Стальные колеса
История о том, чем могут закончится поездки на УАЗИКе в жопу пьяным по ночному африканскому городу.
Эта история случилась ровно через неделю после того, как мы совершенно неуклюжим образом пытались приобщить к русской бане нашего ангольского водителя Симона. Опять наступила долгожданная пятница – банный день, день расслабления. По сути, суббота, которая следовала за ней, могла считаться уже выходным днем. В субботу мы приезжали на базу ВВС хмельные и расслабленные после вчерашней бани не пойми для чего, и уже после обеда оставались дома. Так вот в ту самую пятницу нам, жителям Аламеды был пожалован, или как говорят военные, выделен «УАЗИК». О том, что у нас теперь есть собственный автомобиль объявил генерал на утреннем разводе и передел доверенность на управление, а также ключи полковнику Владимиру, тому самому, что неделю назад водил Симона в баню. Володя - самый старший из всех нас, советских ассессоров, живших в Аламеде. Старший, и по возрасту, и по званию. Всего жило пятеро ассессоров, так что мы все прекрасно вмещались в УАЗИК. Нужно сказать, что автомобиль в Анголе того времени - вещь весьма ценная. Он давал тебе полнейшую свободу передвижения. В городе, где полностью отсутствует общественный транспорт, где только мы, переводчики, могли поднять руку и попросить подвезти кого-то из местных. Но вообще «ездить на попутке» мало кому приходило в голову, кажется только я со своим тассовским другом Юркой это делал. Теперь у нас появился свой «железный конь», на котором мы начнем ездить на работу, ездить на прасу, ездить на илью, ездить, да куда угодно. Хоть за бананами в ближайшую деревню. Все мы после развода пошли посмотреть на наше чудо. Отрытый «без верха» УАЗИК, почти новый, настоящий военный автомобиль. Он пах бензином и духом авантюризма. Я отчетливо видел, что Володе ужас как не терпится сесть уже за руль, выжать сцепление, нажать на газ, и уехать куда-нибудь нафиг подальше. Но приходилось терпеть и ждать обеденного перерыва. И вот он настал.
-------------
- Слушайте, отлично. Сцепление-то, сцепление, почти новое. То, что нужно. Долго еще проходит.
Володя счастлив. Он сидит за рулем нашего уже теперь УАЗИКа и мы все вместе едем обедать в Аламеду. Ура! Ура!
- Ну а мне дашь порулить? – спрашивает Вадим.
- Может. Может. Но не сейчас.
- А когда?
- Ну пока только на меня оформлено. Вот поездим, посмотрим.
- Может на прасу?
-Так уж и сразу? На прасу потом. В другой раз. Нет. Сейчас обед.
Я сижу тихо, не вмешиваясь в разговор. Сам я не умею водить машину, но вижу, что Володя слишком резво это делает. Обгоняет по «встречной полосе», сигналит всем подряд, орет: «Куда прешь!» Или же по-португальски, часто употребляемую хабирами, но малопонятную для кондратов фразу: «Cabeca nao trabalha!» (У тебя голова не работает!) В общем наш московский таксист. Я молчу. Жаркий ветер обдувает нас, и все же это намного лучше, если бы «верх» был закрыт. В закрытой машине без кондея здесь ездить невозможно. В считанные минуты мы достигаем Аламеды и идем обедать. Все наши хабиры возбуждены, как дети, которым только что подарили ГДР-овскую настольную железную дорогу. Рад и гражданский Азамат. Конечно же, и ему найдется местечко в нашем УАЗике. Но Азамат так сильно пьет, что я и не помню, ездил ли он хоть раз на пляж. Весь его досуг занят потреблением старого армянского коньяка, покупаемого в посольском магазине.
На обед нам подали салат, суп-пюре, рыбу «Капитан» - на второе (очень вкусная океаническая рыба почти без костей) с вареной картошкой и по бутылке «зеленого вина» «Матеуш».
- Ну что? – поднял тост Вадим. – Теперь мы все лошадные. Выпьем же за нашего «железного коня», чтобы он бегал долго и не ломался.
