Предыдущая глава: http://proza.ru/2018/07/01/741
Рассвет приходит к тем, кто видел тьму
Во всём её убийственном величии…
Кто плакал от людского безразличия,
Но безразличным не был ни к кому!
Рассвет приходит к тем, кто был в пути,
Не зная ни усталости, ни лени.
Кто, обессилев, падал на колени,
Но поднимался. Продолжал идти!
И, зажимая волю в кулаки,
Вдруг находил ромашковое поле,
И, задыхаясь от щемящей боли,
Свои ладони прятал в лепестки...
К тем, кто, похоронив свои мечты,
И, помянув их, устремлялся дальше.
Кто смог среди предательства и фальши,
Не растерять душевной чистоты!
Нечаянно в небесной синеве,
Вдруг распахнутся солнечные двери.
Рассвет приходит к тем, кто верил в свет.
Абсурдно, до последнего. Но — верил!
(Андреев Иван)
Виктор Бахнин появился на пороге кабинета Катерины Михайловны, как чёртик из табакерки. Это было так неожиданно, что весь вид женщины говорил о её неподдельном удивлении.
Виктор очень сильно изменился с тех пор, как она видела парня в последний раз: подрос, раздался в плечах, даже цвет волос стал намного благороднее. Куда делись его постоянные конопушки и вечная простуда со шмыганьем носа. Перед ней стоял не мальчишка, а вполне взрослый молодой человек. Взгляд его тёмно-синих глаз был твёрд и в то же время чем-то сильно обеспокоен.
-Здравствуйте, Катерина Михайловна! - сказал Виктор. - Простите, что отрываю от работы... Но только вы можете помочь нам с мамой.
По лицу Фёдоровой он понял, что его просьба не доставила ей особого удовольствия, поэтому продолжать не стал, просто выдал спонтанно:
-Простите, я, видимо и не вовремя, и не к месту.
И повернулся, чтобы уйти.
-Ну ка стой, Виктор Бахнин! - отреагировала Катерина. - Из этого кабинета так просто не уходят.
Виктор круто повернулся лицом к столу, за которым сидела Фёдорова - на лице его затеплилась надежда.
-Присаживайся, - обратилась к нему Катерина. Выкладывай свои проблемы. Только по быстрому: на всё про всё у тебя пять минут.
-Боюсь за пять не успею, - признался Виктор. - Но постараюсь.
Бахнин начал свой рассказ сбивчиво, стараясь рассказать всё сразу - получалось не совсем убедительно.
-Не спеши, торопыга, рассказывай по порядку, а то ты прыгаешь, как заяц от одной «морковки» к другой.
И Виктор, взяв себя в руки, начал излагать проблему более обстоятельно.
Фёдорова слушала не перебивая, а когда он закончил рассказ, сказала:
-Так, я должна поговорить с этим следователем... Ты говоришь, что дело ведёт Васильев Иван Петрович?
-Да, - согласился Виктор, - он.
-Знаю этого старого изюбря! - усмехнулась Катерина. -На дороге у него не стой - сметёт, как пушинку. Ни авторитеты не признаёт, ни вмешательство в его расследование не терпит... Никому не подчиняется, никого не боится. Прошёл войну до самого Берлина. Любит козырять этим: -«На войне и не такое видели, и не согнулись!»... Трудновато будет с ним договориться: Васильев признаёт только железные аргументы и факты...
-Значит помочь не сможете? - разочаровано выдал Виктор.
-Посмотрим! - отреагировала Катерина. -Ты всё мне рассказал - ничего не скрыл?
-Как на духу! - заверил её Бахнин.
-Нужно бы поговорить с твоей матерью, - поднимаясь с кресла, сказала Катерина.
-Она там сидит, у кабинета следователя! - вспомнил Виктор. - Я просил её дождаться...
Из кабинета Васильева Катерина вышла раскрасневшаяся, наэлектризованная так, что только искры от неё не летели. Она знала, что Васильев человек трудный, но, что такой упёртый — даже не представляла.
Доказывать неправоту следователя пришлось, опираясь чуть ли не на азы юриспруденции. Следователь не был знаком с самыми основными постулатами профессии: если нет заявления от пострадавшего, то дело висит на волоске — на энтузиазме следователя, угрожая рухнуть и похоронить самого «городителя огорода».
Васильев главным своим достоинством считал, пройденный военный путь, не признавая, что в юриспруденции это не имеет никакого значения — главными в ней были знание законов и опыт. У Васильева и то, и другое было в зачаточном состоянии, как и у многих людей, вернувшихся с войны.
