Ока выплеснулась в луга. Пра вслед за ней темной водой поползла в низины, а затем в леса, размывая снег. Из Алешиной Луки в Попову старицу вода хлынула через дорогу, собирая песок дорожного дна в речные складочки. Эту красноватую воду с дубовыми листьями и желудями перехожу на грани фола, то есть по край болотников. Реки и речки разлившись изгнали зверье из обжитых пойм, и оно теперь неприкаянно бродит по водоразделу. Засыпает на оттаявшей обочине, под сосной, как этот крутобокий вепрь, отлученный паводком от желудей. Или торчит пнем посреди дорожной льдистой лужи, ввиду аппетитного ивняка, как этот безрогий лось. С лосиным размахом мчится пешком в новых болотниках инспектор Вася в поселок в магазин, за его плечами мешок, размером как у деда Деда Мороза (запастись продуктами на время паводка). Вепри разбегаются, заслышав его напористый хозяйский шаг. Машет мне рукой, что-то одобрительное на ходу выкрикивая. А в лесу снег еще холодит воздух и не истаяла до конца зимняя лыжня на просеке. На дороге через Кузеевы дели, растекшейся, кочковатой, случайно пнула ногой рыбу, зазевавшуюся в колее. Потом, поскользнувшись на льдистом дне дороги, сама мокнулась в воду. На месте, называемом Барский колодец, журавли и большое стадо кабанов. Кабанихи на сносях общаются между собой и с детьми раздраженно, нервно. Наблюдаю, как кабан чешет себе копытом бок, не отрываясь от раскапывания луга. Там же, вблизи кабанов, обнаруживается упитанный дохлый волк мужского пола. Глаза выклеваны, хвост мохнат, оскал ослепительно бел. Добравшись до места, где есть связь, звоню Николаю Васильевичу (зоолог, занимается волками) — сообщить о находке. Он отвечает — спасибо, сейчас подойду. Так, будто, мы в конторе, и я зову его подняться, например, на второй этаж, а не за восемь километров на Барский колодец, по лесу, захлестнутому рекой. Прихожу на Липовую гору в конце-концов - солнечный оттаявший кордон. Орнитолог Юрий Валентинович в угловой комнате заполняет таблицы пролета, смотрит как сыч, предлагает чай. Тут уже во всю разлив, на наблюдательный пункт "Агеева гора" он ездит на лодке, подгребая сломанным веслом. Потом с инспектором Сергеем идем на Верхнее Шейкино, к бобрам. Он берет с собой фотоаппарат со штативом и мы идем по глубокому снегу, краем разлива. В первой же низине нас остановила вода, но мы все же влезли в нее, темную, серьезную, и долго шли медленно молчаливо и торжественно. Талая вода настраивает на серьезный такой лад. Ледяная, темная. Сжала ноги холодом сначала. Потом начала просачиваться сквозь незаклеенные дырки в сапогах. Потом безудержно в сапоги хлынула. Разлив получил доступ к телу, сезон начался. В какой-то момент стало уже очевидно, что наша затея обречена на провал. Вода без конца и края, к бобрам не подобраться. Повернули обратно. Как кабаны мы — говорит Сергей — туда сюда тыркнулись, вернулись к кордону, на сухой бугор. На солнечном крыльце кордона выжимаю темную воду из белых шерстяных носок. В ближнем дубнячке прохаживается кабанчик. Сергей курит. Орлан летает над округой, ищет поживу, но не обращает внимания на волчью тушу на Барском колодце. Сапоги мокрые, никуда не пройти. Весло сломано — так что и на лодке к бобрам никак. Иду домой, в поселок. На Барском колодце на меня обращают внимание кабаны. Приходится прятаться от них за толстенным вековым дубом. Как только выглядываю, большой грозный кабан начинает идти в мою сторону. Сижу за дубом, наблюдаю за ними исподтишка. А потом по дороге подходит Николай Васильевич — за дохлым волком. Кабаны, недовольно порыкивая, убираются в ивняк...
К сумеркам с Николаем Васильевичем подходим к мосту. Пока ходили — лед тронулся. Река ниже моста чиста и жадно берега отражает…
2010