Вера
Вера – странное, в сущности, понятие. Глупое, иррациональное, бесполезное для существования живого существа. Может быть, поэтому вера присуща лишь человеку? Люди верили, верят и будут верить всегда. Во что верить? Кому верить? А самое главное, для чего верить? Слабый верит сильному, справедливому и мудрому. Сильный верит только в свою силу. Умный верит в свою исключительность и право решать. Дурак верит всему и всем. Хитрец и мошенник не верит никому, кроме себя, да часто и самому себе не верит. Очень многие уже давно никому и ни во что не верят – разучились за последние годы. К какому разряду можно меня причислить? Я не знаю. Все относительно. Мы придумываем что-то и начинаем в это «что-то» верить. Высшую силу, высший разум, справедливость устройства мира. Кто-то, когда-то придумал понятия и дал им имена. А потом, с течением времени эти понятия укоренились в человеческом обществе, прижились и названия, имена. Большинство людей, конечно же, верит в бога. Ну, или в разных богов, кому какой больше нравится. Их всегда было достаточное количество, а теперь-то, с развитием технологий, люди сходят с ума и плодят новых. Есть и такие, что верят в то, что Земля – плоская. Что тут скажешь? 21-й век на дворе, люди уже больше полусотни лет в космосе, а Земля для кого-то опять плоская. Привет Аристотелю и прочим Коперникам! Покойтесь с миром! Современные дебилы оспорят и то, что вы когда-то жили, дайте только время.
Да уж, странные мысли приходят в голову, когда сидишь в трубе на глубине около двадцати метров ниже уровня морского дна. Да, такая у меня нынче работа. Я принимаю участие в «стройке века». Строим мост. Моя функция достаточно проста – в дно забиваются гигантские трубы, длиной семьдесят-восемьдесят метров. Затем на площадке появляемся мы. С помощью специального оборудования мы вычерпываем лишний грунт из трубы, на ту самую, двадцатиметровую глубину, и уже после этого, я спускаюсь внутрь и мою трубу изнутри, для того, чтобы в дальнейшем установить в нее армирующую конструкцию и залить ее бетоном. Ничего сложного, как видите. Кроме того, что работа наша довольно опасна, тяжела физически и совсем недорого оплачивается. Но такая, видимо, у меня карма – чем дольше я живу, тем более грязную и тяжелую работу мне приходится выполнять. Я уже привык. Глубина моря на сегодняшней опоре около семи метров. Ветер пока умеренный, волны захлестывают только ноги моего напарника, Лёхи, того, кто стоит на лебёдке и собственно, опускает меня на глубину. Бывало так, что ветер разгуливался не на шутку и волны, словно обозлившись на людей, ударяли в грудь моего напарника, пытаясь, заодно, смыть наше оборудование вместе с металлическими мостками, на которых мы располагаемся. Штормы и сильные ветра тут, в проливе – совсем не редкость. Особенно зимой. Несколько раз приходилось нам «рыбачить» - с помощью крана вылавливали со дна морского наши металлические мостки, смытые волнами. Интересное, доложу вам, занятие. Впрочем, это вряд ли будет кому-то интересно.
Но делать нечего, надо как-то зарабатывать на жизнь. Зависнув внутри трубы между дном и «глубже дна» чувствуешь себя персонажем Мураками. Он, помнится, тоже, спускался в колодец и проводил там продолжительное время, приводя в порядок и структурируя мысли. Именно используя этот неоднозначный метод, он решил свои внутренние проблемы. Тору Окада его звали, помнится. Мои мысли пока не приведены в порядок и скачут, как белки, по затененным и перепутанным ветвям моего мозга, иногда прячась в многочисленных дуплах. Значит, еще не время. Вот сегодня я, отчего-то задумался о Вере. Не женщине по имени Вера, у меня и знакомых-то с таким именем нет, а просто о той самой Вере, которая должна жить в душе у каждого человека. Так принято считать, во всяком случае. В моей душе вера как-то не особо приживается, наверное, условия не самые лучшие. Когда-то я верил в то, что все меняется к лучшему, верил в справедливость и разум, но с каждым прожитым днем этот крохотный росток веры вместо того, чтобы расти и крепнуть, все усыхал и съёживался. Слабенький был изначально, а подкормить – нечем. Посудите сами, когда человек видит, что все вокруг переворачивается с ног на голову и это положение объявляется правильным, откуда взяться вере в лучшее? Раньше все было просто и понятно: кто-то произвел продукт, другой некто этот продукт продал и отдал деньги тому, кто произвел этот продукт. Это относилось ко всему – от морковки до романа. Но сейчас все совсем не так! Производитель сосисок или сока платит торговым сетям за то, что они продают его продукт. Не торговец покупает продукт для дальнейшей перепродажи, а наоборот, производитель сам должен заплатить за то, чтобы его продукт был куплен. Абсурд. Человек пишет книгу, но для того, чтобы ее напечатали, с автора берут деньги. Роман, рассказ, повесть – такой же товар, чем автор лучше производителя сосисок? Хочешь что-то заработать – заплати! Порой мне кажется, что я давно уже сошел с ума. Или спятил весь окружающий мир. Верю ли я в бога? Не знаю. Пожалуй, я верю в то, что он все-таки есть. Не более того. Просто мы, люди, ему давно надоели, и он нашел себе новую забаву. Хотя, когда я стоял «на растяжке» в зоне, перед тем, как меня отправили в ШИЗО, я молился. Молитву, правда, знаю всего одну – «Отче наш», вот ее я и читал все четыре часа, что меня, распяленного, как какую-то букашку на стене, охаживали дубинками проходившие мимо охранники. Знаете, как ни странно – помогло. Помогло выдержать и не сдаться. Хотя, опять же, вряд ли это кому-то интересно.
