто во время бурного оргазма тебя полоснули острой бритвой.
- Вот мы и снова здесь, Шелдон. – Проговорили уста Иштар.
Обнажённая женщина с ветвистыми рогами прошла по комнате, и остановилась в паре метров от молодого человека. Затем она чуть подалась назад и зависла в воздухе, положив ногу на ногу, словно сев в невидимое кресло.
- Ты желал видеть меня? – спросила Иштар.
- Мне нужен твой совет. Я не могу решиться на задуманное. – Потупившись, произнёс парень.
- Ты помнишь, когда я в первый раз пришла к тебе? – немного помолчав, спросила необычная гостья.
- Конечно, ты возникла в этой комнате. Это был счастливейший день в моей жизни! Он навсегда врезался в мою память! Когда я узрел тебя, то осознал, что где-то глубоко внутри себя, на непознанном подсознательном уровне, я видел тебя именно такой, именно в таких деталях и мелочах… - предаваясь воспоминаниям, оживился молодой человек.
- Ты помнишь, что я ответила на твой вопрос – для чего я здесь? – вновь спросила парящая в воздухе гостья.
- Да, ты сказала, что крупица хаоса внутри меня воззвала к истоку, и что ты часть истока, которая поможет мне взрастить хаос в себе. – Повторил скороговоркой Шелдон, помня наизусть эти слова.
- Именно так. Древо хаоса посеяло в твоём естестве свои побеги. Теперь древо хочет прорости внутри тебя. Я здесь, дабы способствовать твоему становлению, и с великой радостью лицезреть цветение хаоса. – Произнесла обнажённая женщина с ветвистыми рогами, внимательно глядя на молодого человека.
- Стало быть… то… то, что произошло с Тери… это часть моего становления? – медленно проговорил Шелдон.
- Именно так. – Подтвердила гостья.
- И ты… ты показала мне, как всё случилось… для этого?
- Именно так.
Парень замолчал и потёр виски в раздумье. Молчала и Иштар.
В это время чрез открытое окно в комнату залетела маленькая птичка и приземлилась на рог необычной гостьи. Звонко щебеча, птичка проворно перебралась по ветвистой короне на плечо женщине. Иштар подняла руку, пернатое создание переместилось к ней на кисть. Несколько секунд необычная гостья смотрела на птицу, а затем поднесла руку ко рту, и приоткрыла его. Птичка сама забралась к ней в рот, и рот закрылся. Послышались трепыхания и жалобный писк добровольной пернатой жертвы, а затем хруст и звуки работающих челюстей. Тщательно прожевав, Иштар проглотила пищу, и облизала синеватым языком острые зубы.
- Мой разум… мой разум пылает… - пробормотал Шелдон, ни к кому не обращаясь.
- Только так ты сможешь стать собой. – Настойчиво проговорила обнажённая женщина. – Теперь, ты готов продолжить прерванный в прошлый раз диалог?
Молодой человек выпрямился, и ясным взором посмотрел на странную гостью. Затем он сел на пол, собрал ноги в позе лотоса, а руки сложил в молитвенном жесте, как-то по-особенному расположив указательные и безымянные пальцы.
- Я готов. – Ответил парень.
Гостья перестала парить в воздухе, мягко опустилась на пол, и села в той же позе напротив, что и молодой человек.
Иштар
Хаос есть истина без лика,
Молчание за гранью крика;
Цветных осколков пустота,
Чем глубже ныряешь, тем дальше от дна.
Шелдон
Многообразие есть всё и ничто,
Но мне нужно фиктивное число;
Я логически пытаюсь понять,
Как одновременно найти и терять.
Иштар
Логика – понятие линейности,
Человеческой псевдодеятельности;
Оно ограничивает познание,
Сидящее в рамках притязания.
Используй нелинейность для познания,
Для понятия хаоса начинания;
Одновременность взаимоисключений,
Удерживает ключи пересечений.
Небольшая пауза.
Шелдон
Мой разум не совершенен,
Он апеллирует исходным прошеньем;
Мне нужен базис, иная основа,
Дабы лишить свою крепость крова.
Беспричинная причинность,
Необъективная объективность,
Казуально противоречивы,
И мною неприменимы.
Иштар
Хорошо, вот твоя основа,
Хаос – первичная истома;
Хаос несёт вещь в себе,
Тождественную иной среде.
Шелдон
Стало быть, объект и предикат,
Существуют невпопад?
А категорический императив,
Нивелирует смысла мотив?
Иштар
Сумбур и игра в прядки,
Бегство по кругу без оглядки;
Ты исключаешь смысл в хаосе,
Утопая в саможалости.
Пойми, времени не существует,
Лишь твоя рациональность бунтует;
Время придумал человек,
Дабы зафиксировать смерти век.
Уроборос не пожрёт время,
Придуши в себе заблуждений семя;
Время не начиналось, и не кончалось,
Лишь человечество за ним гналось.
Время напоминает человеку смерть,
Его не узреть, но и не стереть;
Времени не может быть,
Но человек это не способен открыть.
Небольшая пауза.
Шелдон
Я боюсь представить, что смогу понять,
Мне ужас мысли никак не унять;
Я должен преодолеть себя, я знаю,
Но в устах хаоса, я словно таю.
Времени нет, а значит смерть лишь акт,
Творения и многоликий знак;
Танцующий в круге и за гранью,
Я отправляю страх на закланье.
Иштар
Я не смогу тебя заставить,
Свой витраж ты должен сам составить;
Знай, что каждый осколок его стекла,
Это многогранная часть тебя и меня.
Я – Иштар, и я – Ратши,
Немыми устами мне скажи;
Нет добра и нет зла,
Есть лишь твоя мечта.
Познай истину в жестокости,
Загляни с иной плоскости;
Уничтожая, ты твори,
Зацвети и вновь сгори.
Познай радость в разрушении,
Обуздай молнию искушения;
Дай хаосу расцвести,
Себя над ложью вознести.
Шелдон
Я должен осмыслить, всё что услышал,
Нелегко взлететь, падая с крыши;
Мысли прорастают сквозь меня,
Я боюсь потерять в них себя.
Шелдон разжал руки, вытянул ноги и облокотился спиной о кровать. В голове его стучало и пульсировало, черепную коробку словно сжимал стальной обруч. Он закрыл ненадолго глаза.
- Я знаю, что отбираю у тебя много сил, - услышал он, сквозь пелену мигрени, голос Иштар, - но иначе никак нельзя. Это твоё преображение, твоё становление, за которое ты должен заплатить.
Когда парень через пару минут открыл глаза, он увидел как обнажённая фигура странной гостьи, медленно погружается в пол. Глаза её ни на секунду не отрывались от Шелдона. Когда её тело исчезло из виду, а на поверхности осталась лишь голова, уста Иштар проговорили:
- Несмотря на боль, страдания и сомнения, ты должен преодолеть себя. Позови меня, когда я буду нужна тебе в следующий раз.
- Ты всегда нужна мне. – Сказал парень, превозмогая головную боль.
Уста Иштар коварно улыбнулись, обнажив острые зубы. Голова исчезла в полу, а за ней и ветвистые рога.
Молодой человек сидел на полу ещё минут десять-пятнадцать. Затем с трудом приподнялся, подошёл к письменному столу, нашёл на нём баночку с таблетками, и, закинув в рот пять-шесть штук, рухнул в постель. Приступ мигрени утихал медленно. Шелдон бормотал последнее четверостишье странной гостьи, пока, наконец, крепко уснул.