На фотографии (из той далёкой жизни) Лина Сергеевна (вторая слева)
и надёжные девочки из любимого класса. Слева направо: Шура Перепёлкина, Л.С., Галя Гридина, Валюшка Неупокоева, вожатая из 10 класса Галя Маслова, Валечка Белова, Маша, Люба Ипанова, отличница Галя Жерноклеева. А вдали, за ними, чья-то голова в тёмной шапке виднеется - это, наверное, всё-таки Миша.
Три пути у человека, чтобы разумно поступать:
первый, самый благородный, - размышление,
второй, самый лёгкий, - подражание,
третий, самый горький, - опыт.
Конфуций
Приближался конец 1963 года. В далё-о-оком большо-о-ом мире бурлила наполненная разными событиями жизнь. О трагических - вещали взволнованные голоса из потрескивающего окошка транзистора, стоявшего на столе в учительской.
Утром, до урока, Лина слушала новости. Крутишь колёсико, на экране колышутся полоски настройки. Врываются сумбурные звуки музыки, обрывки споров на незнакомых языках, дивная песня, от которой замирает сердце. Волшебство!
Тревожные звуки там-тама. Вспомнился "Пятнадцатилетний капитан" Жюля Верна. Чернокожие борцы за свободу... Занзибар и Кения -ура! - получили независимость!
Над маленькой Кубой ураган "Флора"! И представить страшно!
Китайцы на птичьем языке щебечут... Ага! Вот и наша станция. О чём это они? Так и есть: обвиняют Советский Союз: дескать, русские виноваты в экономическом кризисе КНР. Бред какой-то! Причём здесь мы, если кризис у НИХ? У нас тоже не всё благополучно, но мы же их не упрекаем?
Наконец-то звонок... на урок пора. За синим оконным стеклом ветер постукивает ветками. Пятиклашки ещё полусонные, потому и шума меньше. Даже Сашка Туберский позёвывает и не озорует.
Полина, прищурив глаза, то расплетает, то заплетает тощую косичку. Кудрявая Галя Гридина и рыженькая Люба Ипанова склонили головы друг к дружке, что-то обсуждают. Заметив укоряющий взгляд Лины Сергеевны, сели, сложив руки, как примерные ученицы. Надолго ли?
Отличница Жерноклеева сидит прямо, отбросив за спину тёмные длинные косы. Вот были бы все такими прилежными, как она…
Литература в 5-«б». Программа требует сравнить стихи Лермонтова и Языкова.
Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Сёма Пантюхов слушает уютный голос учительницы, упираясь измазанным чернилами кулачком в щеку... Представляет синее-пресинее море и маленький белый парус у горизонта. Море он видел лишь на картинке...
Но стихотворение, как и всё на свете, имеет конец. Как не хочется ни думать, ни отвечать на вопросы. Может, не спросят?... Спрашивают. Хорошо, что не его – Валерку.
- Каким чувством проникнуты строки? Пономарёв, как ты думаешь?
Неуклюжий толстяк Валера, едва приподнимаясь из-за парты, бормочет:
- Ну… каким чувством… таким чувством… ну…
Губерский не выдерживает, передразнивает ворчливо:
- Каким-таким… Тебе, Марь Ванна, кота за хвост тянуть, а не отвечать.
Позже Лина Сергеевна узнала, что Валерку так прозвали из-за бывшей учительницы пения, такой же полной и неповоротливой.
Класс от тирады Губернатора просыпается. Вмешивается Толя Шкет. Длинный, как жердь, с ершистым ёжиком на голове и лукавыми озёрами серо-голубых глаз, он никогда не остаётся в стороне от перепалок:
- Он и кота не вытянет, куда ему с грыжей.
Валера, обидевшись, плюхается на место, оттопырив толстые губы. Приходится Лине Сергеевне обращаться за помощью к девочкам. Валечка Белова, тоненькая, стройная, с мелкими подвижными чертами, отвечает, как всегда, скороговоркой:
- Эти строки проникнуты грустью. Он скучает о родине, родных краях. Но зачем же тогда он уплывает куда-то? Пусть бы дома и оставался, а?
- Может, ты и права, – грустно улыбается Лина Сергеевна, - но вот представьте, вы вырастете, захочется вам увидеть далёкие прекрасные края. Захочется?
