Николай Шатров (1929-1977)
Вот история публикации стихотворения Шатрова "Каракульча”. На заре перестройки журнал "Огонек" затеял напечатать на своих страницах “Антологию поэзии ХХ века”. Рубрику вёл Е.Евтушенко. 1989 год, 44-й номер “Огонька” (сразу две четвёрки! какое совпадение!). В этот номер и попал Николай Шатров одним из самых своих пронзительных стихотворений - “Каракульча”.
А почему №44? Почему это меня удивило? Это еще одна история. Первая подборка стихотворений Николая Шатрова с моей вступительной статьёй, была предназначена для первого номера газеты "Литературные новости". Но в первый номер публикация не попала. Потом газету закрыли. Маргарита Шатрова-Димзе, вдова поэта, звонила мне каждый день, спрашивала, когда же выйдет публикация. Но публикация не появилась в 1992 году. И только через год, и уже в четвертом номере, она, наконец, вышла. И я звоню Маргарите с радостной вестью. "В каком номере?" - спрашивает она. В №4 - уточняю я. "Ну, конечно, это же его цифра. Он ждал этой цифры, и хотел чтобы в этом номере статья и появилась" - утешает уже на этот раз Маргарита меня самого.
"Моё число четыре - плюс и минус. В космической цифири я на три не делюсь!" - напоминает мне Маргарита строки Шатрова. Шатров был подкован во всех изотерических науках. В нумерологии тоже. Поэтому спорить с ним, особенно после смерти не берусь.
Так вот номер с двумя четверками.
Стал читать, и что увидел! Стихотворение лишилось трёх строф. Словно нарочно их обрубили новые хозяева жизни, чтобы показать всему свету как они понимают Слово и свободу слова. Но это ещё не всё, в предисловии было абсолютно всё наврано. Я насчитал 13 ошибок. Послал в “Огонёк” уличающее письмо. Никакого внимания к себе не привлёк, ответа не дождался. Хотел напечатать об этом в соперничающих с “Огоньком” изданиях “Литературной России”, “Нашем современнике”. Но они промолчали. Извлечь пользу из вражды противоположных по направлениям изданий не удалось. Они объединились против Шатрова.
Через несколько лет отдельным изданием вышел толстенный том Антологии поэзии ХХ века. Естественно, составление Е.Евтушенко. И в нём всё те же ошибки. Ничего не исправлено, стихотворение так же обкорнано. Евтушенко пишет, что Шатров был: “высокого роста, с кипящими, как смоль глазами, говорил басом”. Всё не так. И рост не тот, и цвет глаз не тот, и голос. У Шатрова был приятный, немного картавящий - тенорок... Сохранились записи авторских чтений стихов. Средний рост, точнее 176 см. И светлые, серые глаза. Евтушенко никогда не видел Шатрова. Солгал! Впрочем, это волнует, кажется, только меня. Единственно, что верно, это черные волосы. А точнее, вороные! То есть, кудри с вороным оттенком. То есть, по ним бежала вороная, зелено-красная радуга.
И стихи не те. Не верьте Антологии. Привожу это уникальное стихотворение полностью. Когда и где его и напечатать, если не здесь, если не сейчас? Чего ещё ждать?
КАРАКУЛЬЧА
Памяти великого русского поэта Павла Васильева
Мех на ваших плечах, дорогая. Немыми устами
Прикасаюсь к нему. На губах, словно дым, завиток.
Вы не смеете знать, как пластали овцу в Казахстане,
Из утробы её вырезая предмет этих строк.
Нет, не ждите дешёвки, описывать в красках не буду
Убиение агнца ещё не рождённого в мир.
Распинали Христа, и сейчас, кто из нас не Иуда
Из предателей жизни, служителей скрипок и лир?
Слишком груб для утонченной моды обычный каракуль,
И додумались люди прохладным умом палача,
Чтоб приехать вам в оперу было бы в чём на спектакль,
С материнского плода сдирается ка-ра-куль-ча.
Трижды прокляты будьте! Священно тут матерно слово!
Ах, его не пропустит цензура, печатная ****ь!
Убивают на бойне животных, и что тут такого?
По какому же праву фашистов тогда оскорблять?
Из младенческой кожи не нравятся вам абажуры,
Эти зверства неслыханны... О, запахните манто!
Я вспорю тебе брюхо, бесстыжая, рыжая дура,
И пускай убивают меня как овцу, ни за что...
Как поэта Васильева в тридцать ежовом убили.
Чью же шкуру украсил тот, сорванный с гения скальп?
Я стихов не пишу. Я заведую лавкой утиля.
Вся земля прогнила от глубин преисподни до Альп.
Не хочу вспоминать искупительных возгласов Бога,
Как каракуль распятого на крестовине Креста.
Я убогий писака, простите меня, ради Бога,
И последним лобзаньем мои помяните уста.
26. 7. 70.
Читаю "Строфы века" Евтушенко 2016 года издания и обнаружил, что Три строфы из этого стихотворения, изданного в первых книгах , восстановлены, убрана, заменена цитатой идиотская врезка. В новом издании удалена только одна строфа (четвертая.
Трижды прокляты будьте! Священно тут матерно слово!
Ах, его не пропустит цензура, печатная ****ь!
Убивают на бойне животных, и что тут такого?
По какому же праву фашистов тогда оскорблять?
И одна строка вслед. От этого третья строчка пятой строфы оказалась не зарифмованной.
Из младенческой кожи не нравятся вам абажуры,
Эти зверства неслыханны... О, запахните манто!
Я вспорю тебе брюхо, бесстыжая, рыжая дура,
И пускай убивают меня как овцу, ни за что...
"Из младенческой кожи не нравятся вам абажуры," - эта строчка Евтушенко не понравилась и он ее просто удалил. Как и предыдущую строфу. Ну, там слово "****ь" можно понять. "Ах, его не пропустит цензура, печатная *****!" Так и вышло. Не пропустила. Пришлось удалить и строку, потому что она связана по смыслу с удаленным абзацем. Слово "дура" повисло в воздухе, осталось незарифмованным. Топорная редактура.
И помечено стихотворение 1976 годом. На самом деле, оно написано 26. 7. 70. Вот такая работа над ошибками.
Я в примечании к "Строфам века" отметил ошибку Евтушенко. Но опять толку никакого.
http://readli.net/strofyi-veka-antologiya-russkoy-poezii-2/#