Шурик с Анечкой – молодожёны – сидели на широкой уютной лоджии своей новенькой квартирки на 22 , последнем, этаже и наслаждались чаем и плюшками, точнее – пивом и чипсами. А заодно и живописным видом на родное Подмосковье. Свеженькие многоэтажки, сияя радугой красок и блестя дешёвыми стеклопакетами, толпились отчаянным гуртом на сравнительно небольшом куске землицы. Шурик и Анечка блаженствовали – шутка ли! Два года нервотрепательской отделки хатки позади! Правда, впереди ещё 15 лет ипотеки… Но когда тебе 25, об этом не особо расстраиваешься: «Выплатим! Зато избушка своя – не съёмная!»
Анечка заталкивала в нежный ротик очередную пригоршню хрупких картофельных лепестков, а Шурик делал добрый глоток жёлтого, как моча старого осла, напитка, когда с карниза, аккурат над их лоджией, свесились чьи-то голые пятки! Анечка задрала синие очи к бровям и, сыпля веером жареных крошек, выдохнула:
- Воры!
Шурик зажал в кулаке только что опорожненную бутыль и приготовился к обороне.
- Кхм… Кхе-кхе, - откашлялись голые пятки. – Разрешите?
- Чего? – тупо спросил Шурик.
- Присоединиться к трапезе, - ответили пятки. – Я со своим, не переживайте.
Парочка оторопела от наглости конечностей и не нашлась, как категорично и культурно возразить. А пятки скользнули еще ниже, и через минуту в распахнутое окно ввалился длинноволосый горбатый мужик.
- Сам горбатый! – обиделся мужик на Шуриковы мысли. – Крылья это, не видишь, что ли? Ангел я!
И гость, достав из кармана пригоршню желтой пыли, метнул её в рот. Из второго кармана выудил небольшой флакон коричневого стекла и, запрокинув голову как заправский алкаш, вылил его содержимое в разверзтое горло.
- Не «Боярышник» это! – ответил гость на Анечкины мысли. – Амброзия. И не накорта – пыльца это! Тёмные вы какие – то! Зря меня к вам послали. Но работа есть работа!
- Кто послал? – спросил Шурик, поудобнее устраивая пустую бутылку в руке.
Гость глубокомысленно возвёл очи к небу и вздохнул:
- Начальство.
«У нас и грабить нечего. Все деньги на ремонт и ипотеку ушли. Значит, убьют нас. А мы только квартиру в порядок привели, пожить, как люди мечтали! Точно! Чёрные риэлторы! Нас убьют, квартиру продадут!» - с тоской думала Анечка.
- Нужны вы – убивать вас! Я по делу к вам. С вестью.
- Какой еще вестью?! – нервно взвизгнула девушка.
-Да, какой? – поддержал её супруг.
- Какой-какой! Благой! Родителями вы станете. Ровнёхонько через…, - посланник выудил из кармана потрёпанный блокнот и, помусолив палец, принялся листать его. – Вот! Через девять месяцев и два дня!
- Зачем это родителями? Мы не готовы! – возразил Шурик.
- Совсем не готовы! – поддержала Анечка.
- Как это не готовы?! Квартира есть? Есть? Работаете оба? Оба! А тебе, милочка, уже 25! Не девочка, старородящая уже! Давно пора люльку качать! Так что… Готовьтесь! А мне пора! Ещё только в Москве 4 895 пар и 6 306 мамаш-одиночек осчастливить надо! – и гость принялся расправлять крылья.
- Ээй! Погоди! – закричала Анечка, отплёвываясь от облетающих перьев. - А нельзя это… Как её… Демоверсию? Чтобы так попробовать и : «Ооооо! Не-не-не! Заберите обратно! Мы на такое не подписываемся!!» Или: « О, даааа! Восторг! Это супер! Нам пожалуйста упакуйте вот эту модель! В трёх экземплярах!»
- Да! – поддержал её супруг. – Демоверсию неплохо бы опробовать!