Верю ли я в то, что дальше придет лучшее время? Нет, вот в это, я не верю совсем. Там же, в колонии, я познакомился с интересным человеком. Звали его Иван Иванович, и был он, до «посадки» довольно известным режиссером. Кинорежиссером. Была у него своя кинокомпания. Помните старую детскую сказку – «… была у Зайки избушка лубяная, а у Лисы – ледяная…» Вот так и здесь. Была у человека кинокомпания действующая, так вот кому-то она понадобилась больше, чем самому хозяину. По справедливости как бы поступить новому владельцу? Предложить хорошую цену и купить ее, владеть с полным правом. Но это же не вписывается в современную абсурдную реальность. Компанию проще отжать, а прежнего хозяина – посадить, чтобы не мешался. Простенько и со вкусом. В духе сильных, что верят в свою силу. Потом наши пути с Иваном Ивановичем разошлись. Я вышел на свободу, его перевели в другую колонию, контакты потерялись. А жаль. Я всю сознательную жизнь мечтал снимать кино. Я хотел бы снимать кино такое, которое бы заставило людей задуматься. О себе, о мире, нас окружающем, об отношениях между людьми, о вере, о справедливости. Думаю, Иван Иванович мне бы помог. Но вот не вышло. Жизнь подкинула еще одну гусеницу-вредителя на росток веры в моей душе.
Да, странные мысли лезут в голову, когда висишь в глубокой трубе.
Когда-то давно, когда я еще учился в школе, у меня была замечательная учительница, Валентина Васильевна Давыдова. Она была учителем словесности. Ну, то бишь, русского языка и литературы. Я был у нее любимым учеником. Она этого не скрывала, да и отношение всегда чувствуется, не правда ли? Отношения у нас были доверительные, она относилась ко мне как к взрослому, думающему человеку. Советовала, какие книги стоит прочитать, какие – нет. Старалась привить вкус к качественной литературе. Я, начав читать в раннем детстве, читал все подряд, без разбора. Прочитанное мы обсуждали, у меня всегда была своя точка зрения, часто наши взгляды не совпадали, но от этого наши беседы и споры становились только интереснее. Как-то раз, она заметила с некоторой даже завистью, что ли, что я очень счастливый человек. Даже не счастливый, а удачливый. Счастливчик, одним словом. Вот тут я очень сильно удивился. Везунчиком, баловнем судьбы я не был и в детстве. Она пояснила, что мне может не везти в мелочах, в обыденных делах, но в крупном – мне всегда везет. До сих пор не согласен с ее мнением. С того момента прошло уже больше тридцати лет, а я все еще сижу в трубе, не имея ничего за душой. Вот уж действительно, не поспоришь – везунчик!.. Впрочем, вернемся к вере. Верю я, наверное, в одно – в победу разума. В то, что когда-нибудь люди опомнятся и задумаются. Оснований, правда, для этой веры маловато, но нужно же хоть во что-то верить?! Чтобы совсем не сойти с ума, я пишу. Больше для себя. Записываю мысли, описываю чувства, состояния. Для ведения дневника я слишком непоседлив, но иногда позволяю себе оформить в слова и предложения то, что кипит, не переставая, внутри меня. Если бы не писал, было бы совсем скверно. Что-то выкладываю в сеть, люди читают. Иногда пишут комментарии. Часто – хорошие, умные комментарии. Это дает небольшую подкормку моей маленькой вере. Уж не знаю, как вам, дорогой читатель, но мне очень больно наблюдать, как стремительно гниет и уже порядком пахнет наше великое достояние – Русская Литература. Разумеется, причин для упадка – множества и раскрывать их все не представляется возможным, но три главные, как мне кажется, я попытаюсь озвучить.
Итак, начнем с кровожадности. С кровожадности авторов.
