(из воспоминаний фронтовика)
– Тут и высоты никакой не надо, – пожаловался ротный командиру полка. – Ни дзота, ни танков, ни укреплений. Гитлеровцы засели на водонапорной вышке и простреливают всё пространство вокруг. Мы три раза в атаку ходили и все три раза их пулемётные очереди нас мордой в песок укладывали, заставляя отползать на пузе. Полсотни солдат на этом проклятом поле угрохали. И угрохаем ещё неизвестно сколько, если хитрость тактическую не придумаем.
– А Знаменцев вам на что? – спросил командир полка. – Знаменцева ко мне, живо! Он мастер в таких делах, задачки мудрёные как орехи щёлкает. Зададим ему ещё одну и, вот увидите, он решит её на "отлично", как делал уже не раз!
Позвали, короче говоря, меня к командиру полка (если кто-то не понял, то Знаменцев – это я). Отправили за мной сержанта Зябликова, и я явился в расположение штаба во всей красе, предварительно как следует прогладив утюгом галифе.
Что поделаешь, такая у меня привычка, к командирам прихожу исключительно в отутюженном виде. Ничего страшного, если подождут немного. Уважения ко мне наберутся, за смекалку мою знаменитую при решении нестандартных боевых задач. Офицеров в полку пруд пруди, а рядовой Знаменцев один такой на всю дивизию – смекалистый и отважный!
В общем, пришёл я в штаб полка с большим и вопиющим опозданием, примерно через три четверти часа. Попыхтели командиры по этому поводу, но делать выговор не решились. Уважают меня потому что, ведь уважать, как известно, есть за что. Разъяснили они мне сложившуюся ситуацию в двух словах и даже с некоторыми подробностями. Всё как есть обсказали и задачу боевую передо мной поставили. А я, в свою очередь, репу как следует почесал – подумал, стало быть, маленько.
– А за вышкой этой водонапорной, с обратной стороны, что? – задал я резонный вопрос, тыча в карту местности пальцем.
– С трёх сторон – поле широкое... – начал рассказывать ротный.
– Это я и сам вижу, – оборвал я его наглым образом, хоть и очень вежливо. А заодно умыкнул армейский бинокль, чтобы как следует разглядеть в оптику окружающие пейзажи.
– Вы напролом через поле прёте, – сказал я, глядя в бинокль, – под пули солдатиков подставляя, а с обратной стороны лес густой и болото, если верить карте. Так не проще ли обойти это самое поле тем самым лесом и заявиться на огневую точку врага с тыла?
– Ну, так ведь... – начал было ротный, но не договорил, а только развёл руками в недоумении.
Я вновь его перебил, обнаглев окончательно.
– Не надо это поле переходить, раз оно такое непроходимое, – улыбнулся я, как умел почтительно, собравшимся вокруг офицерам. – Дайте мне десяток проверенных бойцов с автоматами, и огневую точку врага мы без потерь ликвидируем за пару часов.
Ротный задумался над моими словами. А полковник Говорунов, командир полка, посмотрел на меня с уважением и сказал просто и коротко: "Голова! Учитесь у бойца, офицеры, как воевать надо!"
Дали мне десяток бойцов с автоматами, смекалистых и надёжных, как я и просил. Отряд наш аккуратно обошёл то самое непроходимое поле по кромке леса ("с фланга", если выражаться согласно военному лексикону) и вышел к водонапорной башне с тыла. Шли с опаской, боясь напороться на секретные посты фрицев.
Но немчуры в лесу и в помине не было. Фрицы даже не помышляли, что у русских Иванов может быть голова на плечах. И что их дубоголовые командиры способны схитрить, вместо того, чтобы переть напролом, подставляя под пули покорную солдатню.
Впрочем, охранение с тыла укреплённой огневой точки фрицы всё же выставили. Пару человек, ради галочки. Их мы без шума и пыли сняли, как и было задумано. Неспроста я у командира полка именно опытных и умелых бойцов выпросил. Сделали они своё дело, как плюнуть и растереть. Воткнули фрицам ножи под рёбра и под кустом уложили на вечный покой. Затем, дождавшись когда стемнеет, мы скрытно просочилась на водонапорную башню.
– Хэндэ хох! – крикнул я, ворвавшись первым в круглое вахтенное помещение на верхотуре вышки.
Немецкие пулемётчики как раз собирались завалиться на боковую, огорчённые тем фактом, что русские второй день не идут в атаку и им по этой причине не в кого пострелять. А тут такая оказия – перед ними нарисовалась моя довольная ухмыляющаяся физиономия, не пожелавшая "спокойной ночи", а напротив, очень расстроившая на ночь глядя.
В вахтенное помещение, следом за мной, ворвалось ещё несколько автоматчиков. А остальные в это время бежали наверх по винтовой лестнице, спеша на подмогу.
Но подмога нам не понадобилась. Пятеро фрицев предпочли безоговорочно сдаться в плен, подняв лапки кверху. Получать пулю в лоб во славу рейха и фюрера они категорически отказались.