Когда деревья были большими и мы, как говорится, ходили пешком под стол, солнце нам светило иначе, и воздух был по-настоящему чист и свеж. А всё потому, что мы были детьми — беззаботными, жизнерадостными, далёкими от взрослых проблем. Вот тогда-то, в те счастливые годы, и начались мои детсадовские будни.
Я росла спокойным, беспроблемным ребёнком: не надувалась каждое утро, как мыльный пузырь, отказываясь идти в детский сад, не донимала родителей хныканьем и капризами, не устраивала истерик. «Золотая девочка!» — изумятся многие. Но в этом нет ничего удивительного. Секрет прост: мама, проводив меня до бетонных «ажурных» ворот, по обыкновению выбеленных чисто и аккуратно, не уходила, как родители других мальчишек и девчонок, а… оставалась со мной! Да-да, мы, крепко взявшись за руки, твёрдой походкой шли в обитель детского смеха и игрушек, а меня просто распирало от гордости, и казалось, что все вокруг провожают нас завистливыми взглядами и досадливо вздыхают. А как же иначе! Не каждому дано посещать детский сад вместе с мамой…
А всё дело в том, что она — воспитатель! Быть может, именно поэтому я очень рано научилась читать, и уже в четыре года ребята из детсадовской группы слушали в моём исполнении сказки. Ярко помню первое произведение, которое прочла им вслух. «Доктор Айболит» со всеми страдающими от всевозможных недугов животными-птичками прочно врезался в мою память, безраздельно завладев сочувствующим детским сердцем.
Были у меня и свои поблажки. Я со спокойной душой могла не спать в тихий час. Вместо этого взахлёб зачитывалась бесчисленным количеством книг, бережно расставленных на полках. Кажется, не было среди них ни одной, которой бы ни коснулся мой ненасытный глаз. Да и нос, собственно, тоже. Мне безумно нравилось вдыхать аромат печатной краски, пыльцой садившейся на курносый носишко и оставлявшей след на тонких худеньких пальчиках. Этакая девочка книжный червь. А ещё мне разрешалось не есть ужасную манную кашу с противными комочками, никто не мог упрекнуть меня и в том, что я с недовольной гримасой вылавливала на край тарелки ненавистный противный лук…
Но это всё маленькие детские радости. Мне приходилось тогда трепетать и от непонятных, странных, пугающих чувств. Наш детсад был овеян дымкой чьих-то пересудов и злых умыслов. Уже девчушкой я познала все «прелести» чёрной магии: находила иголки, воткнутые в пороги и косяки; путано вязанные узлы, которые мы потом вместе со взволнованной мамой сжигали в подвале; на ручку нашей входной двери насыпали толстым слоем соль, а к порогу — могильную землю… Будучи несведущим ребёнком, я однажды с азартом собрала все шпильки, цепочкой разложенные злой рукой вокруг здания нашего сада. Детская психика отказывалась воспринимать эту ненависть неведомого врага. Тогда мне казалось всё это игрой, и только повзрослев, я суеверно подумала, что, собрав тогда все наговорённые шпильки, я попросту приняла на себя весь негатив, превратилась в своеобразное хранилище чёрной злой ворожбы…
Когда деревья были большими, и мы, как говорится, ходили пешком под стол, мне не надо было рассказывать о добре и зле, ибо я сама столкнулась с проявлением первого и второго в самой, казалось бы, счастливой поре — в детстве.
© Светлана Водилова-Здор