Еще пара тостов в том же духе. И мы идем по своим номерам спать. Пока я жил один, я всегда смотрел перед сном телевизор. Минут 15 не больше. Главным образом, чтобы совершенствовать свой португальский. Нужно сказать, что в Анголе тогда существовал всего один телевизионный канал, но на мой вкус, смотрел я его с большим интересом, чем все каналы на родине. Кроме новостей, где доблестная ангольская армия постоянно крушила ненавистную УНИТУ, там показывали бесконечные бразильские сериалы, португальские мультфильмы, английские познавательные программы Би-Би-Си (на английском без перевода), а по вечерам иногда «крутили» рок концерты, да такие, которых в те времена в Союзе не показывали. И вот я увидел рекламу концерта «Rolling Stones». Новое турне, в поддержку только, что вышедшего альбома «Steel Wheels» (Стальные колеса). Этот анонс показывали уже много раз, но все никак не мог запомнить, когда же мне смотреть это чудо. Концерт любимых рокеров я пропустить никак не мог. Я себе бы этого просто не простил. И вот опять: «Грандиозные Rolling Stones, в пятницу, сегодня – в 23-00.» С мыслью о том, что я точно теперь знаю, чем занять вечер, я уснул.
-------------------------
- Ну что? На прасу заедем? Перед банькой? Вискарика? Ну чтобы там отметить, – просит Вадим.
- Я ж за рулем. Ну ладно, заедем по-быстрому. - Володя соглашается.
Мы начинаем использовать наши новые возможности. Перед баней, мы покупаем пару бутылок рома (но не дешевого как всегда, а старого, выдержанного, чтобы достойно отметить получение УАЗИКа) и бутылку виски. Я все думаю, как же станет праздновать «наш водитель» Володя. Ведь только он имеет право садиться за руль. Хотя здесь в Анголе, все права и правила весьма условны.
УАЗИК неожиданно нас объединил. Я завязал хорошие приятельские отношения со всеми ассессорами, что жили в Аламеде, но вряд ли это называется дружбой. Слишком разные у нас интересы. Все они кадровые военные, старше меня, некоторые значительно. Рассказы о дальних гарнизонах и боевых вылетах меня мало интересовали. Я же пытался вникнуть в местную жизнь, лучше выучить португальский язык, поэтому вечера чаще всего проводил с португальцами Марио и Жозе в беседах о смысле жизни и охоте за девушками. Довольно часто я ходил в гости к Юрке Ларичеву в ТАСС. Нас объединяло огромное количество общих друзей, бывших преподавателей, тем и интересов. Мы никогда вместе не скучали. А бедные ассессоры после службы сидели по номерам пили вискарь и смотрели по видео либо «Место встречи изменить нельзя» все серии разом, либо американскую порнуху. Что бы подавить плотские желания, они все сильней налегали на вискарь. Я жалел их, но что я мог для них сделать? Все они находились здесь без жен. Точнее, жены у них конечно существовали, но по разным причинам они не поехали с мужьями в Анголу. Таким образом мы общались либо по службе, либо во время обеда или ужина. И вот УАЗИК. Мне конечно же нравилась обретенная свобода передвижения, хотя я и не умел водить машину. Ассессоры же, испытывали необходимость во мне, как в переводчике. Они конечно же и сами могли объясниться на примитивном уровне: «Лаврушка - есть, кипятильник - продать, за 4 мили. Ассессор - хочет посмотреть, виски - очень дорого. Голова - не работает». Но для чего-то хоть немного более сложного, я им требовался перевод. К тому же, чуть не забыл сказать, мы просто сдружились.
- Ай хороша сегодня банька, - говорит Сергей, давно такого пара не бывало. Просто от души. От души.
- Так в честь нашей машины. Теперь все. Сами едем, куда хотим. – Вадим поднимает стакан с хорошим старым ромом. – Давай за тебя Сеня. Ты отличный водитель, очень жаль с тобой расставаться.
Мы сидим в автобусе у Симона после бани, и по обычаю, выпиваем ром, закусывая огромными бутербродами с ветчиной. Симон, кажется, уже отошел от потрясения, испытанного неделю назад, и вроде бы простил нас. Простил, но понять так и не смог. «Как же все-таки можно в такую жару?» Но это дело уже прошлое. Симон поднимает банку Кока-Колы и чокается со всеми нами.
- Не забывай нас! – говорит Володя.
Теперь он наш новый водитель. Он опрокидывает добрых 150 граммов рому, и даже не морщится. Я вижу, что «его несет.» Меня тоже «несет», мне все по фигу. Я пью также, как хабиры. Залпом и до дна.
- Давайте еще раз! – разливаю я ром по стаканам. – Давайте за Анголу. За дружбу. Симон – не обижайся. Мы же не думали, что ты жары боишься. Прости нас.
- За дружбу!
- Ура!
Все чокаются.
