Жаркий маршрут

из повести "Закаспийские сезоны"



Июльская жара – она и в городе жара. Но тут работа в помещениях, есть тень, вентиляторы и чай в любое время.

Другое дело на полевых работах, в маршрутах и в разъездах по необъятным просторам Устюрта и его окрестностям. Сколько бы не взял с собой воды – всякий раз её не хватало, и вторая половина дня для геологов была испытанием – выдержат или нет? Выдержали. В Шевченко, на базу партии, всегда возвращались без потерь.

Со временем выработался опыт: 1,5-2 литра воды на человека в маршруте – это нормально. Кто-то брал 3 литра. Вставали рано, чтобы основную часть маршрута пройти до наступления жары. Заканчивали тоже рано – в 14 часов, иногда позже, в зависимости от протяжённости маршрута.

Надо сказать, что Семёркин (начальник тематического отряда) имел большой опыт работы в пустыне, а потому маршруты задавал такие, чтобы подходы и подъезды к ним были предельно короткие. Чаще всего ходили так: с верхней точки чинка Устюрта, куда подвозила машина, шли вниз, спускались до залива, солончака или впадины, там делали разворот и метров через двести шли обратно параллельным ходом. Поднимаешься на плато, а тут уже машина ждёт, а там всегда фляга с пресной водой и тень под тентом. Маленький оазис на колёсах. Только деревьев нет.

Несколько июльских маршрутов Бодун с Иваном Каденёвым прошли по западным чинкам Устюрта вблизи впадины Карынжарык. Там они в полной мере прочувствовали жару пустыни и жажду. Июль в пустыне – самый жаркий месяц лета. Как и везде в северном полушарии.

Вода у Бодуна закончилась уже в начале обратного хода, когда самый пик жары, солнце стоит над головой, а идти надо на подъём. Ванёк шёл неторопливо, экономно, и Александру приходилось поджидать его, чтобы услышать и записать данные по радиоактивности горных пород разреза. Примерно на середине подъёма геолог и геофизик разошлись: Ванёк пошёл вправо, по отлогой широкой балке, а Санёк взял влево по узкой и довольно крутой балке. По технике безопасности так делать (разделяться) нельзя, но здесь они видели друг друга, да и голосовая связь между ними оставалась.

Вверху, под нависающим козырьком сарматских известняков, Бодун давно уже заметил яркое зелёное пятно на бело-жёлтом фоне, господствующем везде, куда ни глянешь. Наверняка, там была вода, и, вполне возможно, пресная. Вот почему геолог туда устремился. Ванёк не соблазнился родником, который Санёк ему пообещал – он выбрал пологий подъём наверх, да и вода у него ещё была. За него Бодун был спокоен – несмотря на преклонные годы, он удивлял всех своей неспешной выносливостью, легко ходил и по горам, и по пустыням. Медленно, но верно.

Солнце палило нещадно и, отражаясь от светлых выгоревших глин, ощутимо пекло лицо, скрытое под панамой. Сейчас геолог думал только о воде там, наверху…Пресная или солёная? Вода – это жизнь. Так что вполне уместно звучал гамлетовский вопрос: «Быть или не быть?». Но, пока что вопрос звучал на дальних подступах и без трагического надрыва, а скорее на волне юмора.

Санёк пару раз окликнул Ванька;, он отозвался, а потом замолчал надолго – губы у геолога пересохли, во рту с трудом ворочался шершавый, как наждак, язык, на зубах и в уголках губ отложился липкий и жёсткий, как смола, налёт, отчего даже с трудом открывался рот. Шёл молча, дышал ровно и сам себя убеждал в том, что «я спокоен, я совершенно спокоен…».

Хотя бы глоток воды – рот пополоскать – но и этого не было. Санёк спокоен, Санёк совершенно спокоен…

Присел отдохнуть, взглянул на часы: до прихода машины оставался один час. Бодун и вправду успокоился – если в роднике вода окажется солёной, то до машины он как-нибудь дойдёт. Встал и пошёл медленно, задумчиво и без остановок, как ходит Ванёк. Вверх не смотрел. Автоматически отмечал характеристики пород и мощности пластов. Ведь геолог не просто шёл наверх – поисковый маршрут продолжался.

Так незаметно вышел к роднику. Нормальный родник, обильный, заросший густым камышом или, как говорят местные, тростником. Заросли выглядели диковато, здесь давно уже никто не ходил и не топтался. Даже следов архаров не наблюдалось, а ведь водопой здесь отличный. Метрах в десяти ниже влага уже высыхала и дальше шло сухое русло ручья, по которому Бодун сюда поднялся.

Пошурудил молотком со всех сторон обширных (5х10 м.), овальной формы зарослей, чтобы спугнуть змей, если они там есть. Никого и ничего. Ни одна тварь не вылезла. Протоптал дорожку к источнику. Расчистил молотком выход родника , чтобы можно было погрузить фляжку. Муть быстро сошла вниз.

Ура! Вода чистая, холодная и…пресная. Нормально – маленький оазис в пустыне. И дебит приличный…И почему-то никем не посещаемый. Вот это геолога изрядно удивило. Неужели об этом роднике никто не знает? А зверьё? Им то надо где-то пить! Ладно, хрен с ними, не наша забота зверей поить, сами найдут, где им пить и кормиться…

Сначала трижды прополоскал рот, потом медленно, с рас-становкой, выпил несколько глотков воды.

Хорошо-то как!

Набрал полную фляжку, положил на солнышке. Присел под скалой и сделал записи в полевой книжке. Всё, маршрут закончен.

Выпил ещё воды и с наслаждением закурил. Здесь, у родника, солнце уже не казалось таким страшным монстром, хотя плотный неподвижный зной давил ощутимо и припекал как в духовке. Тело, насыщенное влагой, теперь отдавало эту влагу для охлаждения – в виде пота, и таким образом спасалось от перегрева. Переход в мумифицированное состояние геологу не грозил.

Посмотрел на часы – 13-30. Самое жаркое время летнего дня. Допил фляжку до конца и снова набрал полную.