Всю жизнь её все называли оторвой. Как бы второе имя такое. И оно ей пришлось, как влитое, гораздо лучше, чем то, которое дали родители при рождении: никому и в голову не приходило называть её Еленой Николаевной...Сначала ни к чему было- зачем маленькой отчество, потом разок назвали- когда принимали в первый класс, и потом ещё, когда получала аттестат об окончании школы, и потом редкостно- на работе, а в перерывах называли обычно Ленкой, и- Оторвой. Казалось, она изо всех сил старается соответствовать прозвищу- день, и ночь только и выискивает, что ещё можно натворить, разбить, во что врезаться, с кем подраться, куда залезть- на недосягаемую высоту, гонять на ревущих, чадящих мотоциклах, пропадать на неопределённое время...родители тихонько сходили с ума. Педагоги шарахались при одном упоминании о ней, ребята держались особняком, опасаясь-- такой ритм жизни, такой напор, и безалаберность- это выдержать и принять было сложно.
После школы она не поступила учиться дальше никуда, и пошла работать на завод. Крановщицей. Курсы- и- здравствуй, высота ! Самый драйв для сумасшедшей девчонки. При первой же возможности купила подержаный мотоцикл, и гоняла на нем по улицам, пугая прохожих , газуя, и чадя, по пол ночи, и выходные дни. Потом появился Давид- проходил мимо, остановился смотреть, как она копается с мотоциклом, грязная, в рабочей одежде...Дал пару дельных советов, покурили вместе. Так просто она не знакомилась ни с кем, а если и знакомилась- одной выходки её было достаточно, чтобы на том всё и закончилось. Давид расхохотался, когда она газанула, и обдала его облаком выхлопных газов, и пылью из-под колёс, рванулся следом за мотоциклом, вскочил на заднее сидение, крепко положил руки ей на плечи, и Ленка поняла- нужно ехать туда, куда скажет Он.
Ленка стояла на стрёме. Сбывала ворованое по своему паспорту. Возила его "на дело". Потом его посадили- он её не выдал, она его ждала. Работала, на верхотуре никто не мешал думать, она и думала. Обо всём. Да и думать особо не приходилось- любила она его, и это выше ума было. Ездила на свидания в колонию, посылки собирала- всё, как положено. Давид скалился улыбкой при встречах, положит руки ей на плечи- всё, Ленка поехала, куда скажет...Пока Давид сидел, Ленка пересела на жигули- хоть и подержаная, старенькая машина, но- ладная, всё в силе. И потом встречала его, улыбающегося, на этом жигулёнке, и возила на новые "дела", матерясь, курила, стоя на шухере, уносила его на крыльях своей "ласточки" от всякой беды...Да ведь, сколько верёвочке не виться, конец будет. Он случился скоро- Давида снова посадили, Ленка была беременной. Ему дали 8 лет, Ленка сделала аборт. Хотела оставить малыша, конечно, но решила- кто его, Давида, кормить, "греть" будет, если она сядет без работы? Кроме неё- некому, он один на свете, детдомовский, её родители давно уже от неё открестились, и не общались совсем, жить с ребёнком в заводской общаге? Короче, аборт- самое разумное было. Давид узнал- улыбаться перестал, ударил её по лицу изо всех сил...Так и просидели всё свидание- молча, она светила только фиолетово заплывшим глазом. На свиданки больше не ездила, только посылки посылала, да переписывались сухо.
Встретила его, когда отсидел, а он- чужой...Не нужна ему Ленка. Перешёл на мужиков. Случайно открылось, и ужаснуло, терпеть она не стала. Расстались. Тридцать лет, общежитие, разбитое сердце. Трудно было ждать, что Ленка перестанет быть оторвой, станет домашней кошечкой. Она и не стала. Перестройка началась, на заводе перестали платить зарплату, из общежития всех поразогнали, Ленке пришлось вернуться к родителям- мать только жива была, отец умер два года назад, и кое-как они с матерью уживались, жили на её пенсию, да и её задерживали месяцами. Ленка сдавала металл из отцовского гаража- накопилось там всякой всякоты ненужной, потом продала свой жигулёнок, и начала мотаться за шмутками- в Китай, потом в Польшу, Румынию, сама продавала их на рынке, сошлась с товарками- куда деваться, здесь нужно друг за друга стоять, и помогать. Отбивались от цыган, откупались от ментов спасались от кидал, спали в аэропортах на сумках-рисовках, грелись на морозе- водкой, конечно. После дневного стояния на рынке заваливались к Ленке- помыться, посидеть за бутылкой. Ленке не жалко. Мать молчит, боится. Так и пошло- всегда находится повод напиться- днюха у кого то, или поминальный день, или мороз, или усталость...Желающим много ли нужно. Уже и ездить Ленка перестала, остатки товара продавала дома, пропивала. Мать похоронила- тоже денег много ушло. Пьяниц на работу не брали- и трезвым то её не хватало. А Ленка уже была настоящей пьянью...Накопились долги за квартиру, мастерица из ЖЭКа ходила к ней, ругалась, Ленка и двери не открывала ей уже, потом встретились на улице, мастерица предложила разменять квартиру- зачем тебе 3 комнаты, будет одна- легче платить...Ленка подумала- верно. Досталась ей маленькая комнатушка, шкаф, комод, телевизор на нём, диван- всё, что нужно, остальное, из родительской квартиры, распродалось за копейки. На водку-палёнку на первое время было. Комната есть- есть где собираться случайным собутыльникам. Собирались...пили, закусывали "курятиной"- бычки всегда находились, делились последним, орали глупое, пьяное, воевали с соседями, изо дня в день. Только и дел- где достать на бутылку.
Напивались, Ленка засыпала быстро, иногда снилось что то. Завод, родители, мотоцикл, редко- Давид. Тогда давило сердце. В одну из ночей оно остановилось- тромб оторвался у оторвы. Хоронили Ленку соседи- собирали денег всем подьездом, комната отошла ЖЭКу.