- Чего опробовать? Вы извращенцы, что ли? - гость вытащил из кармана новую книжицу – «Словарь современных слов и выражений» - и снова зашуршал страницами. – А! Понял! Хех! Такого еще никто не просил! Ща согласую с начальством, – ангел прикрыл глаза и замолчал.
Молчал он минут десять.
- Эй! – Анечка робко постучала смуглой ладошкой по плечу гостя. –Вы заснули?
- Ещё чего! - возмутился тот. – Я на работе себе не позволяю! Со связью что-то, помехи. ГЛОНАСС сбивает. Минуточку, - и посланник снова закрыл глаза.
Через полчаса молчаливого стояния он, наконец, ожил:
- Вам дали добро! Кого выбираете: мальчика, девочку?
Молодожёны растерялись. Они не ожидали, что отделаться от родительства не выйдет.
- Нууу…, - промямлила Анечка, - А кто лучше?
- Лучше, - фыркнул гость. – Это вам не трусики в магазине выбирать! Это - дееее-тиии! Цветы жизни!
- Ну, парня, штоль, давай. Я двух баб не потяну!
- Чего это парня! Если уж брать, то девочку! Платьица ей покупать, бантики, ноготочки красить, реснички, бусики-колечки там...
- Ага! Вы две меня по миру пустите! На одних лифчиках и прокладках разорите! У нас ещё, не забывай, ипотека!
- Даааа?! А вы на пиве разорите! Ты один, как хромой верблюд, его хлебаешь! Вёдрами!
- Ааааа! Так я верблюуууууд! Ну спасибо, родная!
- Брэк! – остановил разгорающуюся склоку гость. – Чего раздухарились?! Это ж ток демоверсия. Берите и парня, и принцессу!
- Лан! – испугался Шурик жуткой перспективы обрести сразу две демоверсии. – Давай девочку. А парня позже.
- Океееей! Распишитесь в получении, - и посланник выудил прямо из воздуха заполненные мелким шрифтом бланки в количестве 54 страниц. – Читать будете?
- Не, - ответил Шурик и на правах главы семьи поставил автограф подо всеми листами.
- Прекрасно! Договор оформлен! – и гость, не прощаясь, выпорхнул в окно.
-Фух! Пронесло! Больной какой – то! - супруг игриво посмотрел на жену и сграбастал её в крепкие объятия. – А не пошалиииить ли нам? – и рука его сжала упругую выпуклость Анечки.
Та посмотрела ему в глаза и решительно отстранила:
- Сначала демоверсия!
* * * * *
Анечка проснулась в два часа ночи от кошачьих истеричных воплей и лягнула мужа в бок:
- Угомони кота! Задолбал орать!
Шурик продрал очи:
- Так он это… На мне… Спит.
Анечка повернулась к супругу. И правда! Белоснежный лохматый Бугай свернулся меховой шапкой на пупке суженого и пыхтел во сне.
- А кто же тогда визжит?
Парочка синхронно вскочила, роняя кота, отчего тот возмущённо заверещал. Анечка нажала кнопку светильника. Посреди комнаты стояла плетёная корзинка, украшенная розовыми бантиками, а в ней копошилось что – то. Копошилось и оглушающее визжало.
- Это что? – ошалело прошептала Анечка.
- Походу того… демоверсия… Я охреневаю!
- И что теперь?
- Хы – зы! - муж встал и направился к корзинке. – Если бы знал, что в 25 сойду с ума – ни за что бы не женился!
- А ты, оказывается, гад! – обиделась Анечка.
Тут застучали в стену и густой соседский бас потребовал угомонить дитя, закончив тираду витиевато скомпанованными словами обсценной лексики.
- Давай, успокаивай! Ты подписался!
Парень погрузил руки в ворох батиста и кружева и выудил крохотное тельце, отчаянно сучившее ножками и судорожно размахивающее крепко сжатыми кулачками. Стиснув тельце с боков мозолистыми лапищами слесаря-универсала, Шурик на вытянутых руках понёс его на кровать.
