Наш маленький город спит. Или ещё слишком рано, или это воскресенье, но на главной улице ни человека, ни машины. Зачем же я на этой улице? – Дела. Вот и наслаждаюсь утренней прохладой.
Тихо шуршат шины велосипеда. Я спокойно могу разглядывать цветущие вдоль домов абрикосовые деревья. А вот и вишня уже засветилась белым цветом. И едва уловимый аромат висит на мостовой. Увы! Ненадолго. Первый же грузовик с едкими сизыми выхлопами отменит невозможную в любом городе идиллию до следующего утра. Да будет ли оно ещё таким же спокойным и уютным?
Вдруг, откуда это? Передо мной возник велосипедист. Он, ранняя пташка, катит столь же спокойно, как и я, и даже чуть медленнее. Я объезжаю его и еду в своём темпе, не увеличивая скорости, и через секунды забываю, что я не один на дороге. Я знаю место, где три абрикосовых дерева слились кронами, и мне любопытно взглянуть на их общую белоснежную шапку. Вот и они, слева, как им и положено быть. Но вместо них слева возникает фигура крепкого широкоплечего парня, который, не взглянув на меня, легко уходит вперёд.
Ну, что он мне? Но я прибавляю ходу, он слышит, как шуршат мои шины, и тоже наддаёт. Я не хочу уступить, хотя понимаю, что уступлю, похоже, он вдвое моложе меня. Но так лёгок ход моей двухколёсной машины, так вольно дышат лёгкие, так ритмично работает сердце, что я уверен, оно не забарахлит. Понятно, что в такую чудную рань ничего плохого не может случиться с тобою, хотя в сознании это не отражается никак, но ты ведёшь себя, как тридцатилетний.
Так мчимся мы по пустынной улице, сон какой-то, он на два колеса впереди, я пытаюсь поравняться с ним. А уже чувствую, что моих сил маловато, и дыханье не такое лёгкое…
Однако соперник мой великодушен. Даже не оглядываясь, он чувствует дистанцию меж нами и не увеличивает отрыва. Так мы долетели до развилки. Он поворачивает направо. И только тут оборачивается. Его широкое лицо сияет доброй улыбкой. Он машет рукой, я отвечаю. И мы разъезжаемся навсегда.
Тихо крутятся колёса, вот и мой поворот, и навстречу – тот самый грузовик, что рвёт в клочья тишину и благодать.