Во второй половине мая ветер принёс в Бадахос жаркий воздух из Африки. После полудня солнце уже нещадно раскаляло улицы города. Маркиз Солано с тревогой ждал возвращения своих посланников. Бригадир Вальдес и капитан Гальяно, очевидно, где-то задержались в пути. Только бы ничего бы с ними не случилось. Дороги в Испании сейчас стали очень опасны, не знаешь чего ждать.
"Смерть от пули – рок солдата" – маркиз часто повторял про себя эту поговорку. Да, смерть от вражеской пули, смерть в бою – славная смерть, и человеку военному к ней всегда приходится быть готовым. А, если не в бою? А, если не от пули? Может случиться – и от удара ножом в спину, или от рук обезумевшей в слепой ярости толпы. Кто знает? Время сейчас неспокойное.
Посланников маркиза опередил, неожиданно прибывший из Мадрида, эмиссар Мюрата инженер-капитан Константин. Он был крайне любезен, сообщил, что великий герцог Бергский помнит и высоко ценит заслуги Солано во времена службы маркиза в Рейнской армии.
Далее Константин заявил, что Мюрат искренне скорбит по жертвам недавних беспорядков в Мадриде. Он никоим образом не отождествляет всех добропорядочных испанцев с той " мадридской чернью, которая, в своих бесчинствах дошла до убийств французских солдат". Эмиссар продолжил свою мысль:
– Наши враги распускают злонамеренные слухи о многих сотнях расстрелянных в Мадриде*. Это неправда. Все дела рассматривались особым трибуналом в полном соответствии с законом. Наказание понесли лишь те, кто принимал непосредственное участие в убийствах французских солдат. Невиновные не пострадали.
– Вот, можете ознакомиться. – Константин передал Солано листок Gazeta de Madrid за 6 мая.
Маркиз взял в руки газету. Первую полосу, почему-то, открывали новости из Петербурга: русские войска овладели шведской крепостью Свартхом в Финляндии; посол Франции мсье де Коленкур имел встречу с русским министром иностранных дел; мсье Лабенский назначен Генеральным консулом России в Париже. Там же было известие о скором возвращении в Петербург натуралиста Лангсдорфа. Он участвовал в кругосветном плавании капитана Крузенштерна, и сопровождал камергера Резанова в его поездке в Калифорнию. Сейчас мсье Лансгсдорф планирует опубликовать свои записки. В Петербурге закончились холода, и отмечается приближение весны. Потом ещё были новости из Гамбурга, Баварии, Австрии и Франции.
"Пресвятая Дева! – раздражённо подумал Солано. – Да, неужели, после всего случившегося, в Мадриде кого-то ещё интересует всё это.
Та, самая важная, новость была помещена в конце номера, рядом с объявлениями о распродаже имущества по суду и рассылке книг по подписке.
Приказ дня
Солдаты: подстрекаемая злонамеренными советчиками, мадридская чернь восстала и предалась убийствам. Я знаю, что все добропорядочные испанцы возмущены этими беспорядками; я далёк от того, чтобы отождествлять их с теми презренными людьми, жаждущими лишь убийств и грабежа. Но пролилась французская кровь, и она взывает к отмщению. Вследствие чего, приказываю:
Статья I Генералу Груши созвать сегодня вечером военный суд
Статья II Все задержанные во время беспорядков с оружием в руках, будут расстреляны.
Статья III Правительственная Хунта обязана разоружить всех жителей Мадрида. Все жители, которые после вступления в силу этого указа останутся вооружёнными, или будут хранить оружие без особого на то разрешения, будут расстреляны.
Статья IV Всякое собрание группой более восьми человек будет считаться собранием заговорщиков и будет разогнано стрельбой.
Статья V Всякий город или деревня, где будет убит француз, будут сожжены.
Статья VI Хозяева несут ответственность за своих слуг; владельцы фабрик – за своих работников; отцы – за своих сыновей; прелаты монастырей – за своих монахов.
Статья VII Авторы памфлетов, печатных или рукописных, призывающих к мятежу, и те, кто их раздаёт или продаёт, будут признаваться агентами Англии, и в качестве таковых подлежат расстрелу.
Дано в нашей главной квартире в Мадриде 2 мая 1808. = Подписано: Хоакин. = По поручению Его императорского и королевского Величества, начальник главного штаба генерал = Бельяр.
"Законы войны суровы. В них нет места сентиментам. В Мадриде Мюрат действовал в полном соответствии с логикой человека военного. Она прямолинейная и стальная как штык: штатский с оружием в руках – бандит. Так было и так будет всегда, что бы там ни говорили наши либералы, – думал Солано. – А по поводу Англии, Мюрат тоже, наверняка, прав. Без английских агентов здесь явно не обошлось. Англичане давно мечтали столкнуть нас с Францией и, похоже, сейчас им это удалось. Теперь они будут щедро платить английским золотом за испанскую кровь."
