Все трое вернулись в участок, в котором царила ещё большая суматоха после их ухода. Несмотря на отсутствие Пресстона, который считался ответственным за подготовку к пресс-конференции, Мира Вар взяла управленческую узду в свои руки. Пока она не заметила, Хазард ушёл есть, как и намеревался сделать до этого, а Хьюстон, мимоходом бросив отчёт доктора Мо на свой стол, потащил засыпающего Анджи Пресстона в комнату отдыха.
Комната отдыха в участке Сен-Сир имела вид закутка с двумя уставшими и отслужившими свою службу четырёхместными диванами, парой барных столиков без стульев и несколько автоматов с закусками и горячими напитками. Констебль и патрульный, заехавшие в участок, стояли, облокотившись о столик, о чем-то оживлённо переговаривались между собой. Но тотчас же смолкли, заметив Хьюстона, волочившего детектива к дивану. В участке уже непроизвольно установился свой порядок, что если в комнатку притаскивают Пресстона или он сам ложиться на диван, то доступ в закусочную, как комнату для отдыха ещё называют между собой офицеры, закрыт. Несмотря на то что Пресстон спит, как убитый и его не разбудишь даже барабанной дробью с холодной водой, а это было проверено Хазардом, всё же все старались не заглядывать на перекур в это время.
Вот и сейчас констебли и патрульные удалились, порадовавшись за себя, что успели перекурить и посочувствовали оставшимся работягам. Хьюстон усадил на диван Анджи Пресстона, молча наблюдая, как тот аккуратно снял пиджак с ботинками и лёг спать. Единственно, что может разбудить Пресстона - это скрип. Нужно воспользоваться вилкой с тарелкой или ещё чем-то, чтобы создать бьющий по нервам звук, и Пресстон вскочит и оденется так быстро, что ты даже не подумаешь о его сонливости.
Хьюстон решил рассмотреть туфли спящего детектива, очень уж хорошими они ему показались. Надо же! Не поскупился к своему телевизионному образу скопить деньжат и приобрести туфли от Лардини[1]. Итальянские. Классические лакированные туфли чёрного цвета. Слишком торжественно и пафосно для меня, думал Хьюстон, вертя туфлю, рассматривая её со всех сторон, но хороши, однако! Интересно, сколько Пресстон за них выложил?
— Эм... Инспектор Хьюстон? — обратился к старшему по званию Тейлор Стар, опасаясь говорить слишком громко из-за спящего и боясь смутить инспектора своим появлением в неудачный момент.
— Что? — поставил на пол туфлю Хьюстон рядом с её парой.
— Жена мистера Форда приехала. Похоже, её отец привёз, я...
— Иду, — Хьюстон быстро вышел из закусочной в центральный зал, Тейлор Стар семенил за ним. Ему не потребовалось указывать инспектору на новоприбывших, они сразу бросались в глаза. Крашеная блондинка, пухленькая, но «с соблазнительными формами», кажется, так говорят. Минимум украшений только подчёркивали её статус и красоту. Комбинезон и босоножки. Она одета не для нахождения в городе, по ней заметно, что как только ей сообщили, она выехала не переодеваясь. Она закрыла лицо руками, не переставала всхлипывать и тереть глаза, потому Хьюстон не мог узнать, как она выглядит. Рядом с ней стоял её отец, это бросалось в глаза по тому, как он к ней обращался, приободрял и поддерживал. Мужчина от пятидесяти до шестидесяти лет с запавшим старческим взглядом, седой головой с залысиной, обвисшими щеками. Руки его немного тряслись, держа стакан с водой, которой он пытался напоить дочь. Несмотря на усталый и замученный взгляд, от него исходила аура интеллигентного и выдержанного человека. А внешний вид безукоризненно деловой, блеск обуви ослеплял, несмотря на случившуюся трагедию.
— Саманта Форд? — решил обратиться Хьюстон сначала к женщине, не зная, как зовут её отца. — Я инспектор Хьюстон. Сочувствую вашей утрате.
Саманта Форд вздрогнула, удивлённо воззрившись на говорившего. Как всегда бывает, когда Хьюстон разговаривает со свидетелями и подозреваемыми, по его интонации невозможно понять какие эмоции он испытывает, если только не приложит над собой усилие. Мисс Форд была красива, её лицо не испортила припухлость от слёз. Она походила на фарфоровую куколку, такие же черты лица с глазами, которые придают своим твореньям французские мастера.