С неистощимой фантазией и поистине удивительным размахом, многие писатели уничтожают собственных детей, ведь всякий персонаж, рожденный фантазией литератора, обретает жизнь, он уже существует в своей реальности, правда чаще всего живет очень недолго и часто – совсем не счастливо. Сочинители детективов расстреливают, взрывают, топят, душат и расчленяют своих героев, не испытывая ни малейшего к ним сострадания. Кровь льется рекой со страниц произведений современных Конан-Дойлов и бурным потоком, пройдя обработку сценаристами и режиссерами, устремляется на экраны. Помилуйте, дорогие детективщики и детективщицы! Пожалейте читателя, а заодно и свои собственные души! Вы не своих героев убиваете, вы убиваете нормальное отношение к смерти у своих читателей! В последнее время, в том числе и благодаря засилью детективного чтива, люди ПРИВЫКЛИ к смерти, ежедневной насильственной смерти! После того, что каждый день, каждый час вы приучаете общество к тому, что пальба и взрывы, оторванные конечности и лужи крови в городе – это НОРМАЛЬНО, что это естественно, ведь в ваших произведениях все так и есть! Но ведь это не так, слава богу. Ну, или пока не так, во всяком случае. Поймите, постарайтесь понять, что написав и выпустив в жизнь такое произведение, вы влияете на людей, на души своих читателей. Неужели вам самим не стыдно за то, что вы пишете? Да, я хотел бы обратиться к вам, Бушков, Константинов, Донцова, и всем тем десяткам авторов, кто сеет смерть и разруху на страницах своих произведений. Кровожадность ваша, уважаемые писатели, воистину, не знает никаких границ. Фёдор Михайлович, описав одно-единственное убийство, раскрыл и показал всему миру, как страшно – УБИТЬ ЧЕЛОВЕКА, как тяжело и бесконечно болезненно раскаяние человека, совершившего это. Вы же крошите людей, как хозяйка – салат оливье к Новому Году. И при этом, ваши супер-герои не испытывают никаких мук совести. Да и вы, впрочем, тоже. И вы можете ответить – мы не виноваты, ведь нам платят деньги именно за такую литературу. Деньги платят издатели и продюсеры. Ваша кровожадность оправдывается жадностью издателя.
Деньги не пахнут, еще римский император Веспасиан понимал это. Но отсутствие запаха у денег не может являться оправданием того бесчинства, что творится сейчас на просторах отечественной литературы! Вы, именно вы, издатели, с вашими средствами, возможностями, можете хотя бы начать прививать читателю хороший вкус. Да, это потребует от вас усилий и определенных затрат. Но для вас это неприемлемо! Лишь потому, что вы страдаете жадностью. Жадность заставляет вас множить страх и кровь, потому что люди, отравленные с вашей же помощью, кровью, испытывают уже настоящую ломку, не получая очередной дозы ужасов и смерти. Да-да! Вы не в меньшей, а даже в большей степени виновны в том, что наша литература превратилась в анатомический театр. Но и вы можете дать отрицательный ответ, мол это не мы! Это читатели! Они требуют все новых и новых ужасов и смертей! Мы – лишь исполняем волю читателей! Скромно умалчивая, впрочем, о том, что вы сами же и подсадили читателей на эту дрянь. Но, так уж получается, что именно мы – читатели, виновны в той вакханалии, что творится вокруг нас.
Наша всеядность питает жадность издателей, которая, в свою очередь, заставляет писателей быть настолько кровожадными. Нас давно уже держат за быдло. Пипл хавает – знакома вам эта формулировка? Ведь не из пальца ее высосали! Мы сами виноваты в упадке нашей культуры, нашей литературы, нашего кино. Мы, каждый из нас, покупая очередной «шедевр», развязываем руки жадным издателям и кровожадным писателям. Мы сами дали право так говорить о нас. Это мы – «пипл», это мы – «хаваем». Вопрос тот же: вам не стыдно? Мне – очень стыдно. Поэтому я не покупаю детективы. Маленький шаг, скромный жест, но уж лучше так.
Только вера в то, что есть еще на свете люди, которые любят и ценят хорошую, добротную литературу, дает мне силы что-то писать. Право слово, стыдно бывает за нашу нацию... Народ, практически никогда за всю историю не живший тихо, мирно и богато(с эдаким южным "Г"), тем не менее, возвысился над всем миром(это не преувеличение!), благодаря величайшим гениям литературы и поэзии, перечислять, наверное, не стоит. И вот этот народ за какие-то два десятка лет скатился в такое болото чудовищного бескультурья и дичайшей необразованности, что становится не только стыдно, но и страшно... Страшно за завтрашний день. Дети мои еще читают ЛИТЕРАТУРУ, вот боюсь, что внуки уже не станут... Хорошо хоть комиксы не прижились на нашей плодородной культурной почве. Наверное, все-таки гены у наших читателей хорошие.
Конечно, и сейчас встречается отличное психологическое, интеллектуальное чтение, требующее достаточно свободного времени и на прочтение и еще больше времени на переваривание, осмысление прочитанного. Но, как я понимаю, это в наши дни - непозволительная роскошь... Если сравнивать с гастрономией, то это – высокая кухня. Хотелось бы, чтобы ее было больше.
Но… Мы уж лучше сходим в "Макдак" и сожрем парочку жирненьких гамбургеров...
Ну а в остальном - болит душа моя, но сделать не могу ничего глобально, вот и мучаюсь еще больше...
