ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ КЛАССЫ В СРЕДЕ МАРКСИСТОВ
10. Урок "психоистории" первой русской революции
В конце предыдущего раздела было отмечено, что партийная демократия предполагает право большинства принимать ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ ДЛЯ ВСЕХ решения и, одновременно, право меньшинства открыто подвергать эти решения критике. Однако надо учитывать факт существования политически активных субъектов, которые, пребывая в большинстве, всячески стремятся ограничить или даже вовсе отнять у меньшинства право критики большинства, а пребывая в меньшинстве, не просто критикуют, а САБОТИРУЮТ всеми возможными способами исполнение "неправильных", с их точки зрения, решений, принятых большинством. Причем никакие увещевания на подобных субъектов обычно не действуют, поскольку такое поведение почти однозначно указывает на психологию "феодала" или "буржуя". Поэтому в партии "социалистов" против попыток тем или иным способом "обойти" партийную демократию есть лишь одно верное средство – исключение из партии.
О том, насколько важно для партии "социалистов" иметь надежную защиту от проникновения в нее "феодалов" и "буржуев", можно судить по истории раскола российских социал-демократов на большевиков и меньшевиков, начало которому положил II съезд РСДРП. Этот съезд стал второй и, как далее будет показано, тоже не вполне удачной попыткой российских марксистов создать РЕВОЛЮЦИОННУЮ партию.
II съезд РСДРП был подготовлен редакцией газеты «Искра», взявшей на себя роль «коллективного организатора» российских социал-демократов. Согласно Ленину, делегаты съезда оказались разделенными на «четыре основные группы». А именно, на 1) искровцев большинства, 2) искровцев меньшинства, 3) «болото» и 4) антиискровцев. Но интереснее всего то, что на съезде эти группы вели себя как "коллективные личности", относящиеся, соответственно, к общественным психологическим классам 1) "социалистов", 2) "феодалов", 3) "конформистов" и 4) "буржуев". Но это, конечно, не означает, что ВСЕ члены любой из четырех групп депутатов непременно принадлежали к одному и тому же психологическому классу, так как на позицию депутатов при голосовании влияли не только их убеждения, но и мнение окружающих, особенно – от их лидеров.
О том, что группа антиискровской оппозиции представляла собой "коллективного буржуя", говорит характеристика, данная этой группе Лениным:
«Задача оппозиции … состояла в том, чтобы оградить независимость, особность, приходские интересы мелких группок от поглощения их широкой партией, созидаемой на искровских началах».
То есть, антиискровцы ставили превыше всего свои «приходские интересы», что как раз и является отличительной чертой "буржуев". По Ленину, эта группа имела 8 голосов: 5 делегатов от еврейской организации «Бунд» и 3 рабочедельца (сторонники журнала «Рабочее дело», органа оппортунистического «Союза русских социал-демократов за границей»), что с ПОЛИТИЧЕСКОЙ точки зрения было совершенно справедливо. Однако, с ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ точки зрения, указанные Лениным мотивы были не чужды и четырем южнорабоченцам (сторонникам газеты «Южный рабочий»). Таким образом, если оценивать расстановку сил на съезде с психологической точки зрения, "буржуйская" группа первоначально имела не 8, а 12 голосов, а после того, как съезд покинули делегаты от «Бунда» и два рабочедельца, она сократилась до 5 голосов.
Группа «болота», отличавшаяся, по словам Ленина, «несамостоятельностью, мелкостью, отсутствием своей линии, боязнью того, что скажут люди, вечным колебанием между обеими определенными сторонами», имела на съезде всего 6 голосов. Что, конечно, непропорционально мало для "конформистской" группы, каковой, очевидно, и была группа «болота». Но дело в том, что как раз вследствие своей политической несамостоятельности "конформисты" из числа делегатов съезда были в основном рассредоточены по трем остальным группам и обычно (но не всегда!) голосовали "в унисон" со своими лидерами.