Своё отрицательное отношение к внешней политике Англии Солано выражал открыто.
В 1796 году, будучи в составе испанской делегации, ведущей переговоры о возобновлении франко-испанского альянса, он направил официальный документ Годою, выступая за континентальный союз с Францией и Голландией против верховенства Англии на море. «Англия, – писал он, – нарушила основополагающий принцип международных отношений: никакая нация не может считаться союзницей другой нации, если при этом признаёт лишь исключительно собственные интересы». Особенно это стало очевидно в начале октября 1806 года, после нападении англичан на Буэнос-Айрес. Будучи рождённым в Индиях, Солано болезненно воспринял тогда покушение англичан на колониальные интересы Испании.
- - -
На вопрос Константина, получил ли маркиз распоряжения от Мюрата, Солано ответил, что нет: возможно, курьер задержался в пути. В действительности Солано всё уже знал, но не спешил исполнять волю наполеоновского наместника. Он ждал приказа своего военного министра. И дело здесь было, скорее, не в национальных чувствах, а в привычке к воинской субординации.
Видя, что Солано что-то скрывает, Константин любезно положил перед ним номер Gazeta de Madrid за 13 мая.
–Это уже ни для кого не секрет, Ваша Светлость. Всё опубликовано здесь.
Солано читал и перечитывал газету по несколько раз. Сначала это:
Протест
Протестую и заявляю, что я объявленное в моём декрете от 19 марта отречение от короны в пользу моего сына, было насильственным, и сделано лишь ради предотвращения больших бедствий и пролития крови моих любимых вассалов, и по этой причине недействительно. = Я КОРОЛЬ = Аранхуэс; марта 21 числа, года 1808.
Ну, этой "новости" уже больше месяца. Так, что король у нас, по-прежнему, дон Карлос IV, а дон Фернандо пока лишь Принц Астурийский. Только, почему же на всех углах люди кричит “Viva Fernando VII!”? Вероятно, они просто не читают газет.
Следующей была жалоба Карлоса IV, адресованная Императору французов и Королю Италии – т.е. Наполеону.
Брат и Сеньор: Да будет знать Ваша Милость о случившемся в Аранхуэсе, и не оставит без внимания Короля, насильственно принужденного к отречению от короны, который бросается в объятия великого Монарха, своего союзника, и предоставляет всё в его распоряжение, поскольку он единственный может дать счастье нашей фамилии и её верным и любимым вассалам… Я вынужден был отречься; но находясь в полной уверенности в великодушии и гении великого Человека, которые всегда выражал мой друг; я принял решение оставить на его арбитраж мою судьбу, судьбу Королевы и…
Далее, вероятно, упоминался Годой, но ввиду неоднозначного к нему отношения испанцев, его имя решили не публиковать.
Потом следовал ответ императора Наполеона на послание, адресованное ему Принцем Астурийским [доном Фернандо]. Солано быстро пробежал глазами текст:
… Я надеялся по прибытию в Мадрид склонить моего друга [короля Карлоса IV] к проведению … необходимых реформ, которые могли бы дать удовлетворение общественному мнению. Устранение от дел Принца Мира, мне кажется необходимой мерой для счастья Короля и его народа… Дела на Севере задержали мой приезд. События в Аранхуэсе уже свершились. Я не беру на себя роль судьи всего происшедшего, ни поведения Принца Мира; но я не могу игнорировать то, что никогда не должны Короли понуждать своих вассалов к пролитию крови, из-за спора между собой… Умоляю ради Бога, Ваше Королевское Высочество… не в интересах Испании преследовать принца, [т.е. Годоя] связанного родственными узами с принцессой королевской фамилии, который столько времени управлял королевством. У него больше нет друзей. У Вашего Королевского Высочества их тоже не будет, когда Вам изменит счастье. Люди всегда воспользуется случаем отомстить нам за всё то, чем мы им платим…
Вы можете быть уверены, что моё поведение по отношению к Вам такое же, как и к вашему отцу, Королю: будьте уверены в моём желании примирить Вас, и дать Вам доказательства моей искренней привязанности и высочайшего почтения.