Я часто задаюсь вопросом - "Есть ли глаза у Бога, что дает он силу власть и влияние тем, кто вовсе не достоин этого?". Люди, в массе своей имеют много шансов выбраться из этого болота быдлятского, но есть одно НО - если им будут прививать и внушать склонность к чему-то более интеллектуальному и интересному, чем то, что продвигают и рекламируют ныне.
И еще - сейчас же получается так, что ни домохозяйка скучающая, то вот тебе уже и литератор свежеиспеченный. Раньше такие люди тоже были в избытке. Но чаще всего подобные «литературные домохозяйки» держали у себя литературные салоны, куда приглашались те, кто писал, авторы, литераторы, драматурги. Ну сегодня же им этого мало. Им нужно самим именоваться писательницами… Бузова, Шилова, Робски etc. Ну а если есть и спонсор подходящий, то вот тебе и автор бестселлеров нарисовался. Ведь то же самое происходит и в музыке и в кино и других областях искусства...
Шанс на то, что мы выберемся из этого культурологического болота, разумеется, есть. Но он тает, катастрофически тает. Я говорил уже, что все от лени. Людям лень думать, лень включать воображение, им проще проглотить уже пережеванную кем-то кашицу... Самое смешное, что та же самая лень является и главным двигателем прогресса - лень человеку было оторвать зад от дивана, чтобы переключить канал на телевизоре, он изобрел пульт, и так далее - лень идти пешком, он придумывает самокат, потом телегу, автомобиль. Нашим современникам лень идти в библиотеку, чтобы что-то прочесть и узнать - появляется гугл и википедия...
Я не против прогресса, и не подумайте, совсем не против прогресса! Я против тотальной лени и мозгового ожирения...
Конечно же, изменение к лучшему – всего лишь утопия.
Все же - надо жить! А утопии, описанные на бумаге, переживали многие реальные империи. Так что, пусть только в моей общей тетради, но будет существовать мир идеальный, пусть увидят его немногие, но кто-то, всё же, задумается, возможно, а потом, глядишь, вспомнит и меня. Знаете, я не большой любитель творчества Лермонтова, но с одной его фразой я соглашусь не то что на сто, на все двести процентов! Это я про Тамань. Как это у классика? Самый скверный городишко из всех приморских городов. Никогда не задумывался об этом, пока сам не переехал сюда жить. Раньше, проживая в большом городе, я никогда не задумывался особо, как живут люди в подобных городках и поселках, хотя сам родом из небольшого рабочего городка на Урале. Но там все немного проще – есть шахта, есть обогатительный комбинат и вокруг этого, в принципе, и крутится вся городская жизнь. Совсем другое дело – здесь, в Тамани. Юг есть юг. Море есть море. На юг люди приезжают отдыхать. Работы тут мало. Хорошо вот, хоть мост начали строить. Хотя, если вы в свое время получили образование в гуманитарной сфере, то, в лучшем случае, на Великой Стройке сможете рассчитывать на почетный пост разнорабочего. Хорошо образованный, владеющий языками носитель мусора и разнообразных грузов и тяжестей, убиральщик и выполняльщик самой грязной и трудной работы. Что уж тут сказать – тоже неплохо. У некоторых и такой работы нет. Да я, в принципе, и не против, платили бы зарплату. Но как-то так повелось, что слишком много появилось ушлых коммерсантов, для которых твоя заработанная копейка является упущенной выгодой, и они делают все возможное, чтобы ты ее не получил, или получил как можно позже. Я не говорю о крупных компаниях – мостотресты, мостоотряды и прочие «великаны» четко соблюдают законодательство и рабочие там живут вполне сносно, даже, я бы сказал, хорошо. Попасть, правда, туда сложно, а имея судимость и не имея рабочей специальности – невозможно (вот еще одно необходимое условие получения более высокооплачиваемой работы и вообще, проживания в маленьком городке – наличие рабочих «корочек». Вы можете их получить легально, отучившись в ПТУ или купить, работодателя это не интересует, главное – чтобы были. Но, если в 80% случаев все знают, что корочки куплены, для чего работодатель их требует?). И тут находится целая орда небольших, маленьких и совсем крошечных компаний-субчиков (субподрядчиков), в которые устроиться можно за пять минут. Только устраиваться я туда вам не советую, ибо отличаются они друг от друга лишь степенью жадности и увертливости хозяев. Где-то вовсе не заплатят, где-то заплатят, но не все, где-то заплатят, опять же, но с очень большим опозданием и то, только после сильного давления – по закону, через суд, или своими, народными методами. Впрочем, я говорил о Тамани. Приехав сюда, я сразу обратил внимание на несколько особенностей, которые показались мне странными. Логику этих особенностей я не могу понять до сих пор. Начнем с того, что Тамань (очень древнее, кстати, поселение, тут еще, на всякий случай, древние греки жили) – это очень грязный населенный пункт. Ну просто чрезвычайно грязный. Летом – это целые клубы пыли, раздуваемой ветром повсюду, а осенью и зимой та самая летняя пыль превращается в грязь, чрезвычайно липучую и скользкую. И она везде. Просто везде. Почему так происходит? Одна из причин – следующая. Я заметил, что дороги здесь проложены ниже уровня обочин. Занятно, правда? Интересно, только непонятно, почему так делалось. Обычно дорожное полотно кладется несколько выше обочины. В таком случае и дорога чистая – проехала коммунальная машина, полила улицу, вода