------------------------
Мы едем в Аламеду. Баня закончилась, традиционная пьянка после бани прошла. Володя за рулем. Сейчас он пьян, и может именно поэтому ведет машину особенно аккуратно. Никого не обгоняет, ни на кого не кричит. К тому же уже темно, а улицы в городе почти не освещены. В гостинице мы все идем ужинать. Опять все вкусно. Опять «зеленое вино». Но нашим этого мало.
- Давай, доставай вискарь, – говорит Сергей.
На столе появляется бутылка виски, купленная «для бани», но так до сих пор и не открытая. «Блэк Лейбл» - дорогой сорт, его пьют только по праздникам.
- Ну что? За нас, мужики. За нас! - поднимает тост Вадим.
- Молодец, хороший ты тост сказал, - отвечает Сергей. За нас то еще не пили сегодня.
- Давайте! Анатолий, Анатолий, чего же ты молчишь сегодня? Скажи уж
что-нибудь.
Анатолий встает:
- Мужики, я так рад, что попал служить в Анголу. Я всю жизнь на «Северах» да на «Северах». Полгода - день, полгода - ночь. И весь год зима. А тут, и бананы, и ананасы. Я такого прежде не видел. Это удивительная страна. Я рад, что мы здесь все вместе. Выпьем!
Все пьют.
--------------------
Мы едем на илью по ночному городу. Кто-то предложил искупаться, чтобы наш «железный конь» зря не простаивал. Раз уж мы его обмыли, нужно же и самим в воду залезть. Я пытаюсь возразить, что мы уже ходили сегодня в баню, но меня не слушают. «Баня не катит. Нужно залезть в океан.» Володя уже не так аккуратен, как 3 часа назад. Он едет быстро, я боюсь взглянуть на спидометр. Ветер развивает наши волосы. Других машин в городе почти нет. Уже поздно. На илье кромешная темень. Шум прибоя. Мы раздеваемся и заходим в воду. Как когда-то в Крыму я захожу абсолютно голый, вода очень теплая, но ночь пасмурная и звезд почти не видно. От этого делается страшно. Это же не Черное море, это Атлантика! Здесь водятся акулы, морены, да мало ли кто еще? Я не вижу своих сослуживцев. И их даже не слышу, потому, что шум прибоя перекрывает все звуки. Не хватает еще, чтобы кто-то утонул по пьянке. Я захожу чуть глубже чем по пояс, окунаюсь с головой и тут же выхожу. Мне страшно плавать здесь, как когда-то в Крыму. Вода делает меня немного трезвей. Почему-то совершенно не хочется вытереться. На губах соль, в волосах соль, соль везде. Я натягиваю шорты, и прогуливаюсь по пляжу в ожидании своих хабиров.
Вдруг я замечаю, что тут совсем рядом рыбаки тянут из воды длинную сеть. При этом они хором напевают рыбацкую унылую песню. Как будто в каком-то бразильском фильме. Но я не интересуюсь их уловом. Вскоре все наши выходят из воды. Слава богу! Все четверо. Никого не сожрали акулы никто не утонул. Мы не взяли полотенец, но они и не нужны. Воздух очень теплый. Мы одеваются и едем назад в Аламеду.
--------------------
- Ну что ты, как слабак? Право, слово! Накатим еще и разойдемся. У меня вон бутылка «Белой лошади» стоит, припасена на особый случай, - Вадим пытается уговорить меня продолжить пьянку. Все горят этим же желанием, кроме меня.
У меня «Стальные колеса» через 5 минут, концерт Роллинг Стоунз.
- Да что вам без меня плохо пьется? Я бы рад. Но не могу.
- Ну, ясное дело, парень то с гнильцой! Все вы переводяги такие, вы нас не уважаете. Обзываете хабирами! Знаем мы вас.
- Мужики, вы старше меня, вы должны быть…
- Ну что мы его упрашиваем?
- Не надо меня упрашивать. Я мечтал этот концерт посмотреть всю неделю. Может всю жизнь мечтал. А выпить, мы еще выпьем и не раз.
- Ладно. Ясно все нам. Гнилой ты мужик!
- Не обижайтесь.