— Правда? Вы правда мне сочувствуете?
— Правда, мисс Форд. Я правда вам сочувствую, — заверил её Хьюстон.
Этот небольшой инцидент, кажется, отвлёк её мысли. Она взяла стаканчик с водой, который все пытался дать ей отец. Мужчина вздохнул с облегчение и, наконец, протянул руку для рукопожатия инспектору, довольный, что его дочь отвлеклась от переживаний.
— Я Гуго Монтгомери. Отец Саманты, — мужчины обменялись рукопожатиями. — Вы же понимаете, я не мог позволить ей сесть за руль в таком состоянии...
— Гуго Монтгомери[2]? В честь того Гуго? — подал голос до этого молча наблюдавший и стоящий рядом с Хьюстоном Тейлор Стар.
— Нет. Несмотря на мою фамилию, мы не принадлежим к шотландскому клану, — натянуто улыбнулся офицеру Гуго Монтгомери, уже не раз объяснявший окружающим особенность своего имени. — Но мой отец любил Шотландию и её историю. Это на мне и аукнулось.
— Мисс Форд, несмотря на столь печальные обстоятельства, я вынужден с вами побеседовать. Увы, но разговор не может ждать до завтра. Мы идём по горячим следам, каждая минуту дорога для поиска...
Не успел Хьюстон договорить формальное обращение к жене погибшего, как Саманта Форд разрыдалась пуще прежнего, раздавив стаканчик в руках. Трое мужчин сконфуженно смолкли, не зная, как поступить. Минуту спустя, к ним подбежала Кейси Чоко, и, приобняв женщину, повела её к допросной, кивнув Хьюстону, что сделает всё от неё зависящее. Тейлор Стар повёл вслед за удаляющимися женщинами Гуго Монтгомери, который растерянно пошёл следом за офицером. Хьюстон тем временем окликнул одного из сотрудников, велев ему записать допрос Саманты Форд, который он сейчас будет проводить.
Сходив к автомату за двумя чашками кофе для отца и для дочери, Хьюстон приблизился к допросной. Офицер Чоко ушла, выполнив свою миссию. Тейлор Стар ждал внутри комнаты, по правилам допрос должны вести двое сотрудников участка, а поскольку Хазард отсутствовал, Стар занял его место, как наблюдатель. Хьюстон кивнул сидящему Гуго Монтгомери, протягивая ему стаканчик с кофе, и быстро прошмыгнул в допросную, пока отец не решил задать какие-нибудь вопросы.
Саманта Форд вытирала лицо пропитавшимся её слезами платком. Тейлор Стар ёрзал на стуле. Хьюстон не подумал захватить салфеток расстроенной жене, а потому просто поставил перед ней стаканчик с кофе и сел напротив:
— Начнём.
И они начали. Несколько часов Саманта Форд выплёскивала им свою биографию и биографию своего мужа. Джаспер Форд родился 29 июля 1973 в семье предпринимателя и портнихи. Учился в «Институте арт-бизнеса и антиквариата имени Энди Уорхола[3]» (1991—2000). Прежде чем открыть магазин антиквариата «;;;;;;;»[4], что находится по адресу Акоста[5], 11, много путешествовал (благодаря отцу), посещал блошиные рынки и налаживал новые связи с поставщиками. Родители - Стэн и Сьюзан умерли. Участвовал в нескольких аукционах, но перестал из-за высоких цен. Там они познакомились. Это было в 2007. Поженились они в 2011. В этом же году родились дочери-близняшки, Тереза и Трейси. Тейлор Стар успел сбегать за салфетками несколько раз и напитками. Хьюстон молча сидел и слушал, а поток слов не переставал литься из уст пострадавшей, как сама называла себя Саманта Форд. Однако жена мистера Форда не сообщила им ничего из того, что они не смогли бы найти в интернете! В итоге она вылила на них такое количество информации, что Хьюстон две трети уже просто пропускал мимо ушей, радуясь тому, что есть видео с аудиозаписями допросов. Тейлор Стар выдохся ещё раньше, его лицо выражало всю пучину отчаянья своего положения.
Наконец, Саманта Форд остановилась. Мужчины помогли подняться обессиленной женщине, и вывели её из комнаты. Гуго Монтгомери уже ждал свою дочь, но у Хьюстона были другие планы. Он отвёл мужчину в сторону, пока Самантой Форд занимался Тейлор Стар и записывающий допрос офицер.
