А на другой день Кирилл попал под машину.
Когда мне сообщили об этом, я чуть с ума не сошла. Я почти ничего не соображала, понимала лишь одно: это из-за нашего вчерашнего разговора, из-за того, что сын узнал горькую для него правду о своём близком родстве с Алисой. Это известие сразило мальчика: он ходил как потерянный, не слышал и не видел ничего вокруг. В таком состоянии запросто можно угодить под машину! Не нужно было его никуда отпускать в этот день. По крайней мере одного. Но я думала: может быть, он пойдёт к Люсе?.. Кто может утешить лучше, чем любящая женщина?
А теперь Люся пыталась поддержать нас с Алёшей, хотя ей самой было не легче. Её любимый человек лежал в реанимации. Он был в коме. На грани жизни и смерти.
Нам всем оставалось только молиться. Но я не могла молиться. В душе был лишь один вопрос: за что? И сознание лихорадочно подсказывало ответ: если бы 23 года назад я призналась Лёше в том, что беременна, он бы не женился на Альбине. А если бы ещё раньше сказала любимой подружке о том, что встречаюсь с Лёшей, она бы не рассматривала его в качестве жениха: женихов у неё и так было много, и она затруднялась в выборе. Если бы я была откровенна с лучшей подругой и с любимым человеком, то не произошло бы тройной ошибки. Альбина не вышла бы замуж за Лёшу, Славе не пришлось бы растить дочь от её первого брака, а наш с Лёшей сын не влюбился бы в собственную сестру. Я чувствовала, что причина всех бед во мне. И мне было так больно от этого! Раскаяние пришло, когда уже ничего нельзя было исправить. Я не могла молиться, но только твердила мысленно: «Господи, прости меня! Сохрани жизнь сыну! Он ни в чем не виноват. Во всём только моя вина. Я создала эту ситуацию».
Но если сейчас я не могла поступить иначе, не могла скрыть правду от сына, то 23 года назад у меня был выбор. Я решала не только свою судьбу. Альбина, выбирая жениха, должна была знать, что у её избранника будет ребёнок. И сам он должен был знать об этом. Это я сломала судьбу своего сына. Это я привела его на край гибели.
Такие мысли крутились у меня в голове, и они просто убивали меня. Меня душили слезы. Казалось, я сейчас задохнусь. Настолько тяжело было дышать.
А когда немного прояснились обстоятельства происшедшего, стало еще невыносимее.
Водитель, сидевший за рулём сбившей Кирилла машины, и все свидетели происшедшего утверждали, что парень буквально шагнул под колёса. И дорогу переходил в неположенном месте, на самом опасном участке дороги, где очень большой поток машин. Водитель в последний момент пытался затормозить, но было уже поздно.
Когда я всё это осознала, сразу вспомнила слова сына: «Я знаю, как решить эту проблему». И с ужасом подумала: а если это и было «решение»? Если он шагнул под колёса машины сознательно? Не от рассеянности, не потому что был «не в себе», а потому что считал, что предложение, сделанное им Алисе, может потерять силу только ценой жизни. Только таким образом он мог взять своё слово назад и не показаться предателем в её глазах. Чем больше я об этом думала, тем вернее мне казалась эта догадка. Разумеется, с Лёшей я поделиться этими мыслями не могла. Но мне нужно было с кем-то поделиться. Рядом, кроме Лёши, была Люся. Но не могла же я делиться своими предположениями с Люсей! Я не могла поделиться ими даже с мамой. Мы вообще не сразу сообщили ей о случившемся, потому что говорить об этом по телефону было нельзя. Нужно было быть с ней рядом, чтобы поддержать её в самую тяжелую минуту.
И у отца было больное сердце. Известие о внуке подкосило его окончательно. Он тоже слёг с сердечным приступом. Мама оставалась при нём, подавала лекарства, встречала врачей скорой помощи…
Родители Алёши оказались поздоровее. Нервы у них были покрепче. У свекрови нервы вообще были стальные. Её главной заботой теперь стало не дать водителю уйти от ответственности. В то, что Кирилл сам шагнул под машину, она не верила. Она же не знала о нашем разговоре. И о том, что у неё, кроме внука, имеется и внучка. И что в эту внучку безнадежно влюблён её обожаемый внук. Она не представляла, какой гордиев узел тут завязался. Узел, который невозможно было развязать или распутать, но можно было только разрубить.
http://www.proza.ru/2018/07/29/1149