- Дееееевочка! Ути-пуууути! Какая лаааапочка! Смотри! У неё родинка на ушке, как Божья коровка!– склонилась над крохой Анечка, и тут же дёргающийся кулачок прилетел ей прямёхонько по носу. – Блин, больно же! Нафига ты её сюда припёр! Пусть бы в корзинке лежала!
- Так успокоить надо! Она, мож, голодная! Ты покорми её.
- Как?!
- Ну… Сиську дай…
- Какую сиську??!! – возмутилась Анечка. – Ты идиот?!
- Свою, не мою же! Это бабское дело – кормить!
- А в сиське что?! – продолжала возмущаться девушка.
- Молоко.
- Какое молоко?! Какое молоко?! – Анечка сжала ладошками оголённые прелести и покачала ими. – Откуда?! Я ж не рожала! Даже не булькает!
- И чё делать? – Шурик с тоской смотрел на орущего младенца, а в стены уже со всех сторон настукивали соседи, угрожая позвонить в полицию и опеку.
- Ну вы и олухи! – зазвучал под потолком голос посланца, но самого его не обнаружилось. – На кухне бутылочки, соски и смеси. Действуйте!
- Иди, чего встал! Неси смесь!
Шурик понуро поплёлся на кухню, отчаянно зевая. Завтра понедельник, к восьми на работу. А встать надо уже в пять – час на автобусе пиликать, потом на метро ещё час. Бугай шустро метнулся к холодильнику в надежде отовариться куском варёного минтая. Шурик споткнулся и отчаянно пнул кота. Тот, затаив обиду, ретировался в комнату. Парень включил свет. На столе, блестя стеклянными боками, выступил на передний край взвод посудин, увенчанных сосками. Рядом стояли коробочки со смесями. Шурик потряс пачку и закричал:
- Ааааань, а как ее варить, смесь эту? Мне какую кастрюлю брать?
- А я знаю?! Посмотри на пачке, там написано должно быть! И давай быстрее – я оглохла уже!
- А ты её покачай ! И это! Слышь?! Сунь сиську пока, пусть помусолит, как сухарик! Хоть помолчит немного!
- Да пошёл ты! – огрызнулась Анечка. – Вари смесь давай быстрее!
Шурик прочёл инструкцию на пачке: «О! И варить не надо, просто развести!» Он вскипятил воду, залил в бутылочку 120 грамм и насыпал ложку смеси – точно по инструкции. Подумав, добавил еще пару ложек: «Сытнее будет! Подольше поспит!» И принялся трясти стеклотару. Разбултыхав порошок, рысцой помчался в комнату, морщась от пронзительного визга.
- Куда попёр?! А остудить до температуры 37*С? Хочешь сгубить дитя кипятком? – забубнил голос под потолком. – Ставь в холодную воду. Эх, молодёжь! Всему учить надо! Вот как вам детей доверять?!
- Саааааааш! Из неё вода течёт! Прям на меня! – завопила Анечка. – Иди скорее сюда!
- Не вода это! Пописала малышка! Меняй пелёнки! – раздавал указания голос посланца. – Открой комод, увидишь там!
- Я не умею!
- Учись! Для того тебе и дали демоверсию!
Через несколько минут Шурик с остывшей смесью вошел в комнату. Анечка с кое-как замотанным во фланель свёртком сидела на кровати и гневно сверкала глазами. А девочка причмокивала губками, пытаясь достать нежно-бежевый торчащий сосок Анечкиной груди.
Шурик залюбовался представшим зрелищем:
- Ты как Мадонна!
- Мандонна! – рявкнула Анечка. – Давай жрачку! – и сунула дитю соску. Малышка зачмокала.
« Тишина – то какая! Благодать! Ща заснёт и нормас, и мы заляжем» - мечтательно прикрыл глаза Шурик.
- Кхм… Ты это… Прикрыл бы супругу – то. Голая она сидит. И сам порты натяни, не тряси тут. Посторонний же в доме, гость! – ожил голос под потолком.