- Ну да, - соглашается Валя, - чо здеся у нас хорошего?
- А там мо-о-ре… - мечтательно вздыхает Сёма.
- Прям уж, разве всё плохо у нас? – не выдержал Саша Косых, голубоглазый блондин и патриот родного края. – А природа? Рыбалка! И ягоды, и лес.
- Ты прав, Саша, человек должен любить тот край, где он родился и вырос, это его родина. Но Лермонтов пишет: «Увы - он счастия не ищет» - как вы думаете, почему?
- Потому! Откуда оно счастье-та? Его ваще нет! – это с места безапелляционный голос Губернатора.
Выручает Саша: (Побольше бы таких умных мальчишек было!)
- Потому что не хочет жить, как все.
- Вот! – обрадованно восклицает Лина Сергеевна. И забрасывает новый крючок. - «Как все» – а это как, по-вашему?
Увалень Саша Костромин тоже включает в беседу свой басок:
- Тихо! Как у нас, в деревне. Иногда. Когда не дерутся.
- Напьются - и обязательно подерутся, - с досадой вздыхает Машенька.
- А чо ишшо делать-та? - бурчит Валерка.
- В клуб сгоняй, в кино, - небрежно советует дружок Лёнька.
Лина Сергеевна перехватывает инициативу:
- Кино – это всё-таки не настоящая жизнь, это развлечение. Конечно, многие любят весело провести время. - Лина замедляет голос. - Но есть... другие люди - такие, как автор этих строк, - Лермонтов. Он хотел жить по-другому! А как, по-вашему, можно жить по-другому? - Она выделяет голосом последнее слово.
Обводит глазами притихший класс. Недоуменное молчание. Кто-то поджал губы, скосил глаза, кто-то поднял их к потолку, изображая раздумья...
Наверное, если бы изобрели усилитель "звука" работающих мозгов, сейчас он показал бы, как натужно, со скрипом начинают раскручиваться шестерёнки мыслей в головах деревенских детишек. Никто раньше не задавал им таких вопросов. Шкет осмеливается первым:
- Работать больше?
- Путешествовать... по морю, – Сёмушка, робея, озвучил свою мечту.
- Бороться со всякими недостатками! ("Молодец Галя!")
- Помогать другим, - это тихий голос Валюшки, самой доброй девчушки в классе.
- Вот! – радостно восклицает Лина Сергеевна. – Жить по-другому – это помогать в борьбе с несправедливостью, нечестностью, не быть равнодушным. Чтобы жизнь была лучше!
Она ещё раз обводит класс внимательным взглядом:
- Но скажите, сможете ли вы ОДИН быть счастливым среди всеобщего горя?
- Ну, не-е-ет, не сможем, - согласились.
- И другие не смогут!
Переваривают новую мысль.
- А еслив он не схочет помогать? – интересуется Полина.
Подозрительно Губерский молчит, задумался о чём-то, опустив лохматую голову.
Зато Шкет вмешивается, изрекая бодрый совет:
- Дать ему по башке – и делов-то!
Класс хихикает, вопросительно поглядывая на Лину Сергеевну.
Учительница укоризненно хмурится:
- Дракой дело не решишь.
- А разве драка – это не борьба?
- Нет! Борьба – это цивилизованный способ решения споров. И не обязательно физический.
- Цивили… чего? – не в силах правильно выговорить незнакомое слово, Сёмушка переспрашивает. Приходится пояснять:
- Человеческий, Сёма! Нормальный!
Но Лина не жалеет о том, что мысль поэта слегка исказили. Лермонтовский парус бежит в чужую страну, однако не будем заострять на этом внимания.
- Запишите-ка задание на дом. Губерский, где твоя тетрадь?
- Так запомню, у меня запоминалка хорошо работат.
- У меня тоже хорошая память, завтра проверю.
- Да проверяйте, жалко, что ли?
- А у тебя, Толя, где тетрадь?
- Забыл.
- Вот - листок, запиши на нём. Вам надо сравнить, что объединяет стихи Лермонтова «Парус» и Языкова «Пловец». Первое вы уже знаете, я прочитаю второе.
Лина Сергеевна медленно читает, таинственно понизив голос, и класс словно наполняется ветром и шумом морских волн. Сёмушка даже зажмуривает глаза.
