Сбил пятнадцать "Юнкерсов" в одиночку? Привести героя ко мне! Будем награждать!
(из воспоминаний лётчика, ветерана войны)
"Немецкие самолёты летят бомбить Ленинград!
С зенитной батареи под Нарвой доложили об этом в штаб армии. Высокие чины кратко посовещались, и командир нашего лётного полка получил приказ: "Перехватить бомбардировщики и уничтожить!"
– Шестое звено на боевой вылет! – скомандовал командир эскадрильи капитан Новосельцев.
Я запрыгнул в кабину своего истребителя, завёл мотор и спустя минуту поднял крылатую машину в воздух. Двое моих коллег по боевому звену сделали тоже самое.
В воздухе они, согласно стратегическому плану и лётной субординации, держались немного позади меня. Мой самолёт считался ведущим в нашей боевой тройке. Во время воздушного боя товарищи по звену, как правило, прикрывали меня от огня вражеских истребителей и уводили их за собой, позволяя мне атаковать безбоязненно.
Заметив немецкие "Юнкерсы" прямо по курсу, я резко набрал высоту и зашёл на крутой вираж. Товарищи по звену должны были отвлечь на себя истребители из боевого прикрытия бомбардировщиков, пока я беспрепятственно атакую эти самые бомбардировщики.
Но немецкие истребители, как ни странно, в зоне видимости не обнаружились. Возможно они были отвлечены боем с другими советскими самолётами и потому отстали. А возможно уже были сбиты нашими истребителями или зенитчиками за время текущего авиационного рейда.
Так или иначе, а я выполнял задание не особенно вдаваясь в досужие рассуждения. Поднявшись на максимум высоты, я зашёл группе вражеских бомбардировщиков в хвост, а затем, пойдя на снижение, атаковал их пулемётным огнём.
В сравнении с юркими истребителями бомбардировщики медлительны и неповоротливы. К тому же они представляют из себя слишком большую мишень. Попасть в бомбардировщик и поджечь его – совсем не трудное дело. Тем более, что в длительных воздушных рейдах они, бомбардировщики, держатся как правило компактной группой, исходя из стратегических соображений. Гораздо труднее при этом не оказаться мишенью для мощных и стремительных немецких истребителей.
В том случае, если враг атакует сверху и сзади, у пулемётов бомбардировщика нет ни малейшего шанса попасть в атакующий истребитель. Вражеский самолёт просто-напросто не попадает в доступную для прицеливания зону. Именно так я и поступил, уйдя в эту самую зону и полностью обезопасив себя от огня вражеских пулемётов.
На первом же заходе я сбил четыре немецких бомбардировщика. Затем зашёл на повторный вираж и снова поднялся на максимум высоты. На втором заходе я поджёг ещё шесть самолётов противника. А на третьем – оставшиеся пять.
Мои товарищи по звену в это время прикрывали меня, патрулируя пространство в окрестностях боя. Но вражеских истребителей, от которых стоило меня защищать, они так и не обнаружили.
С немецкими бомбардировщиками было покончено за каких-то четверть часа. На этом бой подошёл к концу, пора было возвращаться домой. Я объявил об этом по радиосвязи двум другим пилотам звена.
Мне всегда говорили, что воздушный бой – моё призвание. Я отличался природной выдержкой и хладнокровием, и даже в самой отчаянной стычке с врагом не терял головы. Вот и в этом, удачно сложившемся для нас бою, всё случилось именно так. Я просто выполнял свой служебный долг, совершив те пилотажные фигуры и стрельбы, которым меня обучили в авиашколе знающие в этом толк инструкторы. Методично наводил прицел и стрелял, совершал безошибочные маневры в воздухе, принимал решения рассудительно и хладнокровно.
По приземлении нас встречал капитан Новосельцев. Он всё понял без слов и обнял меня, как родного. Двум другим пилотам звена он торжественно пожал руки.
– Герои! – воскликнул Новосельцев и повёл нас к себе в ангар, накатить по сто грамм в честь славной победы.