Сашка смутился и напялил трусы. Потом укутал пледом Анечку. Девочка, опростав бутылочку, зевнула беззубым ротиком и заснула.
- Фух! Давай, клади её в корзинку и спаааааать! – Анечка нетерпеливо посмотрела на мужа. Тот осторожно принял свёрток и устроил кроху среди батиста и кружева, прикрыв одеяльцем. Девочка спала. Шурик потеснил супругу и блаженно растянулся на простыне, предвкушая сладкий сон. Но мечтам сбыться было не суждено!
Не успела пара смежить вежды, как со стороны корзинки донеслось кряхтенье, попискивание и звуки возни.
- Чего это она? – спросила Анечка.
- Воздух заглотала, надо ей отрыгнуть. Вставайте, подержите её «сусликом», - вещал голос сверху.
- Кем подержать? – не понял Шурик.
- Сусликом, пенёчком, столбиком – вертикально, что тут непонятного? - ворчал голос. –
Всему учить надо! А мозг включить никак?
Не дожидаясь пинка супруги, Шурик снова выудил малышку и, придав ей вертикальное положение, прижал к себе. Головка её запрокинулась назад.
- Чё эт она? – испугался Шурик.
- Капец, ты чё с ней сделал? – прошипела Анечка. – Заставят неустойку выплачивать за повреждения!
- Да я не…
- О господи! Поддерживать надо под голову, она же не может еще её сама держать! Олухи! Право слово – о-лу-хи! – припечатал голос.
Шурик подставил под крохотный затылок широченную свою лапищу. Девочка поднатужилась, отрыгнула воздух и засопела.
- Можете класть, – скомандовал посланник.
Уложив ребёнка, парочка плюхнулась на подушки, и почти сразу послышалось мерное слабое похрапывание Анечки и рокочущие рулады Шурика – умаялись. Ровно полчаса в комнате царил сон. Через полчаса корзинка снова закряхтела и запищала. Шурик сразу проснулся и насторожился: «Ну что ещё – то?!»
Девочка продолжала кряхтеть. Потом что-то быстро булькнуло и стихло. «Ну и нормас, спит! И мы баиньки!» - Шурик обнял подушку, уткнувшись в нее носом, и засопел. Он уже балансировал на грани сна и яви, когда острый Анечкин коготь упёрся ему в ребро:
- Что это за запах? – прошептала девушка.
Шурик оторвал нос от подушки и принюхался:
- По-моему, она покакала.
- Капец! И чё? Её мыть, штоли? – протянула Анечка.
- Полюбобас! Не оставлять же в какахах .
Словно подтверждая его слова, девочка запищала, набирая обороты, а затем разразилась отчаянным громогласным плачем. В стену снова забухали.
- Вставай, мыть будем, - Шурик откинул одеяло и обречённо пошёл к корзинке. Выудив орущего младенца, парень пошлёпал в ванную и положил дитя в раковину. Анечка плелась следом, таща полотенце и пеленки. Размотав фланель и сунув её в машинку вместе с детским сюрпризом, парочка кое-как вымыла девочку и упаковала в чистое. Фух! Теперь – то уж она точно не проснётся.
- Спите спокойно! Не проснётся до утра, - пообещал посланник.
Ага! Пообещал он! Щас! Про кота забыли! Белоснежный мордатый Бугай, всё это время переваривавший обиду, нанесённую ногой любимого хозяина, вместо доброго куска ароматного минтая, вышел из-под шкафа в люди. Он крадучись, на полусогнутых лапах, приблизился к корзинке и обнюхал её: пахло странно, но не противно. Кот обошёл вокруг плетёнки, привстал на задние лапы и заглянул внутрь. Увиденное его заинтересовало. Аккуратно вскочив в ворох батиста и кружева, Бугай приблизил нахальную морду к лицу девочки и втянул воздух. Моржовые густые усы его защекотали нежное личико. Носик девочки сморщился, скривился ротик и из него вылетел недовольный крик:
- Уа! Уа! Уа-а-аа!
