Ночёвка на древнем кладбище

из повести "Закаспийские сезоны"


В 1979 году озеро называлось Судочье – самый большой внутридельтовый водоём Амударьи, примыкающий к восточным чинкам Устюрта. К рыбе судак название озера отношения не имеет. По-узбекски озеро нынче называется Сувдошин, от слов «сув» (вода) и «шин» (истинный). Надо признать, что на современных картах остатки обмелевшего озера называются Судовшин.

Оставим для автотуристов упражнения в тюркоязычной лингвистике, а озеру вернём старое название – Судочье. Тогда, в 1979 году, ещё полноводное озеро так именовалось на генштабовских планшетах масштаба 1:50000 – самых точных топокартах Советского Союза.

В сентябре 1979 года тематический отряд Кольцовской Экспедиции полным составом трудился в Кунградской Экспедиции – собирали материалы по Восточному Устюрту и по низинам Хорезмского оазиса, по обширному левобережью Амударьи. Изредка выезжали небольшими группами в поисковые маршруты.

Всякий раз в состав таких групп попадал Бодун: камеральное сидение надоедало, а потому он просился у Семёркина в любую поездку и в любом качестве. Да ещё у них с начальником, в начале первого сезона, был заключён устный договор, неизвестный остальным, когда Бодун сказал, а Гоша согласился с его пожеланием: «Хочу посмотреть мир».

Первые маршруты прошли по восточным чинкам Устюрта в районе плавного подъёма на плато автомобильной дороги от Кунграда, и чуть севернее – железной дороги. Потом поднялись на плато и по дороге проехали вглубь Устюрта около сотни км. Подъехали к газо-компрессорной станции – ревущему тысячью оленьих глоток заводу, качающему газ по толстым трубам из Средней Азии в Центр. Здесь задержались недолго, купили продуктов в магазине и спешно укатили на восток, подальше от могучего, оглушающего рёва.

А ведь люди здесь работают, пусть посменно, но…Жуть! И как только они выдерживают?

Вы слышали, как ревёт олень-самец в период гона? Тогда послушайте автора – он слышал.

Для справки: из всех крупных животных, как известно бывалым геологам, громче всех ревёт не лев – царь зверей, и не буйвол, и не носорог, и не бегемот, и не медведь. И не крокодил – тот вообще не ревёт, а только бесшумно плачет…

Мощный рёв, от которого «мурашки по спине», издаёт в период гона (сентябрь-октябрь) олень-самец в лесах Западного Кавказа, на водоразделах больших горных рек, где всегда есть обширные поляны для оленьих турниров. Далеко слышно. Кто слышал, тот не забудет. Кто слышал, тот знает, а потому может сравнить рёв газо-перегонного завода с тысячью оленьих глоток.

В такие дни, когда ревёт ветвисторогий красавец, от него держатся подальше все крупные хищники леса – он никого не боится и сам кидается на любого, будь то человек или животное. Нежно обращается только с самкой. Мужчина.

Послушать и восхититься рёвом минут пять – это можно, но дольше…

Геологи отъехали подальше от шумного завода и стали на ночёвку в пологом разветвлённом овражке. Утром прошлись длинными маршрутами по этим оврагам и к вечеру вышли к восточным чинкам Устюрта. С обрыва открылись виды на заросшее камышом, но ещё полноводное озеро Судочье.

В темноте спустились к озеру и стали на берегу, метрах в тридцати от воды, на каких-то расплывшихся буграх. Начал моросить мелкий дождь. Раскинули навес, спешно поужинали и сразу легли спать.

Ночь прошла беспокойно. Под брезентом было душновато, да ещё и комары лезли в рот и в нос, и противно пищали над ухом. Геологи матерились по очереди или же одновременно, но комары матерщины не пугались и отстали только к утру.

Утром выяснилось, что ночевали на древних могилах. Увидели при свете дня какие-то ямы, торчащие каменные плиты, норы…И неизвестно, кто или что там обитает, в этих норах и под этими плитами. Кладбище оно и в Азии кладбище. Обменялись мнениями, дружно обматерили Гошу, имевшего нездоровое пристрастие устраиваться на ночёвки в темноте и всегда не в подходящих местах. Сам-то он ночевал в фургоне, без комаров, а вот геологам доставались все невзгоды.

Даже Толстый Шурик, дружбан Семёркина, выразил своё «фэ» начальнику.

Можно представить себе картину: ночью приехали люди на заброшенное кладбище, загнали на могилы машину и поставили раскладушки, поужинали и устроились спать. Какой-то идиотский ритуал…Как это ещё можно назвать? Геологи подобрали матерное слово. Гоше оно не понравилось. Но, в этот раз высказались все резко и дружно: и Бодун, и Толстый Шурик, и обычно деликатный Иван Григорьевич. Гоша покаялся и впредь обещал так не делать.

;