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно;
В роковом его просторе
Много бед погребено.
……………
Облака бегут над морем,
Крепнет ветер, зыбь черней,
Будет буря, мы поспорим
И помужествуем с ней.
Как же справились пятиклассники с трудным заданием - сравнить эти стихи?
По-разному. Были краткие ответы, были длиннее. Самый обстоятельный – у отличницы Гали Жерноклеевой.
Та тетрадь сохранилась у Лины Сергеевны. Написано не шариковой, а перьевой ручкой детским крупным, с нажимом почерком. И смешные ошибки в словах. И в головах - политизированное мышление того времени.
Как документ эпохи со всеми фактическим и речевыми ошибками - вот это сочинение любящей фантазировать деревенской пятиклассницы 60-х годов ХХ века. Не будьте к нему слишком строги:
«В то время жили помещики и капиталисты (вот почему-то смешала два строя!), и автора сослали в ссылку (никто и не говорил об этом!), он хотел уплыть и сочинять стихи о том, чтобы свергнуть царя. И тогда весь народ сможет жить свободно. Лермонтов не хотел, чтобы капиталисты (?) угнетали крестьян. Мятежные люди уплывали на парусных лодках.
На море играют бурные волны, свищет злобный ветер, над ним бегут облака, и не видно берегов. Нет ни одного человека, ведь оно нелюдимо и приносит много бед. Оно такое глубокое, что видно страшную бездну. Авторы в стихах призывают к борьбе с помещиками, (Где это она, интересно, увидела такой призыв? И далее – естественная при таком мышлении концовка) чтобы жить взрослым и детям хорошо, чтобы дети учились в школах».
Вот так. Всё для них было просто и понятно как дважды два... Интересно, а какую поставили бы вы оценку за это сочинение?
Предчувствую вопрос, что поставила Лина Сергеевна. А вот и не скажу! Пусть это останется на её совести и в памяти...
Ура! Звонок!
Лина Сергеевна, собрав тетрадки, уходит. Мальчишки потягиваются, сгоняя последние остатки лени. Девчонки шушукаются. Взлохмаченный Витька Шевцов уносится в коридор – он и на уроке-то еле-еле спокойно усидел на месте.
А там уже слышатся «переливы» баяна. Это привилегия старшеклассников. На большой перемене – в коридоре танцы. Римма Иосифовна с трудом уговорила директора разрешить их, но потом и он признал это новшество заслуживающим похвалы.
Пока танцуют дети (или наблюдают, стоя у стенки), можно в учительской спокойно отдохнуть от напряжения уроков. Можно постоять, самому посмотреть, а можно, как Римма, включиться в «процесс» - вот она показывает несложные «па»: придумала новый танец – «Угуйскую полечку».
Смельчаки всегда находятся. Девочки из десятого, подражая ей, держатся прямо, голову вверх, плечи расправлены – красивый танец получился! Ох, мои-то, мои-то девчонки тоже... Люба и Галя топчутся в танце – вот неугомонные! Другие девчата, более стеснительные, жмутся к стенке, прыскают улыбочками, переминаются.
Рыжий Генка толкает Михаила в бок и, хихикая, что-то нашёптывает, стреляя глазами в девчонок. Тот качает головой отрицательно. Взгляд его прикован к знакомой тонкой фигурке в синей юбке и свитерке, но противные девчонки быстро заслоняют её от назойливых глаз.
Дежурные старшеклассники строго поглядывают на нарушителей – шуструю малышню, вроде Витьки и прочих, что вертятся под ногами, а то и норовят подножку поставить.
Приходится брать нарушителя «за шкирку» и уносить в класс. Витька дрыгает ногами и верещит, но Толя Рощин непреклонен: прежде чем закрыть за ним дверь, хмурит кустистые брови и солидным кулаком припечатывает лоб нарушителя. Хорошо ещё, что не очень больно.
И почему это перемены, в отличие от уроков, такие короткие, даже если называются «большими»?
Снова назойливый звонок.
Баянист аккуратно сдвигает меха, бережно уносит инструмент в учительскую. Расходятся по классам с недовольным видом.
А из учительской уже шествуют учителя с журналами и указками.
Продолжение на http://www.proza.ru/2017/08/26/644