Бугай молнией шарахнулся под шкаф.
- Аааааааааааааа! – застонала Анечка, - Неееееет! Что теперь – то?
Шурик, спавший скраю, подтянул корзинку ближе к кровати. Девочка, почмокав губками, утихла..
- Хы-зы! Приснилось что - то, наверное.
И снова сон смежил веки обитателям новенькой квартирки. И снова Бугай крадучись выглянул из-под шкафа. Он тихой сапой приблизился к люльке и мягким прыжком аккуратно внедрился в неё. Осторожно перебирая лапами, блондинистый дармоед затоптался на мягком ворохе пелёнок и одеял, блаженно урча. Нанежившись всласть, кот свернулся кренделем, положив передние конечности на тёплый свёрток, и продолжил выпускать и втягивать когти и урчать, всё больше и больше входя в раж. До тех пор, пока когти не пронзили слой одеяльца и пелёнок и не поцарапали шелковистую кожицу младенца. Громогласное «Уа!» влетело в уши Анечки и Шурика новогодней петардой и взорвалось где – то в глубине мозга, салютуя всем органам чувств одновременно. Бугай прижал маленькие ушки вплотную к маковке, выпучил глаза и ретировался под кровать, в самый дальний угол. Из-под шкафа – то полюбому шваброй вытурят! Еще и накостыляют! А под кроватью поспокойнее будет. Съёжившись до размеров кроватной ножки, кот закрыл глаза, чтобы не отсвечивали, и затих. Девочка тоже успокоилась. Новоявленные родители мысленно помолились всем богам, каких знали из школьного курса истории, и приготовились к просмотру долгожданного сна. Морфей с готовностью зарядил плёнку в сонопроектор и нажал кнопку.
Подлец-будильник злорадно расхохотался над головой утомлённого ночными бдениями Шурика. Растворилась дверца на древних часах, оставшихся Анечке в наследство от прабабушки, и бодрая кукушка, которая выскакивала из домика по одной ей ведомому графику, задорно проорала шесть «кукуев». Бугай по привычке вскочил хозяину на голову, как делал это ежеутренне, и потребовал завтрак.
-Блин! Проспали! – взметнулась на ложе Анечка и со скоростью подстреленной мартышки принялась переползать через обревневшее в одночасье тело супруга. Тот что – то промычал и с молодецким посвистом былинно захрапел. – Вставай, на работу опоздал уже! Уволят нахрен! – и для убедительности ткнула стальным когтем любимого в ребро.
Собрались за полчаса, выскочили из квартиры и ринулись к лифту. Тот, напичканный электроникой, как птенец птицы Рухх удавами – под завязку, – картинно зависал на каждом этаже, раздражающе подмигивая
жильцам кроваво-красным табло.
Анечка нервно притоптывала тонким каблучком туфельки, пошитой вьетнамцами в подвалах Златоглавой из кожи молодого дерматина. Шурик отчаянно зевал и, сунув руки в карманы брюк, почёсывался.
- Саааааааш, - раздался нежно-ласковый, вкрадчивый голосок подруги жизни. – А с кем остался ребёнок?
- С тобой, с кем! – беспечно начал второй половин и осёкся. – А ты куда собралась?
- Ты идиот совсем?! На работу, куда ещё?! – выплюнула фразу Анечка. – У меня сегодня дедлайн. Приду поздно-поздно!
-Таааааак… И кем работает этот твой дед Лайн?! – зловеще протянул Шурик.
- Саш! Ты идиот! – констатировала Анечка. – Зачем я только за тебя замуж вышла! Лучшие годы отдала! Целых трррриииииии года, пять месяцев и семь дней. Уже восемь! – Анечка эмоционально закатила глаза и растопырила три пальца на левой руке. – Тррррррииииии!!!!!