— Как вы знаете, ведётся следствие. Мы опечатали дом вашей дочери. Вам есть, где остановиться или вы поедете обратно?
— Я в состоянии вести машину, инспектор. Моей девочке сейчас лучше быть в кругу семьи, а не в этой... Усыпальнице.
— Хорошо. Однако у меня к вам просьба, а точнее к вашей дочери. Не могла бы она осмотреть первый этаж своего дома и сказать, пропало ли что-нибудь?
— Зачем? Неужели Джаспер наткнулся на грабителей и те его убили?! — в ужасе смотрел Гуго Монтгомери на Хьюстона, переводя взгляд с него на свою дочь и обратно.
— Нет. Это здесь ни при чём. Ваш зять был мёртв уже несколько часов до этого. Гуго Монтгомери в немом ужасе смотрел на Хьюстона, говорящего такие жестокие слова семье жертвы.
— Я... Я ей скажу... Мы... Мы тогда переночуем здесь в гостинице... Чтобы завтра... — выдавливал из себя слова отец Саманты.
— Хорошо. Позвоните в участок и скажите перевести на меня по делу мистера Форда по моему требованию. Вас сопроводят офицеры.
Гуго Монтгомери кивнул, находясь в состоянии транса. Пусть он успокаивал свою дочь и утешал, сам он не осознавал всю серьёзность ситуации до этого момента. Казалось, это всё произошло не с ним и не здесь. Трагедия, наконец, стала доходить до его мозга.
Хьюстон пожав вялую руку мужчины и, махнув Кейси Чоко, чтобы та помогла Тейлору Стару проводить родственников к машине, удалился. Он подошёл к автомату с напитками. Выбрал кофе и максимальное количество сахара. Он ничего сегодня ещё не ел, только периодически пил воду. Зато его мозг работал на полную мощность. Что же, он доволен начальными результатами. Осталось пережить пресс-конференцию, и он сможет поехать домой, чтобы подготовиться к завтрашнему дню. Доктор Мо отдаст им ноутбук с телефоном, именно тогда они смогут, изучив рабочие документы жертвы, нащупать нити. Убийца использовал возможность. Нужно найти улики.
Хьюстон выпил сахар с кофе и, выкинув стаканчик, вернулся в главный зал. Все приготовления к пресс-конференции оказались закончены, но не среди сотрудников. Убирали со стола все, что необходимо убрать из личных вещей. Кейси Чоко прятала сувенирные безделушки, связанные с любимой бейсбольной командой, Тейлор Стар складировал в коробку фигурки излюбленных героев комиксов, кто-то из сотрудников закрывал столы коллег клеёнками и чем только можно. Все старались обезличить помещение, чтобы не дать повод для жирналюг проникнуть в частную жизнь сотрудников участка и подцепить кого-нибудь на крючок. Это распоряжение отдала Мира Вар, она стояла, скрестив руки в середине зала, зорко следя за работой.
Хьюстон подошёл к столу Хазарда, на котором из личного стояла только фоторамка с его женой Мадлен на каком-то курорте. Он взял отчёт допроса Фреда Драйка, сложил в одну стопку на своём столе вместе с результатами доктора Мо и отданными ему показаниями Саманты Форд. Аккуратно выровнял и спрятал в своём столе. Здесь будет много полицейских на заднем плане, репортёры не смогут обшарить столы, даже если захотят.
— Ты ранишь меня в самое сердце, напарник! Что за привычка складировать все в одну корзину с яйцами? Не пущу по ветру я эти бумаги, в конце-то концов! — стоял рядом со столом Хазард, вертя сигарету в пальцах и улыбаясь Хьюстону. Хазард смотрел в глаза сидячему Хьюстону. Хьюстон чувствовал искорки злобы. Похоже Хазарда крайне задело, что Хьюстон не сказал ему о перекинутых парой фраз со Стивом Драйком.
— Долго ешь, — вместо желания что-то либо объяснять и оправдываться отрезал Хьюстон. Хазард хмыкнул и блеск померк. Стычка между двумя мужчинами не переросла в серьёзные разборки.
— Ещё бы долго не есть! Хорошо, что Защитника не было! Как погляжу, она здесь. А вот на Пингвина я наткнулся и пересказывал ему нашу милую беседу с доктором, — вполголоса нервно говорил Хазард, периодически косясь на Миру Вар, чтобы та не услышала.
