Я, четырехлетняя помощница мамы, пошла к колодцу набрать воды на чай. Сейчас я удивляюсь, как мне разрешали набирать воду из колодца, а тогда это было в порядке вещей. Никто, казалось, не боялся, что я не справлюсь с бадьей и журавлем, что помогал достать воду. Мне же это очень нравилось. Я воображала себя взрослой и умелой барышней. Воображения -то у меня всегда было больш, чем надо. Так говорил папа.
Обойдя наш дом, я встала, пораженная увиденной картиной. У нашего колодца стояла девушка или молодая женщина. На ней было платье , какого я никогда не видела. Дело было не только в тонком шелке голубого цвета, усеянном розовыми и сиреневыми цветами с нежной зеленью. Платье было сшито очень красиво: на нем были оборочки. Платье было с длинными рукавами.
Девушка стояла ко мне боком, и я невольно залюбовалась ее тонкой стройной фигуркой. Высокая грудь, тонкая талия, каких у деревенских девчат было немного. Легкий ветерок трепал подол платья, и оно то обвивало стройные ножки девушки, то поднималось, открывая ноги очень высоко. На ногах были коричневые туфельки с белыми носками. Девушка подняла руку и сняла с головы голубую косынку. Она намочила косынку в кадке, стоящей рядом с колодцем и протерла лицо и шею. Было очень жарко. Волосы у незнакомки оказались тоже не совсем обычными. Цвета спелой ржи, они были заплетены в косу и уложены корзиночкой на затылке. В них сверкали заколки, каких не было ни у одной девчонки в деревне. Я не могла налюбоваться на красавицу, а незнакомка была очень красива, и стояла, раскрыв рот. А она, не замечая меня, прополоскала косынку в бочке и наклонилась, чтобы расстелить ее на траве у колодца для просушки.
Я не понимала что, но что-то в ее движениях было странное, непривычное для глаз. Мне показалось, что она осанкой напоминает военных с их выправкой и статью.
"Калерия!- голос мамы вывел меня из оцепенения- здравствуй дорогая моя!- Мимо меня пробежала мама, видимо отправившаяся меня искать, и бросилась к красавице. Она обняла девушку, и та, уткнувшись в мамино плечо, разрыдалась.- Собралась зайти, наконец. Пойдем скорей в избу. Вот Сережа обрадуется. Мы тебя давно ждем."
Она обняла девушку за талию, и та повернулась ко мне лицом. Я ахнула. Ветер трепал пустой шелковый рукав платья. Руки в нем не было. Я не могла понять, куда она дела руку, а девушка решительно засунула пустой рукав за поясок платья.
-"Твоя кукла?- обратилась она к маме, какая красавица. Вся в Сережкину природу. Что, напугала я тебя , девочка? Не переживай, я многих пугаю." Она обняла меня рукой за плечи, наклонилась и поцеловала. Слезы снова хлынули из ее глаз, но она быстро взяла себя в руки.
-Пойдем, с Сережкой поздороваюсь, - она решительно зашагала по тропинке, поднялась на крыльцо и вошла в дом.
Папа встретил гостью возгласом, в котором радость сочеталась с болью. Они обнялись , и Калерия разрыдалась уже серьезно. Папа гладил ее плечи, голову и успокаивал, как мог.
Мама тоже стояла рядом, и как могла уговаривала девушку.
Наконец рыдания стихли. Гостья достала из кармашка платья платочек, вытерла глаза и нос.
- Знаешь, Сережа, я рада, что Николай меня не видит, в таком виде я бы умерла перед ним. Господи, за что мне это, Сережа, как я жить-то буду?
-Проходи, садись, Каленька, -папа бережно повел гостью к столу. Мама уже несла скудное угощение для гостьи. Разносолов в доме не было. Взрослые сели за стол, выпили за встречу и начали разговор. Я не отрываясь слушала, многое не поняла, но главное я уловила.
Калерия была невестой папиного друга, который погиб на фронте в начале войны. Калерия, узнав о гибели жениха, собрала вещички и ушла на фронт. В военкомате восемнадцатилетнюю девчонку направили в Горький, а там она уговорила направить ее на передовую санитарочкой. Она до войны закончила курсы медсестер. На фонте она выносила раненых, воевала, если надо было и с оружием в руках, дошла до Германии. Там и оторвало ей руку шальным осколком, когда до победы осталось три дня. Врачи пытались спасти часть руки, но началась гангрена и руку пришлось ампутировать . Лечилась Калерия долго, потом вернулась в родную деревню.
Она редко выходила из дома, боялась встреч с земляками, пока не приехал однополчанин и не убедил, что стыдиться ей нечего, ей гордиться надо своей судьбой. Мало женщин, что вернулись с фронта с боевыми наградами, а Калерия вернулась. Он привез ей несколько красивых платьев, которые он забрал в одном немецком магазине для Калерии. Он любил эту красивую девушку, хранил платья, искал любимую, и как только представилась возможность, приехал к ней. Он предложил ей выйти за него замуж , но Калерия ответила отказом. Она боялась испортить его жизнь. Какая из однорукой женщины жена? Намучается он с ней. Когда же парень стал уговаривать особенно настойчиво, чтобы не обижать его больше, Калерия сказала, что все еще любит своего жениха, погибшего в сорок первом. Однополчанин не нашел доводов против любви к солдату,собрался и уехал. Перед уходом он взял слово, что Калерия будет всегда ходить нарядная и красивая в тех немецких нарядах. что он ей привез. Зря что ли он их с войны хранил. Калерия это пообещала. С той поры Калерия стала понемногу осваиваться в мирной жизни. Она даже решилась придти навестить моих родителей.
Я не могла понять, как ее жених был другом папы, ведь папа намного старше. Папа сказал, что дружбе возрасту не мешает, да не так уж и велика была разница, а Калерия была моложе жениха, потому и сейчас выглядит молодо.
Судьбу Калерии я не знаю.Несколько раз я видела ее в магазине. Всегда она выделялась среди деревенских женщин и статью, и нарядом. И только пустой рукав говорил о той беде, которую пережила эта красавица. Женщины за спиной шептали разное: одни жалели девушку, другие говорили, что нечего было на фронт идти, неизвестно чем она там занималась, раз такие наряды привезла, Бог зря не наказывает. Мама, слыша последних, всегда спокойная, устраивала этим умницам такие разносы, что мне было страшно.
Помню, что мы долго играли в девушку Калерию. Засовывали руку под платье, и одной рукой лепили из глины пирожки, шили платья куклам, стирали. Даже эти детские занятия были очень трудны для" одноруких". Я всегда думала, как же это женщина заплетала косу и делала массу разных дел. А еще я думала, что война не для таких красавиц, как Калерия. Она для мужчин.