Он проснулся от давящего чувства где-то в желудке. Ну конечно - вот так радость - пока спал, в его животе кто-то разбил клумбу. Уже взошли ростки, скоро будут бутоны. Что ж, цветы это ещё не страшно - вот, помнится, прошлый раз было деревце - тонкое и молодое, но корни успели так разрастись что выкапывание оказалось слишком болезненным. А с цветами он может даже самостоятельно справиться, и звать никого не придётся.
- Эй, доброе утречко! Что, проснулся? - к нему подошла Галя и, скрипя коленями, уселась рядом на корточки, - ты в этот раз ой как долго спал.
Он только фыркнул - обычно после сна речь давалась не легко. Посопев и осознав, что пожелать доброго утра в ответ не получится, он потянулся к свежей земле, прямо к сочным стебелькам, но Галя с невероятной скоростью перехватила его запястье.
- А ну, не трожь цветы!
Он простонал в ответ, пытаясь объяснить, как тяжело ему все это переносить, но Галя и слушать не желала - любую растительность она любила куда больше, чем его. По крайней мере он в этом был уверен.
- Подожди, там когда раскроется такая красота будет!
Наверное, если бы в нем было больше мяса и меньше почвы она бы не проводила столько времени рядом. Он подумал об этом и улыбнулся.
- Пойду за лейкой схожу, полить надо. А ну руки прочь! - и Галя со всего размаху хлопнула его по ладони .
Она целыми днями копалась в своих настоящих грядках неподалёку и пела песни. Иногда говорила что-то, но не ему, а просто, в пространство. Он молча слушал и смотрел на облака.
Галя сняла бандану и вылила на голову полбутылки воды, отряхнулась и посмотрела него
- Тебя полить? Сегодня жарко.
- Ты же цветы хочешь полить, а не меня - недовольно буркнул он, с жадностью глядя на остатки воды.
- Я спрашиваю - тебя полить?
- Полей, пожалуйста.
Через пару дней распустились крупные лиловые цветы. Они так приторно сладко пахли, что он все время зажимал нос и боялся убрать руки от лица. А Гале запах нравился - она часто подходила понюхать и смеялась над его выражением лица.
- Ох, грызунов в этом году развелось! - сетовала она, вытирая пот со лба.
- Галь, если у меня там кто нору выкопает - ты же выгонишь?
- Норы выкапывают поглубже - отмахнулась она, - совсем не твой случай.
- А цветы еще долго?
- Ну что они тебе так мешают?
- Дышать мешают
Она недовольно прищурилась.
- Тебе все мешает
Он не ответил, но подумал что это неправда, совсем неправда.
- Ты главное картошку не сажай, вот этого я точно не выдержу.
Она засмеялась и покачала головой - ну ты и шутник!
Он посмотрел на неё, на ее загорелые обветренные руки, на грязные ногти и смешные подвернутые бриджи - специально для работы в саду, и почувствовал такое неясное и смутное беспокойство, такой неуловимый страх, что твёрдо решил терпеть цветы и больше не говорил о них ни слова - ни о тошнотворном запахе, ни о щекочущих корнях. Все так же лежал и слушал ее разговоры, да смотрел на облака, даже руки от носа убрал.
- Хочешь, - спросила Галя, - я тебе колыбельную спою?
- Хочу.
Она затянула новую песню - печальную и неразборчивую. Он старался понять о чем там поётся - мелькнула мысль что это очень важно - но не заметил как уснул.
Когда он проснулся в следующий раз, Гали рядом не было. Цветов тоже. Теперь он утопал в сорняках - длинных, склоняющихся под собственной тяжестью и стелющихся по земле. Он попробовал их вырвать - не получилось. Надо подождать, набраться сил - сразу никогда не получается. И он начал ждать. Думал вздремнуть - не спалось. Мимо пробежала собака - долго принюхивалась, облизала его нос и побежала дальше.
Пока мог, он целыми днями смотрел на облака, а потом трава заволокла глаза и сковала шею. Но даже тогда он не смог уснуть. Солнце палило и сорняки выгорали. Он стал похож но желтый небрежный стог сена, дышать становилось все сложнее. Он ждал и ждал, когда прийдет Галя и снимет с него хотя бы половину груза, и он сможет спокойно уснуть, но ее не было.
Он очень беспокоился, что не уснёт до зимы - лежать под снегом то ещё удовольствие. Но зимой хотя бы ничего нового не вырастет, да и зверюшкам копать подмерзшую почву сложнее.
Сквозь высушенные травинки ему на нос упала первая снежинка и он тихо выругался - чертова бессонница.