Я иду в свой номер. Делаю себе джин-тоник. Включаю телек. С небольшим опозданием начинается концерт. Любимые «Роллинги». Что-то из них я видел в Москве у друзей по видео. А вот так, чтобы полный концерт с публикой - это впервые. Полнейший восторг! Жаль – нет никого рядом, с кем бы вместе я мог поорать. Джаггер какой заводной! А уж годков то ему! Да он петь никогда не прекратит. И все они молодцы. Ричардс особенно. Похож на Кощея бессмертного. Да он и есть бессмертный. Говорили, он должен был умереть от наркоты еще 20 лет назад. А живет же, курилка. Молодец. Пол жизни на героине. А может и вся его жизнь. И курит постоянно во время выступления даже не вынимает сигареты изо рта. И песни то, совсем немого новых, но хороших, нужно признать, а так - старые добрые хиты. Как и положено, и про Хонки Тонк Вуман, и про Рок-н-Ролл, и про Сатисфекшин. Самые любимые песни. Посмотрев концерт до конца, я лег спать. После бани, пьянки, ночных купаний в океане, я как будто бы провалился. Сон наступил мгновенно. Глубокий и крепкий.
--------------------
- Вставай, вставай. Срочно! Нужно. Быстрей. Надо помочь!
Я никак не мог понять, что происходит. Меня кто-то очень сильно тряс за плечо. Казалось, что заснул я секунду назад. И вот меня будят.
- Идите в жопу. Я же сплю. Я же сплю! Разве не видно? Без меня нельзя продолжить? Сплю я!
- Вставай. Вставай.
- Куда? Зачем. Я только лег.
- Вставай давай. Помощь нужна.
По голосу, я понял, и вправду стряслось что-то серьезное. Я открыл глаза. Боже! Это же Сергей. Лицо в крови, рубаха порвана. Его трясет, как в лихорадке. Что-то случилось.
- Серег, Серег. Ты откуда? Что за е.. твою мать?
- Одевайся. Скорей. Пойдем.
- Что с тобой? Откуда кровь?
- Это херня. Не кровь. Вот там. Вот там, так полный п… дец. Давай, одевайся же быстрей. Там полный п…дец. Говорю же. Бежать надо.
- Что? Где?
- Недалеко тут. Слава богу. У Куки. Рядом. Откуда она взялась? Черт бы ее задрал!
- Да кто же? Что случилось то?
- Увидишь. В… ались мы.
- Куда? Когда? Вы же пить пошли? «Белую лошадь».
- Ну, да. Ну да. Но этот м…ак, Вадим, докопался, хочу за руль, хочу за руль! Покажу, как надо ездить. Что вы, слабаки, как… В общем поехали мы на илью еще раз.
- Это ж сколько времени то было?
- Хер знает. Я не смотрел. Давай быстрей, быстрей. Поздно уже. Или наоборот рано. Хер знает. Доехали до ильи в 3 секунды, ну как там купались, я уже смутно, так сказать, и вот едем назад, этот м...ак в общем, тут у Куки из-за поворота выскакивает на нас… и бац! В общем я отлетел куда-то. Слава богу, у меня то все на месте. Кровь. Это так чуть-чуть.
- Остальные?
- Я не знаю, там за рулем фургона, тетка, она полицию вызвала, я за тобой. Мы ж ни ухом, ни рылом. Надо ж объяснять, что-то. Она орет как оглашенная, а я ни фига не понимаю, чего она орет.
- Скорую надо вызывать. Хоть живы они?
- Не знаю.
- Как не знаешь?
- Как? Как? Вадик башкой об руль. Кровища там. Эти повылетали. Ладно, сам увидишь сейчас. Чего рассказывать?
То, что я увидел, это настоящая «жопа с ручкой», или вернее, «полный п… дец.» На перекресте стоял наш УАЗИК, весь смятый, как будто бы он не из металла, а из фольги. Машина врезалась в бочину фургона «Тойота», помяв его довольно значительно. За рулем УАЗИКА сидел Вадим, его сильно прижало, грудью он лежал на руле, из головы текла кровь. Явных признаков жизни он не подавал. Я подошел поближе: «Дышит, слава тебе, господи!» Анатолий с Володей валялись неподалеку, кажется, в сознании, Анатолий держался за ребра справа и стонал, у Володи что-то с левой ногой, возможно перелом. Но вроде, все живы. Я настолько обалдел от всего этого, что не разу заметил негритянку уже в возрасте, которая бегала вокруг «Тойоты» и истошно кричала: «Кто мне заплатит? Кто заплатит? Черт знает, что! Кто будет это ремонтировать?»
- Не волнуйтесь, - попытался я ее успокоить. – Все починим. Мы из советской военной миссии. Мы…
- Вы пьяные гоняете по ночному городу. Я даже увернуться не успела, как он со всей силы, меня в бок… Я даже, я не понимаю, как это… скорость километров 120, не меньше.