— Кстати о беседе. Ознакомься. Приезжала жена Форда. Саманта Форд. Здесь запись допроса, — открыв ящик стола, достал из бумаг подписанный диск Хьюстон и отдал удивлённому Хазарду.
— Ты её допрашивал?! Удивительно! И она в ужасе не замкнулась в себе?
— Она говорила без остановки...
— Ах да! Обратная сторона твоей способности нагонять на людей жуть. Они начинают исповедоваться, как грешники на страшном суде... Правда потом оказывается, что они все равно о чем-то умалчивают... Хреново твоя аура работает! — играл диском Хазард, делая солнечных зайчиков, ослепляя проходящих мимо офицеров.
— Прослушай допрос, — пропустил слова Хазарда мимо ушей Хьюстон. — Может, что возьмёшь на заметку.
— Непременно! Смотри-ка, Пингвин пошёл будить Стресса. Вот не повезло бедняге!
И действительно. Пока Мира Вар контролировала и руководила ситуацией в зале, они заметили суперинтенданта Боба Честерфилда, который, несмотря на свой маленький рост с ножками, молнией проскочил в закусочную, вооружившись тарелкой с вилкой. Результат не заставил себя ждать, так как тотчас же выбежал из комнаты отдыха Анджи Пресстон, одетый и не настолько ошалелый от недосыпа. Он прямым путём устремился в мужской туалет, чтобы окончательно привести себя в порядок, а вслед за ним появился Боб Честерфилд, чертыхающийся и бурчащий себе под нос ругательства. Он вышел в центр зала, встал рядом с Мирой Вар. Все сразу же прекратили свои дела и в немом ожидании воззрились на старшее руководство.
— Господа!! — взял слово начальник участка. — Скоро слетятся падальщики!! Я прекрасно понимаю ваше положение и нежелание принимать этих... псов, особенно в нашей непосредственной рабочей зоне!! Меня заверили, что ремонт в КИКе (Комната Информационной Кормёжки, как процедил как-то сквозь зубы шеф) будет закончен только к концу этой недели, так что потерпите и мужайтесь!! Кормёжка в этом зале будет одноразовая!! По возможности, конечно... — закончил свою речь Боб Честерфилд и удалился в кабинет, оставив Миру Вар завершить начатое.
— Мило, — просвистел Хазард, отходя к своему столу и убрав диск в карман, стал раскачиваться на стуле, повернувшись в центр аудитории. И вот репортёры начали прибывать. Люди старой закалки, которые здоровались за руки с вышедшим, похорошевшим Пресстоном, Мирой Вар и подошедшим Бобом Честерфилдом, надевшим профессиональную улыбку. Молодые и неопытные журналисты, которые выехали на своё первое задание от своих печатных изданий с не скрываемым любопытство осматривались вокруг, стремясь зафиксировать что-то интересное и шарахаясь от Хьюстона. Телевизионщики кивали знакомым лицам и детективам, устанавливая аппаратуру, настраивая её под освещение в зале. Кто-то пытался что-то вытянуть у стоящих по периметру офицеров, но те стойко молчали и качали головами ничего не говоря. Мол, сейчас всё будет. Мол, все, что успели узнать, вам сообщат.
Хьюстон так и сидел, как и Хазард, игнорируя пытающихся подмазаться к нему репортёров. Но те быстро смекали, что инспекторов не так-то просто разговорить и усаживались на приготовленные места или сначала угощались предложенным перекусом, а потом уже садились. Народ всё прибывал, гул становился все громче и неразборчивее. Хьюстону уже не удавалась услышать целые фразы или предложения. Только обрывки и слова, намекающие на вопросы о новом деле, о том, как вообще дела в участке, почему не в отпуске и как долго продержится хорошая погода. Весь этот гул, который закладывал уши, всколыхнул в памяти Хьюстона одну фразу из телесериала, когда он листал каналы в телевизоре. Иногда ты говоришь, просто чтобы не было тишины[6]. Все эти люди переговаривались, что бы только не наступила минута молчания, из-за которой они все здесь собрались. Несмотря на то, что все эти люди, занимающиеся оповещением новостей для народа, жили и питались за счёт таких историй, Хьюстон уверен, что где-то там глубоко-глубоко в подсознании их охватывает... Как описать это чувство? Страх? Паника? Ужас? А может, кто-то испытывал извращённое удовольствие? Любопытство? Интерес?
