— Ааа-ааа! — хор наших нестройных детских голосов нарушил звенящую тишину полуденного двора. Даже птицы, чертыхнувшись, слетели с веток.
— Ооо-ооо! — к липкому страху примешалось недоумение. Стояли друг против друга: он — с невозмутимым видом, мы, десятилетки, — в смятении. Ужас будто сковал нас, опутал паучьми лапками детское сознание. Переминались с ноги на ногу, раскрыв рот и уставившись во все глаза на диковинку. Мерзкое, гадкое, морщинистое, в клубке мочально-чёрных волос, это нечто мерно покачивалось на ветру, будто наслаждаясь опьяняющей свободой. "Тук-тук", — робко стучало оно минутами ранее в тугую замочную шлейку молнии и просилось на выгул. "Тук-тук. Ну, пусти, хозяин! Не могу уже, душно!" И тот благосклонно разрешил понежиться на теплом весеннем солнышке, нарочито медленно открывая ему путь...
— Мамочки-и-и! — мы, наконец, отошли от шока и, продолжая блаженно орать, ринулись врассыпную. Домой, домой! Там спасение! Не помня себя от страха, я в полминуты преодолела четыре пролета и затарабанила в дверь. Переполошенные мама и бабушка долго не могли понять мою эмоционально-бессвязную речь и выразительную жестикуляцию. И только когда я перевела дух и смогла изъясняться более-менее внятно, они сообразили в чем дело. И расхохотались. Хохотали от души, в голос. Нет, вы не подумайте, педагогическая беседа была проведена, мне всё объяснили и успокоили. Но смеялись они ещё очень долго, слушая, как я по-детски наивно и непосредственно живописала им анатомические подробности этого поганца-эксбициониста...
© Светлана Водилова-Здор