Так, у искровцев большинства непререкаемыми лидерами на съезде были Плеханов и Ленин, которые своим влиянием и обеспечивали "социалистичное" поведение всей их группы, хотя "социалистом" из них двоих был только Ленин. Лидером искровцев меньшинства был Л. Мартов, который тоже, как и Ленин, собственным поведением и личным влиянием предопределил "психологическое лицо" всей группы искровской оппозиции.
"Феодальный характер" группы Мартова впервые проявился на 22 заседании съезда, когда ему пришлось выбирать между двумя альтернативными формулировками первого параграфа устава РСДРП, одну из которых предложил Ленин, а другую – Мартов. Здесь не так важно то, чем они по существу отличались друг от друга, как то, что принятие съездом формулировки Мартова обеспечила СОЗНАТЕЛЬНАЯ поддержка ее большинством антиискровской оппозиции и «болота», мотивы которых озвучил на съезде рабочеделец В. Акимов. Он прямо заявил, что, поскольку его цели диаметрально противоположны искровским, он намеренно и сознательно голосует за ХУДШИЙ из искровских проектов. Но Мартова это ничуть не смутило, и он, благодаря столь одиозному альянсу, на протяжении нескольких следующих заседаний успешно продолжал заниматься, по выражению Ленина, «порчей устава». Таким образом, уже на съезде Мартов показал себя как беспринципный политикан, готовый ради власти совершенно забыть об интересах дела. При помощи того же съездовского альянса с антиискровцами и «болотом» он рассчитывал победить на и выборах руководства партии. Однако на завершающей фазе работы над уставом, в результате двух конфликтов между большинством делегатов и представителями антиискровской оппозиции, последние почти в полном составе (7 из 8) отказались от дальнейшего участия в работе съезда. И, таким образом, к моменту решающих выборов меньшевики остались без поддержки своих антиискровских "союзников", что и предопределило исход голосования не в их пользу. Искровское большинство было готово отдать оппозиции треть мест в обоих руководящих центрах партии, в редакции Центрального Органа (ЦО) и в Центральном Комитете (ЦК). Но мартовцы принципиально не желали быть оппозицией; они желали быть ТОЛЬКО властью, что и следовало ожидать от "коллективного феодала". Поэтому они отвергли предложенные им места в ЦО и ЦК, что, как показали дальнейшие события, было частью их "плана Б" захвата власти.
Суть этого плана заключалась в дезорганизации партии путем неподчинения решениям II съезда РСДРП, бойкота ЦО и ЦК, утаивания и присвоения денежных пожертвований на нужды партии, искусственного раздувания конфликтов с партийным руководством и т.п. Созданный таким способом хаос должен был "убедить" партию в недееспособности ее руководства и послужить "основанием" для смены власти.
Уже через три месяца после начала осуществления этого плана мартовцы добились первого большого "успеха". В октябре 1903 года состоялся съезд Заграничной Лиги русской революционной социал-демократии – единственной зарубежной организации РСДРП, имевшей статус комитета партии, подчиненного непосредственно ЦК. На этом съезде меньшевистское большинство демонстративно незаконным способом приняло новый устав Лиги. Поскольку при этом был грубо нарушен устав РСДРП, ЦК и Совет партии сделали то, что были обязаны сделать. Представитель ЦК на съезде Лиги объявил о неутверждении ее устава и о незаконности собрания. Но то, что случилось после этого, больше всего похоже на заранее срежиссированный спектакль. В тот же день Плеханов, член редакции ЦО и Совета партии, внезапно разворачивается на 180 градусов и требует от Ленина и ЦК «начала мирных переговоров» с меньшевиками во избежание раскола партии. Попытка Ленина и членов ЦК Ф. Ленгника и Л. Гальперина уговорить Плеханова не совершать эту несусветную глупость ни к чему не приводят. Через два дня меньшевики предъявляют свои «условия мира», из которых становится совершенно очевидно, что Мартов хочет забрать себе ВСЁ, а по реакции Плеханова на этот ультиматум было столь же ясно, что он согласен всё отдать, включая не только ЦО и Совет партии, но и ЦК.