с грязью стекла в ливневые каналы или просто на обочину. Нет, это метод не Таманский. Здесь все наоборот. Прошел дождь и вся грязь скатывается с высокой обочины на дорогу. А из-за того, что асфальт в Тамани прижился далеко не везде, представляете, что из себя представляют местные улицы? Лермонтов писал, конечно же, не об этом. Я просто вношу современные дополнения в его «Тамань». Другая странность – темнота. Станица освещена крайне скудно, а ночи на юге – очень темные. Почему освещение скудное? Опять же – интересное наблюдение. В обычном, рядовом городе или поселке, фонарные столбы устанавливают в непосредственной близости от проезжей части, и свет от их ламп прекрасно освещает все вокруг. Но это совсем не таманский принцип. Фонари тут установлены метрах в трех от края дороги, аккурат около палисадников местных жителей. До дороги свет не доходит, а тротуары здесь не в почете. Правда, нет худа без добра, при таком скудном освещении замечательно здорово наблюдать за ночным звездным небом. Звезды здесь висят очень низко и их огромное количество. Нет, не огромное. ОГРОМНОЕ. Красиво. Очень. Поверьте, из-за моря и звездного неба, стоит здесь побывать хотя бы разочек. Впрочем, наверное, я не прав, ведь для кого-то Тамань – малая родина и для них нет уголка краше. Много солнца, море (целых два!), вино, виноград, персики, и еще множество приятных вещей. Впрочем, я говорил совсем не о Тамани, а о вере. Я, например, верю, что рано или поздно смогу продать дом и уехать отсюда навсегда. Все-таки Михаил Юрьевич знал, что говорил. Ну а пока я сижу в трубе.
Кричу Лёхе, чтобы поднимал меня. Медленно, под скрип лебёдки, чумазый и уставший начинаю свой очередной подъем на поверхность. Ветер усилился. Скоро будет шторм. Надо поторапливаться.
Надежда
Надежда умерла. Все обещали, что она умрет последней, но так вышло, что моя скончалась раньше всех. Я еще живу, а она – уже нет.
Любовь
Порой мне кажется, что я прожил уже не одну, а три или даже пять жизней. Чувствую себя так, словно бегу в колесе лет триста, не меньше. Без остановок, в постоянном напряжении всех сил. Легкие уже не хотят принимать кислород, мозг отказывается воспринимать окружающий мир, а сердце, совершенно машинально, как самый обыкновенный, механический насос перекачивает кровь. Хочется уже упасть и умереть. Впрочем, опять же по слухам, смерти нет, а жизнь – вечна. Не хочу об этом думать, потому что, если я буду знать, что буду жить вечно, я обязательно сойду с ума. Я, как и Остап Бендер, не хочу жить вечно. Не вижу в этом никакого смысла и желания такого никогда не возникало. Что помогает мне выдерживать напряжение этого бесконечного движения? Не знаю. Не уверен в ответе, но, может быть, любовь? Любовь, наверное, - это единственное, действительно сказочное снадобье, что перекочевало из сказок и мифов в наш дурацкий материальный мир. Поистине, даже самому черствому, грубому сердцу дано право и возможность впитать в себя эту чудодейственную субстанцию и смягчиться. Любовь, как мощный химический растворитель смывает, растворяя в себе всю грязь и ржу, что нарастает в течение жизни на полотне души каждого человека. Любовь, то необъяснимое и не поддающееся простой логике чувство, что дает силы идти вперед, ломать преграды, и, как это ни банально, чувствовать себя счастливым. Разве недостаточно этого, чтобы провозгласить ее главным идеалом и знаменем всего человечества? «Любовь делает человека слабым и уязвимым!» - говорят многие «брутальные» персонажи. А я считаю, что любовь делает нас сильными и непобедимыми. Сколько сказано, спето, сколько написано стихов и романов, и все равно у каждого есть, что сказать о ней, о любви, примите и мой рассказ. Любовь – это то, что держит меня на поверхности. Любовь – это мой якорь и одновременно – спасательный круг.
Было это давно, в прошлой жизни. Совсем недавно переехав в большой город, я трудился менеджером в небольшой компании. Середина девяностых, времена сложные, но работа интересная, хотя и весьма напряженная. Я работал с регионами, часто ездил в командировки. Чаще всего на Урал, но бывало и дальше. Вологда, Иваново, Пермь, Саратов, Уфа, Краснодар, где меня только не носило. Это сегодня все просто – интернет знает все, поиск контрагентов стал делом почти механическим. А тогда в помощь нам были справочники по отраслям промышленности, еженедельный увесистый том «Товары и Цены», личные знакомства, чутье, напор, вера в собственные силы, ну и немного удачи. Простая продажа – это не для тех времен. У предприятий была продукция, но не было денег, связи между прежними заводами-партнерами ухудшались, а то и вовсе разрывались – задолженности за перевозки, нехватка сырья и необходимых материалов, все было сложно. Для того, чтобы заработать, необходимо было проявить настоящие творческие способности. Придумывались и разрабатывались многозвенные цепочки взаимозачетов. Для того, чтобы быть успешным, пришлось научиться разбираться в химии, хотя раньше эта наука была для меня непостижимой «китайской грамотой». На практике все оказалось не так страшно. Я отправлял вагоны соды на никелевый комбинат, соли никеля оттуда переправлял на аккумуляторный завод, аккумуляторы поставлялись в различные управления железных дорог, а они закрывали долги предприятий за перевозки. Такая вот, примерно, схема. Упрощенно. Скучать, в общем, было некогда.
