Сорок лет прошло с тех пор, как Оганес Фирдусович Варосян прибыл служить на землю Афганистана. Говорят, время лечит. Однако… это не такой клинический случай. Вспоминать – тяжело, говорить… невозможно. Потому что там, за границей, где десять лет шла непонятная многим советским людям война, их приучили молчать. Покидая Афган, бойцы дали подписку о неразглашении тайны. «Никто не должен знать, где мы были, и даже в военном билете нет отметки о службе в ДРА. Мы числились в Закавказском военном округе». Но… разве можно утаить войну?!
Оганес рос, как и все дети, его ровесники. Окончил школу. Тогда престижными были рабочие профессии, и он, поступив в ПТУ, стал железнодорожником – помощником машиниста. Вот только колесить довелось недолго – в 1979 призвали в армию. И паренёк из армянского города Ленинакана отправился через всю страну во Владивосток, в учебную часть, в лётный полк.
Именно там, в «учебке» Оганес с сослуживцами узнали, что в Афганистане идёт война и наших ребят отправляют туда. Надо ли напоминать, что рождённые в шестидесятых – наследники добровольцев, воспитанные на их примере?
– Через три месяца занятий в учебной части мы все написали заявления, что хотим воевать в Афганистане. Добровольцев набралось много! Два вагона отправили из Владивостока в Ташкент. Мы туда двенадцать суток ехали.
В Ташкенте был сборный пункт, и там уже распределяли, кто куда попадёт. Оганес отправился на границу с Таджикистаном, в Карши (недалеко от Кушки). Там обслуживал самолёты МИГ-21. Есть такая профессия в армии – вооружейник. Оганес вооружал крылатые машины, прикрепляя к ним бомбы, ракеты – смертоносный груз! Он предназначался афганским душманам.
– Наш авиационный полк №23232 базировался в Карши. В командировку летали в Кандагар. У нас было две эскадрильи – по десять самолётов. Мы летали поочерёдно, давая передышку друг другу для отдыха бойцов и ремонта самолётов. У МИГов было очень много работы, они летали бомбить ежедневно, порой и их здорово трепали – возвращались с пробоинами и тогда их отправляли в ремонт. У нас в полку был такой распорядок: самолёты-разведчики вели с воздуха фотосъёмки тех местностей, где засели духи, и только потом, наверняка, целенаправленно вылетали боевые машины. Но чаще всего на разведку отправляли вертолёты. Вертушки – они юркие, могли свободно лавировать в горах.
…Бойцов, как только они прибыли на территорию Афганистана, инструктировали: спать в машинах запрещается – духи во время обстрелов в первую очередь стремились уничтожить технику и били по машинам. Солдат призывали уважать обычаи восточного народа, рассказывали о тонкостях уклада жизни. Там женщины по улочкам ходят только в парандже, и лицо открывать они не имеют права. Как часто под паранджой скрывались коварные духи и убивали наших воинов!
Им, оказавшимся на чужой земле в числе первых, строго-настрого запретили писать домой о том, что они в Афганистане. И Оганес писал родителям, что служит на границе. Позднее пришедшие на смену им ребята уже писали открыто, что служат в ДРА и… описывали природу и погоду. Всё остальное вымарывала строгая – строжайшая! – цензура. Вот только когда бойцы погибали, тогда не приходилось скрывать тайну: все уже знали или догадывались, по крайней мере, откуда идёт «груз-200», откуда возвращаются мальчики в цинковых гробах.
Оганесу тоже довелось пережить гибель своих товарищей. Особенно горько осознавать, что погибли парни перед демобилизацией, перед возвращением домой. Аэродром всегда хорошо охранялся наземными службами. Жили солдаты – русские и армяне – в саманных казармах, а саман надёжно оберегал от пуль: они просто застревали в стенах. А вот по дороге попали парни в духовскую засаду, и пятеро погибли. Как раз пред поездкой ребята тайком сфотографировались – на память. Домой воины вернулись, только в цинковых гробах…
Оганес Фирдусович принёс один из уцелевших фотоальбомов, их было два, но перед отправлением домой разъярённые командиры в клочья разорвали попавшийся им на глаза альбом. А второй благополучно уцелел: в красном бархатном переплёте с силуэтами самолётов МИГ-21.
И накатывают воспоминания…
– Это мы ещё в «учебке», во Владивостоке. В Союзе так принято было – посылать на службу подальше от родного дома. Мой брат, к примеру, служил в Монголии. А вот это постановочный снимок – я специально для съёмок обвесил себя оружием, у ребят попросил, у нас такого не было. А тут мы самолёты свои заправляем. Вот что врезалось в память, так это то, что мы там все были равны – офицеры и рядовые, мы одинаково берегли друг друга! И национальность не играла никакой роли! У нас в аэропорту служили афганцы, они были у нас переводчиками – из тех ребят, которые учились в нашей стране в различных институтах. Вот так получалось: пришли в чужую страну, чтобы одних защищать, других – уничтожать. И порой очень трудно было разобраться, где друг, где – враг.
Обратила внимание: на бумаге между фотографиями рисунки. На одних – герои мультфильмов, на других – картинки из мирной жизни. …Вот девушка машет рукой вслед улетающей стае птиц… Оказывается, это один паренёк писарем работал и рисовал хорошо. Вот и оставил рисунки на память. Даже там, в постоянной опасности, у ребят были светлые чувства, которыми они щедро делились со своими боевыми братьями!
Оганеса Фирдусовича стороной обошли серьёзные ранения. А вот травмы избежать не удалось: повредил ногу, и его отправили в госпиталь, на операцию. А ещё было дело – пострадал от местной фауны. Во время работы стало жарко, и Оганес снял верхнюю одежду, положил на траву. Когда оделся, почувствовал жгучую боль. Оказалось, в рукав заполз скорпион и ужалил в руку. На выручку пришёл солдат-узбек, который знал, как вести себя в таких случаях (в Узбекистане климат почти такой же, как в Афганистане, и флора с фауной похожи). Он быстро сделал надрез и с двух сторон – выше и ниже надреза – перетянул жгутами, и только потом отвёз в больницу. Рука сильно распухла за это время. К счастью, врач объяснила, что осенью яд скорпиона не опасен, и добавила: «До свадьбы заживёт!». И правда, всё зажило, только небольшой шрам от надреза остался.
В 1981 году Оганес Фирдусович демобилизовался и вернулся домой – нежданно-негаданно для родителей, что доставило ещё большую радость.
В 1986-м году женился и приехал в Россию. Здесь родились и выросли дети. К профессии помощника машиниста больше не вернулся. Стал, как родители, обувщиком.
– Научился у отца и шить обувь, и ремонтировать её. Раньше у меня большой цех был в СХТ. Шили и мужскую, и женскую. Брат у меня – закройщик. Модельная обувь особого подхода требует – ручной работы.
На последней странице фотоальбома – фотографии двух приказов Маршала СССР Фёдора Устинова – о призыве на службу и о демобилизации. Как много вместилось в это время – от приказа до приказа!