- Пиявкина Анна Николаевна! – раздался под потолком голос посланца. - С сегодняшнего дня Вы официально находитесь в декретном отпуске. Документы уже в бухгалтерии. На ваше место принят новый сотрудник.
Анечка побледнела:
- Где я нахожусь?
- В отпуске. По уходу за ребёнком. Ежемесячно Вам будет начисляться пособие. Десять тысяч рублей.
- Скооооолькооооо? Вы с ума сошли?! У меня зарплата сто! Какие десять?! Какой отпуск?! Пошли на хрен все! Все! У меня еще нет новой шубки! И новых сапожек! И колечка с брильянтиком! И в Тайланде я еще не была в этом году! Хватит! Забирайте свою демоверсию и отстаньте от нас! Не надо нам никаких детей! Никаких! Слышишь, ты?! Ни-ка-ких! Ни демо, ни реальных! Всё!
- Сожалею, но договор подписан. Нет, вы конечно можете его расторгнуть в одностороннем порядке, но… Но вам придется выплатить неустойку.
- Какую ещё неустойку?! – позеленелаАнечка.
- Да, какую? – подал голос задремавший было под шумок Шурик.
- Зря вы не читали договор. Там на 54 странице, в самом низу, мееееленько-меленько так написано, что в случае преждевременного отказа от демоверсии вы теряете высокооплачиваемые должности и переводитесь … ну…. в уборщики… Или дворники… По востребованности. Можно еще посудомойкой и грузчиком в кафе « Дикий крокус» вас определить.
Синие Анечкины глаза стали цвета давленной вишни. Шурик заиграл брутальной челюстью. «В помойку эту, в «Дикий крокус» нас затолкать!» - Анечка мысленно метала громы и молнии. – «Где хозяин – кривоногий толстопузый Ашот – сбывает «некондицию»: подтухшее мясо, которое не успевает распродать на Д - ском рынке его брат Сеник, подгнившие фрукты и овощи, что поставляет ему с того же рынка флегматичный шкафоподобный Васиф, начинающий черстветь хлеб из пекарни « У Акмаля», пирожные из кондитерской «Три толстяка». Этими пирожными только крыс травить! И тусуется там одна быдлятина! И нас туда! Работниками швабры и ящика! Хренушки!»
- А всё тыыыы! – тонкий смуглый пальчик, увенчанный, как короной, полированным коготком, закачался у Шурикова носа. Шурик забегал глазами, как на приёме у невропатолога, когда тот водит у лица пациента молоточком. – Подписыватель хренов! Писака борзый! Акула пера! Ты хоть знаешь, что ты подписал? Ты себе смертный приговор подписал! Да! Смертный! - Анечка притопнула каблучком.
Шурик понурившись смотрел в пол, представляя всё, что дражайшая половина может придумать в качестве наказания. «Полы мыть заставит каждый день. Хотя, один хрен! Я и так их ежедневно мою. Посуду мыть? Ну и её я мою. Готовить? Эт не страшно – мороженые котлеты в микроволновку сунуть и пару яиц на сковороду разбить не сложно…»
- Я лишаю тебя доступу к своему телу на всё время, пока эта версия у нас дома! – вынесла приговор Анечка.
- Ну, Аааааань! - вздрогнул Шурик. – Ты реально это сделаешь?! Ты чего?!
- Сам виноват! – отрезала любимая девушка. – Приговор обжалованию не принадлежит.
- Не подлежит, - поправил голос.
- Однофигственно! – отрезала красавица. И пошла домой.
- Ань! Одумайся! Так нельзя с мужем поступать! Это жестоко! Это подло! Это расизм! Это садизм! Это оппортунизм!
- Не матерись, у нас ребёнок! – отрезала неприступная жена и скрылась за дверью.
- Ааань! Я готовить буду! Каждое утро и вечер! Ань! И ковер пылесосить! И гладить! И унитаз чистить!
- Будешь! – выглянула девушка. - Мне теперь некогда – у меня ребёнок! Иди за мамонтом, добытчик!