Первый раз я увидел Катю в середине мая девяносто шестого. У шефа нашей конторы, башкирского химика со звучным именем Радик Гайнуллович, был пунктик – каждого нового сотрудника он лично проводил по всем кабинетам фирмы и представлял сотрудникам. Этим действием он, по видимому, хотел убить нескольких зайцев – произвести впечатление на новичка масштабами своей фирмы и заодно показать всем сотрудникам, какой он заботливый руководитель. Не мое дело разбираться в его внутренних резонах и побуждениях, сам я прошел через посещение кабинетов давно, так как переехал в головной офис из филиала, который сам же, в свое время, и создал. Радик был жутким бабником, ревнивым и резким. Ну а что вы хотите? Восточная кровь, плюс комплексы из-за небольшого роста. Поэтому к новым сотрудницам он относился с особым вниманием, и с еще большим вниманием он относился к реакции мужской части персонала на вновь поступившую сотрудницу. Представьте себе – водит девушку по кабинетам фирмы, а сам смотрит, кто из мужчин как на нее отреагирует. Каждую женщину на фирме он, видимо, считал своей добычей, не настоящей, так потенциальной. Интересный был дядька, хотя по-своему неплохой. Не мне судить чужих тараканов в головах, своих бы обуздать. Хотя этот потомок Чингизхана вообще любил следить за своими сотрудниками, особенно на корпоративных посиделках. Народ гуляет, пьет, а Радик стоит в уголке и все подмечает. Да и помимо этого были у него на фирме свои шпионы.
Одним майским солнечным днем дверь нашего кабинета отворилась, вошел сияющий шеф. Следом за ним в кабинет вошла Катя. Когда вошел шеф, я не стал отвлекаться, закопался в справочники и выписывал в блокнот данные по какому-то заводу. Было не до него, к тому же, он частенько заглядывал в кабинеты просто так, чтобы проверить – работают ли его подопечные или так, бьют баклуши. Но когда на пороге появилась она, я понял, что отвлечься от работы просто необходимо. Мой стол стоял у окна, которое, по случаю хорошей погоды было приоткрыто и все же мне не хватило воздуха в тот момент, когда я взглянул на Катю. Первое, что бросилось в глаза – огромные карие глаза. Молодая, в тот год ей едва исполнилось девятнадцать лет, стройная и изящная, она, видимо, очень смущалась всеобщему вниманию, поэтому глаза ее, от природы большие, были в тот момент просто огромными. Темные волосы, милое лицо. Назвать ее красавицей с точки зрения стандартов глянцевых журналов, наверное, было нельзя. Но я никогда и не был поклонником этой целлюлоидной красоты гламурных див. Для меня настоящее, доброе простое лицо гораздо привлекательнее всего скопища модельных физиономий, которые похожи друг на друга, как пластиковые куклы из одной партии. У Кати была смуглая кожа, красивые, полные губы, недлинное каре темных волос. И она показалась мне прекрасней всех девушек, что встречались мне раньше. Похожая на испанку внешне, она, тем не менее, обладала спокойным и незлобивым характером, но узнал это я значительно позже.
- Уважаемые коллеги, минутку внимания! – обратился Радик к сотрудникам нашего отдела. – Разрешите представить, Екатерина Новикова, наш новый секретарь на ресепшн. Прошу любить и жаловать.
Так я узнал ее имя. Все вежливо поаплодировали, кто-то пробормотал «очень приятно», другие - «добро пожаловать» и Мы очень рады», ну, в общем, все те дежурные фразы, что произносятся обычно в подобных случаях. Я не мог сказать ни слова. Я просто влюбился. Сидел за своим столом вблизи приоткрытого окна и тщетно пытался унять дрожь в руках и бешенное сердцебиение. Я смотрел на Катю и не мог поверить, что смогу теперь каждый день видеть эти чудесные глаза. Генеральный с Катей пошли знакомиться со следующим отделом, а я вышел покурить на улицу.
- Что-то происходит, - думал я, расхаживая по дворику НИИ, в котором располагался наш офис. – Что же это со мной? Так не бывает, такого просто не может быть.
