АРЕНА
На острове Кау жили очень приличные и вполне цивилизованные люди. Они честно трудились, обеспечивая себя всем необходимым, но жизнь их протекала как-то однообразно. Однажды они узнали, что на соседнем острове Ламартин есть цирк. Обитатели острова Кау собрали экспедицию и отправили своих надежных людей на Ламартин для всестороннего изучения ситуации. Те отсутствовали довольно долго. И уже пошли разговоры, что экспедиция не вернется.
Но она вернулась. Путешественники выглядели утомленными, но довольными, и глаза у них сверкали нездешним огнем. Они незамедлительно поделились впечатлениями с собратьями и поведали им, что цирк – это именно то, чего не хватает для хорошей жизни на острове Кау. Кауанцы бросили все дела и занялись организацией цирка, причем взялись за дело очень ответственно. Разузнав подробно, какие показывают номера в ламартинском цирке, кто и как выступает, они распределили роли и обязанности между всеми желающими стать циркачами. Одних назначили воздушными гимнастами, других – укротителями, третьих – хищниками. Нашлись добровольцы на роли клоунов, музыкантов оркестра, конферансье и даже фокусников. Репетиции проходили ежедневно и на редкость успешно.
Буквально через несколько месяцев программа была отрепетирована и совершенно готова к показу. Назначили дату первого представления. В честь такого торжественного случая в новом цирке объявили День открытых дверей и билетов продавать не стали, решили сделать публике подарок – пусть все приходят! Первое представление прошло замечательно. Правда, при пустом зале. Публики не было – все жители острова Кау оказались среди выступающих.
КУСТ И КУСТИК
На балконе старого кирпичного дома ближе к лету появлялись комнатные растения, томившиеся всю зиму в душном плену квартиры. Куст-великан в ярком керамическом кашпо и маленький кустик в простом глиняном горшке выросли на одном подоконнике. Куст поглядывал вниз на идущих мимо людей немного презрительно – с высоты шестого этажа они казались ему маленькими и смешными. Забавно было наблюдать, как они суетятся, спешат, набиваются в автобус или полчаса не могут припарковать во дворе автомобиль. Маленькому кустику устройство балкона не позволяло видеть происходящее внизу. И он смотрел в небо – на птиц, на облака, на солнце. А ночью разговаривал со звездами.
– Не знаю, как ты, – говорил куст кустику, – а лично я в этом году цвести не собираюсь. Обстановка не располагает: пыли много, дождей нет. А хозяйка наша, как выставит за дверь, тут же про нас забывает. Да и кто нас тут видит? Люди смотрят только себе под ноги! А если поднимают иногда голову, то лишь затем, чтобы поглазеть на рекламные щиты. Какая радость цвести впустую? Никто нас не замечает, никто не ценит нашей красоты…
– Ну почему же никто? Некоторые смотрят вверх…– ответил кустик, томно покачивая золотистыми бутонами. – Небо нас видит, солнце, луна, разные птицы, пчелы, жуки и другие крылатые. Да и какая разница! Я все равно завтра на рассвете раскрою бутоны. И все лето буду цвести…
– Как ты можешь? – проворчал куст-великан. – Кругом грязь, сор, сплошное безобразие. Эти крылатые только балкон пачкают! И тебе не жаль твоих цветов?
– Я не могу не цвести, – пролепетал кустик и от волнения расцвел раньше времени.
ВОРОНЬЕ СЧАСТЬЕ
Одна белая ворона, живущая вполне благополучно в стае белых ворон, как-то после обеда почувствовала странное ощущение на кончике крыла: будто чего-то не хватает. Она пересчитала перья – все на месте. На всякий случай пересчитала еще перья на хвосте. И там был полный комплект. Казалось бы, это должно было её успокоить. Но нет, ощущение не проходило. Так продолжалось довольно долго.
И только к вечеру, когда зажглись фонари, ворона поняла, в чем дело: ей не хватает спутника жизни. Разве можно так жить – без него, без ласкового карканья, без трепета крыльев, без детей, наконец! И как это она раньше не догадалась! Пора замуж, давно пора! Ворона огляделась по сторонам: на ветках чинно сидели рядками белоснежные птицы. Красота какая, просто загляденье! И выбор есть… Но разве может кто-то из своей стаи стать избранником! Ведь они же тут все почти родственники. И потом, где гарантия, что их дети непременно будут белыми воронами? Может, вон у того, крайнего справа, прабабка была не совсем белой вороной? И что скажут в стае, если появится вдруг черный вороненок? Позор на всю опушку! Уж лучше одной вековать! Но сердце подсказывало, что не лучше…
Наша ворона промаялась в сомнениях два дня, а на третий решила, что делать. И полетела искать спутника жизни среди обычных ворон. Но с полпути она вернулась: её остановила мысль о том, что серые вороны не примут её в стаю, а белого вороненка (ведь может же он быть белым!) тем более. Лучше и не пытаться…
От расстройства у неё подкосились крылья, пришлось опуститься на землю. Хорошо еще, что рядом оказалась скамейка. На таких любят сидеть люди, подумала наша ворона, а они всегда оставляют после себя что-нибудь вкусное. Она не ошиблась: под скамейкой обнаружился кулек прекрасного вороньего лакомства. Утешившись едой, ворона огляделась по сторонам. И тут вдалеке заметила его. Он прогуливался по дорожке, медленно и важно, как бы невзначай издали поглядывая на неё. Воронье сердце ёкнуло. Она поняла: это он, единственный, дорогой, уже любимый.
Сближение было стремительным. Не так важно, кто подлетел первым, кто прошептал ласковое «каррр», кто подмигнул круглым глазом. Какая разница! Они нашли друг друга. И все сомнения и рассуждения растаяли, как дым над колокольней. Стало ясно и просто: они должны быть вместе. Одно гнездо, воронята, беспокойные дни в поисках пищи, первые полеты выводка над лугом. Оба хотели именно такой жизни.
– А он-то какой: белый или серый? – спросите вы. А это уж как вам больше нравится. Мне-то все равно, а этим двум воронам тем более.