Не удивляйтесь происходящему, ибо ничто не происходит случайно, всё идёт так, как должно идти.
/Платон/
Кто из нас не мечтал? Мечтают все. Кто-то мечтает выйти замуж, кто-то стать звездой экрана. С течением времени приоритеты могут меняться; сейчас мало кто мечтает стать генеральшей или проституткой, а когда-то это было весьма престижным. Иногда мечта преследует её обладателя всю жизнь в неизменном виде. Так случилось и с Силви - финской девушкой с окраины бывшей империи. Красавицы с глазами чистого изумруда. О таких в старину иногда говорили: "Ведьма".
У Силви была мечта. Зародилась она тогда, когда Силви была ещё маленькой девочкой. Сейчас она уже не смогла бы с уверенностью сказать, откуда у неё появилось это предпочтение. Казалось, что она хотела этого всегда. Мечта стала навязчивой. Силви больше всего на свете хотела быть обладательницей еврейского халата - по её мнению, символа благополучия, красоты, богатства и могущества женщины. Всего того, что делало жизнь женщины счастливой. Отчего ей приспичило мечтать о том, как будет она кутаться в халат, а, например, не зябко кутаться в мех горностая, никому не известно. "Не знаю, почему, - говорила она. - Так случилось".
Силви работала заведующей детским садом при крупном заводе, когда Илья, молодой инженер Ленинградского судостроительного завода сделал ей предложение руки и сердца. Она, представив себя укутанной в красивый подпоясанный халат, согласилась выйти замуж за еврея - человека в высшей степени надёжного и, как она полагала, способного осуществить её детскую мечту.
Илья не обманул её надежд, хотя вожделенного халата она так и не получила. Просто, он не мог предположить, что разговоры о мечте детства настолько серьёзны.
Илья самоотверженно трудился на заводе днём и допоздна засиживался с логарифмической линейкой дома за столом на кухне; мастерил на крохотной даче лодку, строил для неё причал, ремонтировал мотоцикл, организовывал подачу воды из реки на участок, а в перерывах между делами, которые называл хобби, занимался дочерью, передавая ей свои навыки. На лодке, сначала вёсельной, а потом оснащённой парусом и мотором, ходил в сельский магазин за продуктами и ловил рыбу. Дочь неизменно брал с собой в водные походы и на рыбалку, часто сажая её за вёсла, а когда подросла, в качестве кормчего. Управлять мотоциклом та научилась сама. Сама же проводила ремонт, правда, под контролем папы.
Появление на свет ребёнка Илья воспринял как подарок судьбы. Он полагал, что у Силви были проблемы с рождением детей, о чём однажды на сей счёт горестно с ней поделился, клятвенно пообещав из-за этого её не бросать. Та, в свою очередь, пообещала приложить усердие в лечении своего недуга и вскоре сообщила ему о рекомендации врача попринимать лечебные грязи в Евпатории. "При соблюдении всех моих рекомендаций, - сказал врач, - успех лечения в Вашем случае гарантирован". Вскоре ей предложили путёвку в санаторий для военных лётчиков, в котором успешно лечили от бесплодия и женщин.
В последний момент Силви заупрямилась, заявив мужу, что одна туда она не поедет. Тот пообещал приехать к ней на недельку в конце срока: "Раньше не могу - дела". На том и порешили. Чуть позже, уже дома в Ленинграде, их посетила радостная весть: они станут родителями.
Радости в доме не было конца, только глаза Силви временами туманила печаль. "Сердце что-то побаливает, - жаловалась она мужу. - Пройдёт". Лечение помогало плохо, болезнь стала вялотекущей. Дальше - больше, пришло время инвалидности. На плечи Ильи, кроме ухода за больной, взвалилась тяжесть ведения домашнего хозяйства с которой он справлялся стоически безропотно. Дочь переняла хватку и сноровку отца, помогая ему по хозяйству и уходу за матерью, а позже и за потерявшим зрение отцом.
Вот так, прожив нелёгкую жизнь и часто сетуя на то, что так и не получила вожделенного халата, Силви тихо ушла в небытие, лишь в последние мгновения жизни вдруг осознав, что всегда была защищена от непогоды и невзгод теплом и заботой мужа, ставшего для неё украшением всей жизни. Тайну того, что Илья по медицинским показаниям не мог иметь детей, она унесла с собой.