Катерине и жаль было этого взрослого человека, который пыжился, надувался, как индюк, пытаясь доказать свою правоту, однако, понимая, свою неправоту, не собирался сдаваться, и злило, ведь он не хотел слышать никаких доводов.
Тут, что называется нашла коса на камень. Но, когда уже Катерина не находила аргументов для «упёртого следователя», Васильев неожиданно сдался.
Он достал из папочки с делом Пронина подписку Василисы о невыезде, передал ей Фёдоровой и недовольно произнёс:
-Я знаю, что с вами, прокурорскими, лучше не ссориться... Но учтите: буду вынужден отпустить этого преступника!
-Он и без вас уже на свободе! - принимая бумагу, парировала Катерина. - Вы его сначала поймайте, чтобы потом можно было отпустить!
-Поймаю! Не сомневайтесь, Екатерина Михайловна, - поджал губы следователь.
-Буду только рада. - ответила Фёдорова. - До свидания.
-Меня больше бы устроило: прощайте, - парировал Васильев.
-А вот этого не обещаю, Николай Петрович! - улыбнулась в ответ Катерина.
Разговор со следователям так подействовал на Катерину, что она предложила Бахниным довести их до вокзала, помогла приобрести билеты и даже пожелала счастливого пути, попросив передать привет Варе и сказать ей, что семья скучает и ждёт её домой.
Фёдорова имела право отказать Бахниным - много чего меж ними было негативного, но ведь было и хорошее: Виктор нашёл Павла, когда тот ушёл из дома, поддерживал Варю там, в Москве.
В чужом городе, тем более а столице, трудно приходится детям провинции — им нужна и поддержка, и помощь, хотя бы на первых порах.
Катя всегда старалась помочь тем, кто нуждался в помощи, кому она могла реально помочь. И не важно кто это был — родной человек, знакомый, или первый встречный. Она очень редко ошибалась в людях, и почти никогда не жалела потом, что тратила свои связи, время, душевные силы на помощь человеку. Чаще всего такие люди становились её искренними и добрыми друзьями.
Вот и сегодня она пришла на помощь, даже не задумываясь хорошо это, или плохо. Её попросили — она кинулась помогать. Иначе Катерина Михайловна не могла поступить.
Только своей семье она помочь не могла: они с Павлом всё более и более отдалялись. Сейчас их, даже с большой натяжкой, нельзя было назвать мужем и женой — скорее между ними были сестринско-братские отношения.
Катерина Михайловна жалела Павла, а ему эта жалость было хуже острого ножа. Для него она стала просто матерью двух его детей.
Такая тонкая ниточка не способна была долго удерживать двух, некогда, любящих друг друга людей, рядом.
-«Это время, видимо, уже наступило, - думала Катя. - У Павла появилась девушка - студентка с последнего курса института, где он преподаёт. Не сегодня-завтра он будет вынужден признаться в этом».
Слухи уже дошли до её ушей, вызывая чувство неполноценности, выворачивая душу наизнанку. Катя понимала, что ничего уже в их жизни не изменить, но на душе было так пакостно, словно её обманули.
Она понимала, что Павел не виноват: он столько вынес, что уже больше не в силах насиловать свою душу, свою волю. Понимала, что должна отпустить его - без обид, без претензий.
-Но ведь и моей вины здесь нет! - маялась она. - Разве я не старалась помочь Павлу, поддержать? Ни взглядом, ни вздохом, ни намёком не выдавала своего состояния... Я ведь тоже живой человек! Женщина... И тоже нуждаюсь хоть в маленькой толике счастья... Разве я этого не заслужила?
И вот настал такой день, когда Павел, наконец, набрался сил и сказал:
-Катя, мы должны поговорить.
-Да, Паша, должны, - согласилась она.
-Ты уже всё знаешь? - догадался тот. - Такие новости, как эхо, разносятся по всему городу, радуя досужих кумушек возможностью кому-то перемыть косточки...
Катерина держала паузу, боясь разреветься.
-Я полюбил другую женщину, Катя, - сказал Павел, боясь посмотреть ей в глаза.
-Не вини себя, Павлуша, - отреагировала Катерина. -Ты ни в чём не виноват... Я желаю тебя счастья.
-Ты меня отпускаешь? - словно удивился Павел, видимо, не рассчитывая на столь быстрый исход.
-Да, отпускаю, - ответила Катерина. - Так будет лучше для нас обоих...
Продолжение:http://proza.ru/2019/07/23/257