Его из задумчивости вывело специфическое покашливание Пресстона, когда он хотел взять слово. Так как он человек по связям с общественностью, то в такие моменты отодвигали вопрос с иерархией, и он сидел в середине стола. Пожалуй, именно в эту минуту он король шоу. По левую и правую руку от него сидела Мира Вар с Бобом Честерфилдом. У каждого имелись копии протоколов, чтобы не попасть в лужу из-за неожиданных вопросов и остановить самих себя, не сказать ничего лишнего или не дать прессе ложных намёков с домыслами. И вот последнее мероприятие этого дня началось. Шакалы ухватились за новость со всей жадностью и страстью к своему профилю! Естественно! Ведь убита такая фигура! Один из сливок общества их городка! А никто не сомневался в убийстве! Вопросы сыпались из разных углов. Кто-то задавал по несколько вопросов за раз, несмотря на общепринятое правило одного вопроса на одну поднятую руку. Выскочка заслуживал гневные и завистливые взгляды коллег, что сами не задали этот же вопрос, но старательно записывали ответ Пресстона, комментарии Боба Честерфилда и пресекающие возгласы возмущения и недовольства Миры Вар. Телевизионщики старательно снимали, настраивая звук, то убавляя или делая его громче, если тональность в зале менялась. Периодически операторы снимали стоящих полицейских, но все без исключения, даже Хазард, не давали повода заснять что-то из ряда вон выходящее. В такие минуту все в участке сплачивались телепатически, не подставляли друг друга.
Но вот пресс-конференция закончилась. Стервятники получили своё мясо, всё, что они смогли обглодать от брошеной кости и каждый, оторвав свой кусок, стремился в редакцию или студию, подготовить горячую новость для первой полосы для завтрака горожанам. Хьюстон не стал задерживаться и, взяв зарядившийся телефон, целеустремлённо направился к выходу вместе с потоком репортёров. Ему не хотелось задерживаться в участке, так как ночная смена будет приводить центральный зал в рабочую зону. Его и так выдернули из заслуженного отдыха, пусть он никуда лететь не собирался, как Хазард, но это не означало, что он должен оставаться на сверхурочные. Хьюстон вышел на улицу, оставшись незамеченным дежурным и суперинтендантом со старшим инспектором. Он наблюдал, как люди садятся в машину как можно быстрее, не задерживаясь мчались в свои рабочие комнатушки, фиксировать полученные данные. Только Хьюстон хотел вызвать Ника Джасса, как резко развернулся и сжал со всей силы руку Хазарда, намеревающегося хлопнуть по спине напарника.
— Вот же на! Вот это реакция! — потирал Хазард больное место, когда Хьюстон разжал пальцы.
— Не остался? — осведомился Хьюстон, невольно выразив досаду.
— Нет, конечно! Меня детка ждёт! Я тебя подвезу до дома, всё равно по пути, — дымил сигаретой Хазард, приятно удивлённый стремительностью Хьюстона. Он, конечно, не раз видел, как Хьюстон реагирует на неожиданные нападения, но каждый раз его это поражало.
Хьюстон взвешивал все за и против, но Хазард не дал ему решительно отказаться, потащив Хьюстона к своей припаркованной Додж Челленджер Р/Т.
— Завтра с утра прослушаю допрос жёнушки покойного. Сейчас там помещение в божеский вид приводят. Не хочу в этом участвовать. Поехали, поехали! — затолкал напарника на пассажирское сиденье Хазард, и быстро сев за руль, завёл мотор. У Хьюстона был единственный способ избавиться от общества Хазарда, это выпрыгнуть из выезжающей с парковки машины. Но его остановило желание доехать целым и невредимым, насладиться ужином под классическую симфонию, а на ночь страницами новой книги. Потому Хьюстон пристегнул ремень, смирившись с неизбежным, а Хазард отметил в таблице у себя в голове ещё одну чёрточку с победой над Хьюстоном.