Должно быть, со стороны я выглядел смешно и нелепо. Ходит по кругу молодой человек, курит одну за другой сигареты и что-то бормочет под нос. Дело в том, что по-настоящему я никогда не влюблялся. Смешно сказать, но окончив ин.яз педагогического ВУЗа, я так и не научился свободно и легко общаться с представительницами противоположного пола. Вы можете не верить, но это так. Странное дело, для меня никогда не стоял вопрос общения, как таковой. Общение с людьми было частью, причем значительной, я бы даже сказал - основной частью моей работы. Мне нужно было договариваться с совершенно разными людьми. Но, насколько легко мне давался диалог с коллегами и котрагентами, настолько сложно мне было начать самый незначительный, ничего не значащий диалог с представительницами слабого пола. Я мог отлично вести разговор с любым партнером, не зависимо от того, кто находится передо мной – рядовой сотрудник, начальник отдела снабжения, или директор завода. Но с женщинами я стеснялся всего – своей внешности, одежды, манеры говорить, манеры держаться. Всегда приходилось быть в напряжении, соответствовать некоему образу, а как выглядит этот самый образ, я не мог порой объяснить себе сам. Вообще, склонность к рефлексии – один из самых главных моих недостатков. Даже спустя много лет так и не смог до конца от него избавиться. Совершенно неожиданно для самого себя, я оказался в непростой ситуации. Все просто – я влюбился. Несколько дней пролетели незаметно, я не помнил, что и как делал, чем занимался, с кем и о чем разговаривал. Это было похоже на какой-то наркотический транс. Впрочем, все разрешилось довольно просто. Если бы я был более открытым в отношении того, что происходит у меня в душе, мне бы не пришлось так мучиться и переживать. Все эти дни я хотел заговорить с Катей и все не решался. Много раз я заходил в секретариат, по работе, а то и просто, придумывал повод, для того, чтобы просто взглянуть на нее еще раз. Как алкоголику нужна выпивка, наркоману – ежедневная доза, мне нужно было ее видеть. В общем, вел я себя глупо и, видимо, казался всем окружающим удивительно нелепым. Но, как это чаще всего и бывает в жизни, если следовать золотому правилу – «не усложняй», решить мою проблему оказалось на удивление просто. Помог мой коллега, приятель и бывший одноклассник, через которого, я, собственно и устроился в компанию. Дело в том, что у Кати в нашей фирме работали тетки, причем сразу две. И, еще не работая в фирме, она ездила в одну из туристических поездок с сотрудниками фирмы. Я в то время работал еще в региональном филиале, а Сергей, мой приятель, в ту поездку ездил и с Катей был знаком. Когда он узнал про мою глупую внутреннюю проблему, то сильно развеселился, и в тот же день просто нас познакомил. И впрямь, иногда случается так, что сложные, на первый взгляд вещи, порой, разрешаются очень просто. Но чаще выходит совсем наоборот. Это уже из опыта жизни. Что было дальше? Прекрасное время. Наверное, самое лучшее время из всех прожитых лет. Да вы и сами все понимаете! Все мы когда-то были молоды, влюблены, счастливы тем просто, что могли каждый день видеть друг друга, разговаривать обо всем и в то же время – ни о чем. Случайные прикосновения и застенчивое смущение. Возможно, я слишком романтизировал наши отношения, но я действительно, боготворил Катю. Для меня она стала самым главным человеком во всем свете. Впрочем, это, наверное, звучит так банально…
Катя училась на вечернем отделении университета и я охотно помогал ей с французским языком. Занятия плавно перешли в прогулки и встречи. Мы подолгу бродили по большому городу, и много раз ее бабушка, милейший человек, Фаина Ивановна, гоняла меня веником, когда я слишком поздно провожал Катю домой. Если нам не удавалось провести вечер вместе, мы подолгу, целые часы напролет, болтали по телефону. Когда я уезжал в очередную командировку, мы чувствовали себя, словно в тумане – сложно было собрать мысли, почти невозможно дышать. Я старался побыстрее закончить дела и вернуться. Катя с головой уходила в учебу и работу. Сейчас, когда человек без интернета не может прожить и пары часов, это, наверное, выглядит смешно, но в нашей молодости не было соцсетей и безлимитной связи. Интернет делал первые робкие шаги в нашей стране, а для связи у меня был пейджер. Сотовый телефон – роскошь, доступная в то время далеко не каждому. Но если бы не было разлук, на свете не было бы и встреч, верно?
Мы любили гулять в парке Кусково. Тихий, заросший старый парк с безлюдными аллеями принимал нас, как родной дом. Осенью ли, когда клены, дубы и липы поднимали настроение своими яркими нарядами от кутюр, летом, когда эти же деревья, наши приятели, дарили отдых в тени, или зимой, когда так хорошо было гулять по заснеженным дорожкам и кормить шустрых белок и птиц. Да что там говорить? У каждого в памяти есть своя история любви, которая отличается от всех остальных подобных историй. Писать о любви чертовски сложно, потому что, кажется, что все уже давно написано и сказано о ней. Любовь – единственное вечное чувство и поэтому люди будут писать о ней романы и стихи до самого заката человечества. И каждая история будет уникальна и неповторима, хоть и будет повторять многие уже рассказанные.