Умоляю Господа, чтобы он дал Вам, брат мой, свою святую и достойную защиту. Подписано = Наполеон =
Император французов сожалеет, что не смог посетить короля дона Карлоса, просит дона Фернандо не наказывать свергнутого Годоя, и с отеческой заботой уговаривает принца помириться с отцом. Ни о каком признании дона Фернандо законным монархом здесь речь не идёт. Всё это тоже давно известно. Так, а вот это уже любопытно:
Королевский манифест
Испанцы, любимые вассалы: вероломные люди, желающие вашей гибели, хотят дать вам в руки оружие, направив его против французских войск, жаждая взаимно возбудить вас против них, и их против вас. Каким будет результат этих зловещих намерений? Ни какой иной, без сомнения, как разорение всей Испании, и несчастья всех видов. Всё ещё продолжающиеся возмущения и призывы к мятежу, заставляют меня страдать; и в этих обстоятельствах, столь важных и критических, я вместе с моим другом Императором французов, ищу пути к вашему счастью. Остерегайтесь слушать ваших врагов, которые внушают вам идеи против Франции; они жаждут вашей крови, и они либо враги нашей нации, или агенты Англии: если вы их послушаете, это приведёт к потере ваших колоний, разделу ваших провинций, и серии потрясений и несчастий для вашей родины.
Испанцы, поверьте моему опыту; и окажите послушание власти, которой я обязан Всемогущему Господу и моим родителям. Последуйте моему примеру. И поверьте, что только дружба великого Императора французов, нашего союзника, может спасти Испанию и принести ей благополучие.
Дано в Байонне в императорском дворце, 4 мая 1808 = Я КОРОЛЬ =
Так, что там ещё? Обращение Карлоса IV к императору Франции:
Сеньор мой брат: моё отсутствие и болезни не позволили мне отдаться неустанным заботам, которых требует управление государством, спокойствие моего королевства, и сохранение моей короны; я думаю, что нельзя ничего сделать лучше, чем назначить Lugar-Teniente [Заместителя], которого я наделяю высшей властью, какую получил от Бога и моих предков; он будет управлять от моего имени всеми провинциями Испании.
Вследствие чего, и посоветовавшись с моим народом, желая спасти монархию от пропасти, в которую злобные враги спокойствия континента хотели бы её столкнуть...
Я решил с согласия и удовлетворения моего верного и великого союзника Императора и Короля, назначить Ваше Императорское и Королевское Величество Lugar-Teniente General, согласно декрету, который я сегодня направил Правительственной хунте; умоляю принять моё назначение, которое принесёт спокойствие в мою душу.
Пусть даст Вам Бог, сеньор мой брат, свою святую и достойную защиту.
Байонна 4 мая 1808. = ваш любезный брат = Карлос =
А теперь – его же послание, только уже к Junta Suprema de Gobierno. Целиком можно не читать, и так понятно.
К Верховной Правительственной хунте
Назначение Teniente General [Генеральным Заместителем] королевства Великого герцога Бергского [т.е. Мюрата].
...в целях сохранения безопасности собственности и общественного спокойствия, от врагов, как внутренних, так и внешних, я назначаю Генеральным Заместителем королевства нашего любимого брата великого герцога Бергского, который в настоящее время командует войсками нашего союзника Императора французов. Поэтому приказываем нашему высшему совету Кастильи и остальным советам, канцеляриям, аудиенсиям и хустисиям королевства, вице-королям, капитан-генералам, губернаторам наших провинций и городов, оказывать подчинение и исполнять все приказы и распоряжения, равно, как наши, так и Генерального Заместителя королевства председателя Правительственной хунты...
Дано в Байонне 4 мая 1808 = Я КОРОЛЬ =
Могла ли хунта воспротивиться воле своего (пока ещё) законного монарха? Очень сомнительно. Итак, обравшаяся в полном составе, под председательством Его Превосходительства дона Гонсало О’Фаррила и Его Светлости дона Бернардо Ириарте, хунта одобрила королевский декрет и обязала соответствующие органы власти королевства неукоснительно исполнять все без исключения приказы и распоряжения Teniente General великого герцога Бергского Мюрата, как доверенного лица короля Карлоса IV. Произошло это 8 мая 1808 года, в Мадриде.
Солано не покидало чувство, что всё происходящее сейчас, как в Байонне, так и в Мадриде – всего лишь комедия, подобная тем, которые пишет наш талантливый Леандро де Моратин**. Но жизнь не сцена: кровь и смерть здесь вполне настоящие. Увидев среди одобривших назначение Мюрата имя военного министра, маркиз уже знал, каким будет ответ на его обращение. К чему только было понапрасну рисковать жизнями бригадира и капитана.
Солано отложил газету и взглянул в глаза эмиссару. Константин понял, о чём сейчас думает Солано, и извиняющимся тоном произнёс:
– Прошу прощения, Ваша светлость, за мой совет: не нужно Вам ждать приказов мсье О’Фаррила: курьеры сейчас запаздывают, корреспонденция задерживается, а все распоряжения вашего военного министра, всё равно заранее согласованы с Lugar-Teniente Мюратом.
И здесь он выложил перед Солано несколько пакетов, тщательно запечатанных сургучом. Действительно, не из газет же должен получать свои сведения капитан-генерал одной из важнейших провинций Испании.