Они выехали на Горнорабочую, поехали мимо одноэтажных и многоэтажных жилых домов. Ехали под музыку Кари Киммел[7] «Чёрный», когда Хазард сделал поворот на улицу Восьми лет Революции[8], огромный жилой район с частными домами среднего класса. Каких домов здесь только нет! На взгляд Хьюстона, именно в этом месте можно увидеть жителей города во всех проявлениях. Какие только архитектурные казусы не встречались им на пути, что столько раз проезжая по этой дороге, он каждый раз выхватывал взглядом что-то новое. Улица Восьми лет Революции пересекала улицу Дицгена[9], Зелёную, Кливера[10], Испанских рабочих, Симмса[11], Национальной гвардии[12] и Революции. Проезжая мимо Медной мечети имени Бурхануддина аль-Маргинани[13], они выехали на улицу Паттона[14]. Многоэтажный дом, в котором жил Хьюстон, находился в районе хозяйственных корпусов и гаражей. Правда, этого незаметно, так как все многоэтажки, выстроенные в этом районе, имели расположение в виде круга, в центре которого находилась детская площадка.
Хазард замучил уставшего Хьюстона своей кантри музыкой в исполнении «Группы Зака Брауна»[15] и Ванды Лавонн Джексон[16], как живописно расписывал Хазард напарнику всю дорогу. Хазард удалился, на прощанье махнув рукой, и, рванув с места, поехал к себе домой. Жил он буквально через несколько кварталов от Хьюстона из-за чего тот частенько заезжал за ним перед работой. Хьюстон вздохнул с облегчение и решил зайти в магазин, купить себе еды на вынос. Район, удаленный от городского центра, нравился Хьюстону, плюс два больших продуктовых магазина «Алтын» и «Момент» через дорогу от его дома. В одном из них он купил себе торт с карамелью и банку кофе, он точно помнил, что кофе у него закончился. А в другом взял еду навынос, небольшую порцию заморить червячка. С покупками дошел до дома, открыл дверь валявшимся в кармане ключом, поднялся по лестнице на свой этаж. Он не спешил и выполнил одну из тех физических нагрузок, которые установил себе реализовывать, чтобы хоть как-то поддерживать себя в форме.
Открыв дверь, Хьюстон поставил покупки на пол, снял пиджак и положил его на тумбочку, стоящую рядом с дверью. В этой тумбочке хранились принадлежности для поддержания обуви в чистоте. Что Хьюстон и сделал в первую очередь, присев на рядом стоящий стул. Закончив, он критично осмотрел свою работу, удовлетворившись, поставил пару обуви с другими. Всё идеально чисто. Довольно хмыкнув и подняв пакеты, он сразу направился в небольшую кухню, где убрал покупки в холодильник. Холодильник забит сладостями: печенье, пирожные, кексы, трюфели, шоколад, конфеты и много чего ещё. Хьюстон не поскупился на холодильник, он большой и вместительный с функцией устранения запаха, очень уж его раздражал запах холодильника, исходящий от еды. Кофе он поставил на стол, наполнил чайник водой, засунул еду на вынос в микроволновку подогреваться.
А пока всё разогревалось и кипятилось, Хьюстон прошёл в комнату, где снял провонявшие от духоты носки и кинул их в корзину с грязным бельём в ванной. Корзина уже почти полная, но ему пока есть, что носить. Как только наполниться до краёв, нужно отдать в химчистку. Это один из бытовых минусов его района. Проще будет просто загрузить мешок с бельём и, доехав до участка, добраться до ближайшей химчистки. Помыв руки и вытерев их насухо, Хьюстон решил поставить музыку. Уже свою музыку, которую он воспринимает и считает музыкой, а не то, что бьёт по нервам в машине Хазарда. Так Хьюстон и решил поступить, проигнорировав пропищавшую микроволновку и просигналивший чайник. Он будет есть под Дворжака[17].
У Хьюстона двухкомнатная квартира с минимум мебели необходимой для жизни. Деревянные панели на полу, пластиковые окна, обои под красно-коричневый кирпич, оставленный предыдущим владельцем. Единственные личные вещи в его жилье это виниловые пластинки, граммофон и книги. Даже фотоальбомов и памятных безделиц у него не было. Все это хранилось в коробках. Хранилось, но недоставалось на всеобщее обозрение. Обойдя столик со стоящим телевизором, который он смотрел крайне редко, но такое событие всё же случалось, он подошёл к полке с пластинками. Их очень много, и всё только классика. Выбрав Симфонию № 1 до минор «Злоницкие колокола»[18] Хьюстон аккуратно зафиксировал пластинку в граммофоне, стоящем на высокой тумбочке, и запустил симфонию.
