Форштадтская шпана особенно не заедалась с детдомовскими. Она была научена опытом: детдомовские в стычках стояли дружно и отвечали на хулиганские выпады шпаны резко и безжалостно, используя приёмы, наработанные ими в период беспризорничества. Резкий тычок двумя растопыренными пальцами в глаза или шокирующий удар ребром ладони по шее, не говоря уж про удар по яйцам, полностью выбивали противника из строя, обеспечивая превосходство детдомовской братии над местными.
Но в этот раз им накостыляли. Непонятки возникли из-за права очистить яблоневый сад на улице Биешу. Казяву с перебитым носом и Ишака, получившего удар шилом в живот, определили в больницу. Раны, ссадины, синяки других бойцов пользовала детдомовская медичка. Оклемались все быстро. На бывших беспризорниках всё заживало. как на собаке Только Ишак долго отходил после операции на желудке. Думалосьь, что ранка от шила это ерунда, а оказалось – не ерунда, а очень серьёзная травма.
При всей своей брутальности детдомовцы были очень чувствительны к несправедливости. Поэтому, оклемавшись, народ стал кумекать, как наказать обидчиков: оскорбление неотмщённым оставлять было нельзя. Уже и так гуляла по Московскому форштадту молва о том. что детдомовских наконец-то уделали.
Уделали их взрослые парни. которым было по 16-17 лет. Они взяли своей массой и применением запрещённых уличным кодексом приёмов (шило, кастет). Народ решил: раз местные нарушили правила борьбы, то и детдомовцы в ответ также могут нарушать уличный закон и наваливаться всем скопом на каждого обидчика по-отдельности.
Обидчиков детдомовская публика знала в лицо. Мишке Козлу, как наиболее шустрому пацану, поручили проследить путь, по которому учащиеся в школе нехорошие парни следовали из школы домой. Проследить и наметить места засады.
С теми же парнями, которые не учились в школе, а уже работали, окончив обучение в ремеслухах и ФЗУ, детдомовцы решили расквитаться во вторую очередь.
Первый из обидчиков, приговорённый к экзекуции, жил на оживлённой Московской улице и пустынного места , где можно было бы его подстеречь, подыскать не удалось. Но зато Козёл выяснил, что тот два раза в неделю ходит по вечерам через Тихий парк в школу танцев. Засаду решили сделать в парке.
Мстители резво выскочили из высоких зарослей шиповника. Для парня нападение детдомовцев было полной неожиданностью. Он даже изготовиться не успел. Несколько сильных ударов свалили его на землю. Детдомовцы постояли над поверженным, дружно плюнули на него и удалились восвояси. Тогда бить лежачего, а тем более -- ногами, как сейчас, считалось моветоном.
Когда таким же образом разделались ещё с одним обидчиком, до нехороших парней дошло, что детдомовцы обиду не простят. Через неделю после инцидента в парке к Казову в школе подошел Сеня Большой, заводила у нехороших парней:
-- Слушай, Казява, наши решили, что они были неправы в том деле и предлагают вам часть поживы. Мешок яблок вас устроит?
-- Надо с пацанами посоветоваться.
-- Ну, советуйтесь.
В спальне старшей группы открылось совещание. Казов рассказал товарищам о разговоре с Сенькой. Народ, обговорив вопрос, решил согласиться с предложением нехороших парней: «И махаться больше не надо, и лицо сохраним». На том и сошлись.
После этого случая улица больше не беспокоила детдомовцев. Даже девочки стали гулять в Миера парке одни, без сопровождения мальчиков.
Хулиганящая улица – это были в основном русские пацаны. Они латышских мальчиков, которых легко было распознать по упитанным лицам и деталям в одежде, в основном, не трогали, и те не гянули на русских, ограничиваясь презрительными взглядами. Видать зря русские мальчики не воспитывали юных латышей. Именно эти мальчики с упитанными лицами, когда стали очень взрослыми, объявили всех русских граждан Латвийской ССР «негржданами», оделив их фиолетовыми паспортам, дающими право на проживание в независимой Латвии и только.
А может быть и хорошо, что не «воспитывали». А то подросли бы обиженные пуйки и отправили бы всех русских в Румбульский лес, где в 1941 году расстреливали с активной помощью латышей рижских евреев.
Расстреливали не только мужчин. Очевидцы свидетельствуют:
«На расстрел гоняли женщин с детьми, детей было очень много, у иных матерей было 2-3 ребёнка. Много детей шли в колоннах под усиленной охраной полиции. Примерно к концу декабря месяца 1941 года, утром, около 8 часов, немецкие фашисты гнали на истребление 3 большие партии детей школьного возраста. В каждой партии было не менее 200 детей. Дети страшно плакали, звали своих матерей, вопили от страха. Все эти дети были истреблены в румбульском лесу. Детей не стреляли, а убивали ударами автоматов и рукоятками пистолетов по голове и сваливали прямо в яму».
В Румбульском лесу были расстреляны 25 тысяч евреев.