Мы любили друг друга и были счастливы. Спустя год поженились. Ну а все счастливые семьи похожи друг на друга, а каждая несчастливая – несчастлива по-своему. Классики вообще редко ошибаются, на то они и классики! Так уж вышло, что нам довелось взрослеть в сложное время. Нестабильное. Мы с друзьями ушли с прежней фирмы и открыли свою компанию. Работали не за страх, как говорится, а за совесть. Все силы и время вкладывали в новое дело, а денег, которых и так было ничтожно мало, все равно не хватало. Все шло в дело, в развитие. Но тут оказалось, что государство нуждается в наших скромных доходах гораздо больше нас самих, в общем, случился дефолт. «Черный вторник» смел с игровой площадки огромное количество гораздо более крупных игроков, чем мы, а нашу компанию просто размазал тонким блином, да еще и втоптал в землю. Чем только тогда не приходилось заниматься. Приходилось мне «бомбить» на своей машине и работать в цеху по фасовке муки, и разгружать фуры и вагоны. Устроиться на работу было очень сложно, а у нас уже подрастала дочка. Первым делом пришлось отказаться от съемной квартиры и переехать к теще. Разумеется, совсем не такого будущего для своей дочери она желала. В общем, отношения наши и с самого начала не самые ровные, стали ухудшаться. Если подробно описывать те годы, можно этому времени посвятить отдельную повесть. Повесть о ломающейся жизни. Постепенно времена менялись, немного легче стало с работой, удалось устроиться в довольно крупную компанию, потом, правда, пришлось оттуда уволиться, но наработанные связи и знакомства помогли почти сразу найти новую. То было время, когда Катя еще любила меня. Иначе бы у нас не родился сын, я так думаю. Ведь дети рождаются только в любви, верно? Семья стала разрушаться немного позднее и виной тому, конечно же, был я и моя страсть к авантюрам и азарту. Работал я так же, региональным менеджером, потом стал начальником отдела. По работе, казалось бы, все складывалось довольно удачно, но оставалась и продолжала расти внутренняя неудовлетворенность самим собой. Мне казалось, что я занимаюсь не своим делом. Наверное, тот самый кризис среднего возраста. Болезнь предполагает лечение, я лечился алкоголем. Согласен, не самое лучшее лекарство, но лучше я тогда найти не смог. Если копнуть глубже, я думаю, что самой главной причиной всего того, что со мной происходило тогда и в дальнейшем, - отсутствие собственного жилья. У каждого живого существа, так я считаю, должна быть своя нора. Большая, маленькая, шикарная или развалюха, но семья должна жить отдельно. Отдельно от всех. Я мечтал о собственной квартире, но, увы, доходов на покупку явно не хватало. И я стал играть. Играл по-крупному и в какой-то момент уже не смог остановиться. В итоге я проигрался. Проиграл деньги, выведенные из оборота компании. Огромный долг, отсутствие каких бы то ни было перспектив, полная опустошенность – вот и все мое состояние.
Развелись мы практически день в день с днем свадьбы, прожив вместе тринадцать лет. Свадьба была тридцатого августа девяносто седьмого, а развод состоялся двадцать девятого августа две тысячи десятого. У нас с Катей вообще забавные совпадения в датах. Я родился в один день с отцом, 27-го января, она – двадцать восьмого. Про свадьбу и развод я уже упоминал. Кто-то верит в нумерологию и считает, что все совпадения не случайны, мне кажется, что это просто странный случай.
Через год после расставания, мы гуляли в Кусково. Было лето, мы шли рядом и разговаривали. Разговаривали обо всем, бесконечно, на протяжении многих часов. Как раньше. Вдруг, совершенно неожиданно, в считанные минуты, погода резко переменилась. Задул резкий ветер, налетели тучи, и начался сильнейший ливень. Мы бежали по лужам и укрылись под огромным старым дубом. Арка из ветвей надежно укрывала нас от дождя. Мы стояли и молчали. Каждый думал о своем. А потом, вдруг, словно что-то промелькнуло в воздухе, как молния, как удар грома. Мы одновременно повернулись друг к другу и обнялись, крепко, словно пытаясь врасти друг в друга. Простояли, обнявшись, наверное, полчаса, пока не закончился дождь. Как в прежние времена. Потом я проводил Катю домой и уехал.
Теперь я живу в Тамани, она в большом городе. Раз в году Катя прилетает сюда, на море. Она привозит детей, отдыхает неделю и улетает обратно. Дети проводят со мной лето. В конце августа она прилетает забрать их. Замуж она не вышла, да и я держу целибат.
И опять я сижу в трубе и вспоминаю, как часто я обижал самого дорогого мне человека. Обижал и не замечал этого. А она терпела и прощала. До последнего.
И все равно, для меня Катя осталась самой лучшей, самой прекрасной женщиной на свете. Вообще – встретить в жизни своего человека – едва ли не самое главное. Это правило одинаково верно как для бездомной кошки, так и для человека. Но… Надежда умерла, хотя я еще жив. Я все еще сижу в трубе.
fin