Правда, ТОГДА, благодаря энергичным контрмерам Ленина, взять ВСЁ Мартов не сумел: ЦО перешел под его полный контроль, в Совете партии меньшевики за счет голоса Плеханова получили фактическое большинство, но ЦК, в который был срочно кооптирован Ленин, остался полностью за большевиками. Однако меньшевики, завладев «Искрой», через нее развернули настоящую травлю ЦК, под воздействием которой, а также из-за "организованного" теми же меньшевиками хронического безденежья, часть членов ЦК чем дальше, тем больше склонялась к капитуляции. Как следствие, в ходе этой многомесячной "осады" меньшевиками ЦК внутри него сформировалась "пятая колонна", или "коллективный Плеханов-2" в "лице" трех членов ЦК: Л. Красина, В. Носкова и Л. Гальперина. В июле 1904 года, не имея на то законных полномочий, они приняли постановление, запрещающее агитацию за созыв III съезда партии, которую еще в ноябре 1903 года инициировал Ленин, видевший в съезде единственное средство прекратить уничтожение партии меньшевиками. Принятие этого постановления свидетельствовало о том, что ЦК тайно "сдался в плен" меньшевикам, и теперь действует по их прямой указке, СКРЫВАЯ этот позорящий его факт от по-прежнему руководимых им большевистских комитетов. Но разве не столь же позорной была "победа", добытая ТАКИМИ средствами? Впрочем, Мартова подобные вопросы явно не "терзали". После того, как для закрепления одержанной "победы" были НЕГЛАСНО кооптированы в ЦК три меньшевика, «Искра» в январе 1905 года торжественно заявила о достигнутом, наконец, "единстве" партии:
«Меньшинство перестает считать себя стороной, и впредь не может быть речи ни о бойкоте ЦК, ни о предъявлении к нему ультимативных требований».
Еще бы, ведь они уже получили исчерпывающее удовлетворение своего «ультимативного требования» о полной капитуляции ЦК. Однако торжество меньшевиков оказалось недолгим. Несмотря на все запреты ЦК, фактически утратившего власть над комитетами после того как его предательство было раскрыто и подтверждено документально, весной 1905 года состоялся III съезд РСДРП. Причем к подготовке его проведения в последний момент подключился даже ЦК, "восставший" против, как выразился Ленин, «трех женевских джентльменов», т.е. Плеханова, а также Мартова и Аксельрода, входивших в Совет партии от ЦО. Съезд, в частности, пересмотрел устав партии, заменив мартовскую формулировку его первого параграфа ленинской и упразднил ЦО и Совет партии, оставив, таким образом, «трех женевских джентльменов» без работы.
В завершение "психологического портрета" меньшевиков и лично Мартова как их лидера уместно заметить следующее. Лишь слегка затронутая здесь история соперничества Мартова с Лениным во время и после II съезда РСДРП содержит богатый материал для сравнения modus operandi политика-"феодала" и политика-"социалиста". Будучи политиками, Ленин и Мартов не могли не бороться за власть. Но Мартов боролся за власть в ПАРТИИ, а Ленин – в РОССИИ. Соответственно, главным врагом Мартова был Ленин, а главным врагом Ленина – самодержавие. "Общим" у этих политиков было разве лишь то, что оба они в итоге потерпели неудачу: Мартову, несмотря на все его усилия, так и не удалось отнять у Ленина партию, а Ленину – свергнуть самодержавие, которое и рухнуло-то всего 10 лет спустя без какого-либо участия Ленина в его свержении. В чем была причина неудачи Мартова, пусть разбираются ЕГО "идейные наследники". Гораздо "интереснее" разобраться в ошибках Ленина, допущенных в тот период и НЕ ИСПРАВЛЕННЫХ в дальнейшем. О них и пойдет речь в следующем разделе.