Как только заиграла музыка, Хьюстон ушёл на кухню, под льющуюся мелодию съел свой обед, а за ним полторта и выпил кофе с пятью кусочками сахара. Прибрав на кухне, он сделал себе ещё кофе и, пройдя в зал, сел в единственное кресло в комнате. Насколько Хьюстон знал, название «Злоницкие колокола» отсутствуют в рукописи, но считается, что позднее Дворжак так называл именно её. Название происходит от деревни в Богемии, где он жил в 1853-1856 годах и где были заложены основы его музыкального образования. Так Хьюстон и сидел, положив себе на колени сборник «Писем на заметку. Коллекция писем легендарных людей». Он дослушал симфонию до конца, бросил неначатую книгу на кресло и ушёл в спальню готовиться ко сну, предварительно поставив будильник. Очень уж он хотел доехать на работу в такси Ника Джасса, а не с Хазардом.
[1] Lardini (Лардини) — итальянская торговая марка мужской одежды и аксессуаров в классическом стиле.
[2] Гуго Монтгомери (ок. 1042 — 31 июля 1098 или около того, в битве в проливе Менай), 2-й граф Шрусбери (с 1094), — англонормандский аристократ, активный участник борьбы за подчинение Уэльса.
[3] Энди Уорхол (6 августа 1928 года, Питтсбург, США — 22 февраля 1987 года, Нью-Йорк, США) — американский художник, продюсер, дизайнер, писатель, коллекционер, издатель журналов и кинорежиссёр, заметная персона в истории поп-арт-движения и современного искусства в целом.
[4] ;;;;;;; (греч.) — антиквариат.
[5] Оскар Зета Акоста (8 апреля 1935, Эль-Пасо, штат Техас, США — 1974, пропал без вести) — американский адвокат, писатель и активист мексиканского происхождения, наиболее известный по дружбе с Хантером Стоктоном Томпсоном, который на страницах «Страха и отвращения в Лас-Вегасе» описал Акосту как своего адвоката доктора Гонзо.
[6] Цитата из сериала «Одинокие сердца» (The O.C.).
[7] Кари Киммел — американская певица и автор песен, творчество которой, как правило, относят к жанру поп-музыки с добавлением рока, кантри и ритм-н-блюза.
[8] Американская революция — политические события в британских колониях Северной Америки в 1775 — 1783 годах, закончившиеся образованием США.
[9] Иосиф Дицген (9 декабря 1828 — 15 апреля 1888) — немецкий философ, рабочий-самоучка. Общественный и политический деятель Германии и США.
[10] Лирой Элдридж Кливер (31 августа 1935, Уаббасика (Арканзас), США — 1 мая 1998, Помона, Калифорния, США) — политический деятель и революционер США, один из основателей и министр информации Партии чёрных пантер, автор нескольких книг, посвящённых вопросам расового и социального неравенства в современном мире.
[11] Гарри Симмс Херш (25 декабря 1911 года — 11 февраля 1932 года) — американский профсоюзный активист и коммунист еврейского происхождения.
[12] Национальная гвардия Соединённых штатов — вид вооружённых сил, группы резерва, организованные армией и ВВС США.
[13] Бурхануддин Абуль-Хасан Али ибн Абу Бакр аль-Маргинани, более известен как Бурхануддин аль-Маргинани (23 сентября 1090, Риштан — 29 октября 1164, Самарканд) — персидский — среднеазиатский мыслитель, учёный и философ, исламский законовед—факих, богослов, получивший в исламском мире титул Шейх-уль-ислам.
[14] Джордж Смит Паттон, младший (11 ноября 1885, США — 21 декабря 1945, США) — один из главных генералов американского штаба, действующего в период Второй мировой войны.
[15] Zac Brown Band (сокращённо ZBB, «Группа Зака Брауна» (англ.)) — американская кантри-группа из города Атланта, штат Джорджия.
[16] Ванда Лавонн Джексон (20 октября 1937) — американская певица, одна из первых исполнительниц рок-н-ролла, иногда её называют «королевой рокабилли».
[17] Антонин Дворжак (8 сентября 1841 года — 1 мая 1904 года) — чешский композитор, представитель романтизма. В его произведениях широко используются мотивы и элементы народной музыки Моравии и Богемии.
[18] Симфония № 1 до минор «Злоницкие колокола» — первая симфония А. Дворжака, создана в феврале-марте 1865 года. Единственная симфония, не исполненная при жизни композитора. Стилистически она принадлежит к раннему романтизму, так как при сочинении Дворжак ориентировался на образцы Бетховена и Мендельсона. В течение долгого времени считалась утерянной, стала известна в 1923 году, впервые опубликована лишь в 1961.