- - -
Из-за жары окна во дворце были открыты, и с улицы доносился какой-то шум. Где-то недалеко, вероятнее всего, на Пласа де ла Крус, рядом с артиллерийским парком проходило шумное сборище. Время от времени оттуда доносились грозные выкрики. Громче всего звучали звонкие и хриплые женские голоса.
– Que se passe-t-il ici ?*** – с тревогой спросил эмиссар.
– La revolution. – с улыбкой ответил Солано. – Революция, мой друг.
Теперь у нас всё как во Франции: и своя Бастилия найдётся, если нужно, и своя мадемуазель де Мерикур**** имеется, только здесь её зовут Мария Камберо. Могу познакомить, если хотите.
Желания знакомиться с доньей Марией Камберо эмиссар Мюрата не изъявил.
Солано бегло ознакомился с содержанием, предоставленных эмиссаром документов, и не нашёл там ничего для себя нового. Прочитав послание Мюрата. маркиз быстро написал ответ и вручил его эмиссару. Выразив сочувствие Мюрату по поводу гибели в Мадриде "храбрых французских солдат", Солано заметил, что герцог Бергский, справедливости ради, должен также признать "некоторые черты благородства, которые отличают моих соотечественников". На призыв Мюрата к сотрудничеству маркиз ответил уклончиво: «Монсиньор! Нет ничего более приятного для меня, чем сохранить мое существование для счастья моей страны: всё, что у меня есть, и я сам – всегда будет с ней и для неё. Можете рассчитывать на мои усилия, чтобы сотрудничать с добрыми намерениями».
Завершив все положенные формальности, Константин попросил маркиза Солано выписать ему пропуск в Севилью, и далее – в Сан Роке, к генералу Кастаньосу, командующему испанскими войсками в Кампо де Гибралтар. Просьбу эмиссара маркиз удовлетворил, и даже выделил ему небольшой воинский эскорт.
–Дороги в Андалусии ещё опаснее, чем здесь. Постарайтесь не задерживаться в дороге дотемна. Я несу за вас ответственность перед великим герцогом Бергским. Вам лучше будет переночевать здесь, и уже с рассветом двинуться дальше в путь.
Француз поблагодарил Солано за любезность.
"Так вот в чём дело: его просто проверяли на лояльность. Не так, видимо, хорошо идут дела у наполеоновского наместника. Точнее сказать – совсем плохо. Обжёгся он в Мадриде. Теперь Мюрату жизненно важно заручиться поддержкой влиятельных испанских генералов, из числа тех, кто готов сотрудничать с новым режимом. И таких, честно говоря, сейчас не так уж и много. И уж Кастаньосу он наверняка не поскупится на обещания, – здесь Солано усмехнулся про себя, – только не знает бедный француз нашего дона Франсиско Хавьера Кастаньоса, ох, не знает!"
Утром у эмиссара была короткая встреча с капитан-генералом Торре дель Фресно, но содержание этой беседы дон Торибио так никому и не раскрыл. Отъезд Константина не обошёлся без эксцессов. Ему всё-таки пришлось познакомиться с Марией Камберо и её соратницами. Французов проводили криками и свистом, а одна из женщин – цыганка по имени Тринидад – спела для них ядовитую коплу:
Cuando venga Bonaparte,
nina, le tienes que dar
una botella de vino
mezclado con rejalgar.
Vivan los espanoles!
Viva la Religion!
Yo me cago en el gorro
de Napoleon*****.
Напоследок храбрые женщины даже попытались забросать камнями французского эмиссара и двух сопровождавших его офицеров. Кавалеристы из эскорта Солано прикрыли французов от града камней, но на большее эмиссар и его спутники рассчитывать уже не могли.
- - -
* Жертвами мадридского восстания 2 мая, и расстрелов в дни 2 и 3 мая, по официальным данным, стали 410 человек, среди них – 57 женщин и 13 детей. Действительное число жертв, вероятно, было значительно выше, так, как многих погибших жителей хоронили тайно, боясь репрессий со стороны французов. (Прим. авт.).
** Испанский драматург, прославился своими комедиями, основатель испанской просветительской драмы. Во время Войны за независимость сотрудничал с французскими властями, переехал во Францию в 1817 г.
*** фр. Что здесь происходит?
(**** Теруань де Мерикур – героиня французской Революции, участница взятия Бастилии, впоследствии – 5 октября 1789 года, вооружённая саблей и пистолетом, она возглавила «поход женщин за хлебом» на Версаль. Мария Камберо – народная героиня Бадахоса.)
***** Когда придёт Бонапарт, нужно угостить его бутылкой вина с мышьяком.
Да здравствуют испанцы! Да здравствует наша религия! А мне нас*ать в шляпу Наполеона. (Перевод. авт.).
Продолжение:
http://www.proza.ru/2018/08/07/1220