А через час на территорию аэродрома подъехал на служебном автомобиле американской марки командир авиаполка – генерал-лейтенант Залётов. Прославленный генерал вылез из машины с величавым видом, захлопнул рукой в кожаной перчатке блестящую на солнце полированную дверцу и подошёл к Новосельцеву.
– Как вам удалось такое? – воскликнул он, с уважением пожимая капитану руку.
– Это всё лейтенант Евсюков! – покраснел от скромности капитан.
– Сбил пятнадцать "Юнкерсов" в одиночку? Привести героя ко мне! Будем награждать! – приказал генерал Залётов.
– Никого приводить не надо! Вот же он, в строю стоит! – указал на меня капитан.
– Выйти из строя, лейтенант Евсюков! – приказал генерал торжественно.
Я вышел из строя и вытянулся по струнке. Он строго и с уважением взглянул на меня и пожал мою руку.
В этот момент к нам подошла молодая девушка – корреспондент из фронтовой газеты. Она сделала фотоснимок – запечатлела меня рядом с доблестным генералом. Правда, с заголовком газеты, как выяснилось позже, она слегка напутала. Но я за это на неё не в обиде.
На следующий день мы читали эту газету всей эскадрильей. На первой полосе – фотография, почти во весь разворот. Под фотографией пояснительный текст: "Легендарный воздушный ас, генерал Залётов, сбивший в одном бою пятнадцать немецких самолётов, рядом с молодым неизвестным пилотом только познающим азы пилотского мастерства".
Закончив фотографировать, девушка-корреспондент начала задавать вопросы прославленному генералу. Тот отвечал, рассказывая в подробностях о своих многочисленных воздушных подвигах, надуваясь и краснея при этом от удовольствия. Девушка-корреспондент подобострастно заглядывала ему в рот и старательно стенографировала.
– Расскажите, товарищ генерал, – ворковала она умилённо, – нашим читателям по подробней о вашем сегодняшнем подвиге в небе.
– О каком подвиге? – вклинился в разговор капитан Новосельцев. – Девушка, вы ошиблись! Подвиг совершил лейтенант Евсюков!
Залётов посмотрел с укором на Новосельцева, а девушка-корреспондент стушевалась. Но, увидев генеральскую строгость в отношении подчинённого, она решила, что Новосельцев скорее всего что-то напутал. И задала вопрос заново:
– Как удалось вам в одном бою сбить пятнадцать вражеских самолётов?
– Их сбил лейтенант Евсюков! – повторно вклинился Новосельцев.
Генерал взглянул на него сурово и строго сдвинул мохнатые генеральские брови. Потом взял девушку-корреспондента под локоток и отвёл в сторонку, чтобы назойливый Новосельцев им больше не досаждал.
А дело было в том, что командиром соседнего с нашим авиаполка был генерал-лейтенант Покрышкин, на личном счету которого числилось пятьдесят восемь сбитых вражеских самолётов. А на счету генерала Залётова числилось только сорок четыре. Разумеется, Залётову жутко хотелось догнать и перегнать Покрышкина в этой чемпионской гонке, и я его по-своему понимаю. У командиров на этой войне была своя непримиримая конкуренция.
А через несколько дней после тех событий меня наградили медалью "За оборону Ленинграда". Двум другим пилотам звена вручили почётные грамоты. Капитану Новосельцеву вынесли строгое служебное порицание. А генерала Залётова наградили медалью "Золотая Звезда" в третий раз за его доблестную боевую карьеру, с присвоением звания трижды Героя Советского Союза!
Несколько позже обоим легендарным асам и командирам авиаполков, Покрышкину и Залётову, присвоили звания маршалов авиации!
Впрочем, я был не в обиде. Призвание солдата защищать Родину и бить врага, а медали и почести дело десятое. Кесарю кесарево, а слесарю слесарево, как говорят в народе. Я выполнил в том бою свой воинский долг и этим приблизил победу. Для меня, как для всякого советского человека, это самая важная и самая большая из наград".
Дед поднял стакан и выпил горькую. Закусил простым солёным огурцом, налил ещё и следующий рассказ рассказал. Но чтобы он, рассказ, вышел в свет и читатели его прочитали, очень важно чтобы они, читатели, подписывались на канал, ставили лайки и делились ссылками со знакомыми.