- Вы вызвали скорую помощь?
- Полицию. Да наша полиция. Жди ее!
Я подумал про себя, а как тут вызывать полицию или скорую. Я даже не знаю, как это делается. Никаких телефонов-автоматов тут нет.
- Нужно их к врачу. В госпиталь. В Советский госпиталь.
- Да вы же пьяные все! От тебя тоже виски разит, от всех вас виски пахнет. Я ехала в свой магазин с товаром, и тут...
- Во сколько это случилось?
В суматохе я даже не взглянул на часы.
- Около 4. Я всегда в 4 еду.
Тут подъехала полиция. Молодой парень в форме, совершенно неспешно стал осматривать место происшествия. Не обращая никакого внимания на стоны наших раненых.
- Слушайте, - обратился я к полицейскому.
- Подождите. Так, что тут случилось?
- Их нужно в госпиталь, срочно!
- Мне нужно протокол составить.
- В госпиталь!
- Подождите.
- Они умрут. Срочно. В Советский.
- Здесь произошла авария.
- Плевать на аварию! К черту аварию! Тут вопрос жизни и смерти.
- Успокойтесь. Не мешайте мне выполнять свои обязанности.
- К черту обязанности!
- Я сейчас вас арестую.
Я понял, надо как-то по-другому. Иначе они точно здесь умрут. И никто
им не поможет.
- Знаете, что? Я - переводчик главного военного советника, я сейчас еду в советскую миссию, я немедленно сообщаю дежурному, он позвонит вашему министру обороны. Вы понимаете, что это значит? Вы понимаете? Срочно, всех их везите в госпиталь. Я ни секунды не шучу!
-------------------
Думаю, нет никакого смысла пересказывать речь нашего генерала ВВС на утреннем разводе в понедельник. Все и так понятно. На самом деле, нам всем сильно повезло, если можно так выразится. Мои коллеги, хотя «переломались» довольно сильно, все же, к счастью, остались живы. И их травмы оказались не критичными. Примерно через месяц, может через полтора, все они «опять встанут в строй». Кстати сказать, в «строй» то они встанут уже не здесь. Командировки у всех у них заканчивались. И уже очень скоро, они собирались возвращаться в СССР. И вообще непонятно, зачем им под конец командировки понадобился этот УАЗИК. Но, что случилось, то уже случилось. Прошлого не изменишь. Народ шутил: «Ехали бы трезвые, точно бы погибли. А так, пара переломов и все.» Я не возражал, но про себя думал: «Были бы трезвые, не поперлись бы купаться, а вот если бы не Роллинг Стоунз с его новыми «Стальными колесами», то… нет лучше об этом не думать». Скандал с женщиной, в которую врезались мои хабиры, как-то удалось унять. Помню, что это оказалось непросто, потому как я сам ездил переводить все дрязги, возникшие из- за аварии. УАЗИК же погиб окончательно, по сути целым у него остался только двигатель. Теперь, пока мои хабиры лежали в госпитале, я оказался единственным жителем Аламеды, за которым присылали автобус. Почетно, но вскоре я краем уха услышал разговоры: «А не переселить ли его, в дом, где живут семейные офицеры? Слишком жирно живет он в своей этой Аламеде. Его кормят, за ним убирают, форму стирают. А мы все это делаем сами. И деньги на продукты тратим.» Тем более, что эти «гоняльщики по ночным улицам», как выпишутся из госпиталя, уедут в Союз. А мы только за одним целый автобус посылаем. Это неправильно.» Меня такие разговоры напугали не на шутку. Не то, чтобы я не мог убрать квартиру, приготовить себе еду, или постирать одежду. Мне это совсем нетрудно. Но в Аламеде то настоящая свобода! Я дружил с Марио и Жозе, мой португальский в результате этой дружбы, стал таким, что кондраты шарахались от меня, когда я заговаривал с ними с неподдельным лиссабонским акцентом. Им казалось немыслимым, что русский (а по виду меня нельзя спутать ни с кем другим) может говорить, как настоящий португалец. Совсем рядом жил мой друг Юрка, я ходил к нему в гости каждые выходные. Да и он ко мне захаживал, пока я оставался без соседа. В доме же, где одни русские (тем более военные) со свободой пришлось бы попрощаться. Все друг друга знают, все друг за другом следят, а уж «контакты с иностранцами» там просто невозможны. Нет. Я категорически не хотел никуда переселяться. И к счастью этого не произошло.