С работы Шурик пришёл в приподнятом настроении. Они на два дня раньше закончили монтировать сложнейший агрегат для нового физического опыта. Какую – то хрень типа коллайдера. И по этому случаю промыли организм от шлаков сэкономленным С2Н5ОН.
- Анька! - воззвал он к «трепетной лани», стаскивая заскорузлый рабочий башмак, уперев задник левого в носок правого. – Чё пожрать сготовила?
- Чё орёшь, как кабан на свадьбе?! – прошипела супруга, выглядывая из спальни. – Ребёнок ток заснул! Достала она меня –я с ног валюсь! А он нет, чтобы жене помочь, он еще жрачку требует!
- О, нееет! У нас ребёёёёёнок! – вспомнил слесарь - универсал и громко рыгнул. – Но пожрать – то дай!
- У тебя сегодня разгрузочный день! – ответила супруга. – И там, в ванной, пелёнки грязные. Прополощи и в стирку загрузи.
Супруг пригорюнился, но решил задобрить Анечку:
- Анютииииик! – растянул он губы в улыбке и прицелился, чтобы чмокнуть призывно колышущуюся плоть в Анечкином декольте. И получил по губам.
- Ты отлучён от тела! Помни! Иди готовь ванночку - сегодня купаем демоверсию, у неё потничка! Этот велел, - и Анечка ткнула пальцем в потолок.
Купальню устроили на кухне. На два табурета водрузили новенькую сиреневую посудину – посланец презентовал – и осторожно опустили в тёплую воду крохотное дрыгающееся тельце, ожидая отчаянного визга. Но крохе вода понравилась, и малышка с восторгом сучила конечностями и гукала, радуясь новым ощущениям. Брызги каскадом летели в разные стороны.
- Блин, и меня и весь пол облила! Тебе его мыть! – скривилась супруга слесаря.
- Я сам весь мокрый! – возразил Шурик в надежде, что пока то, да сё, пол сам высохнет.
- Не размокнешь! Держи ребёнка!
Шурик поддерживал чадо под головку и плечики, а Анечка намыливала нежное тельце детским гелем. Наконец, процедура завершилась. Шурик передал ребёнка супруге и повернулся, чтобы взять со стола приготовленное полотенце. В этот момент девочка соскользнула с Анечкиных рук. Девушка застыла в ужасе: «Щас утонет!» Но малышка мгновенно повернулась в воде со спины на живот и поплыла.
- Саш, она плывёт! Плывёт! Смотри! Фига се!!
Шурик развернулся и увидел барахтающееся в воде тельце. Девочка отчаянно бултыхала ручками-ножками и инстинктивно пыталась запрокидывать голову, чтобы не нахлебаться воды. Но слабые мышцы шейки еще не могли держать большую тяжелую голову, и та вот-вот могла оказаться в воде.
Швырнув банное полотенце жене, Шурик выхватил дитя из ванной.
- Тааак! – раздался ангельский голос. – Утопить хотели!
- Никак нет, ваше высокоблагородие! – выпалил Шурик. – У нас урок плавания!
- Я видел всё! С вас минус 12 целых и одна тысячная балла, - вещал посланник.
- Вы её заберёте? – с надеждой спросила Анечка.
- Не дождётесь! Только по окончании договора! А вам выпишу штраф! Вот, держите, - и протянул главе семьи бумагу.
- «Бесонная ночь плюс» - прочитал Шурик. – Это как?
- Увидите, - пообещал посланник и пропал. Парочка пригорюнилась. После первой бессонной ночи и рабочего дня дико хотелось спать. Выдержать ещё одну - нереально! Накормив малютку, они легли раньше обычного – в 21.00 – хоть чуть-чуть полежать в нирване. И быстро заснули.
Ровно через два часа пронзительный младенческий крик поднял их с ложа. Шурик стрижом метнулся разводить смесь, а жена его поплелась к корзинке.
- Вот чё те не спится-то! – в сердцах выговаривала она, беря дитя на руки. – Какого ежа орёшь –то??!! - и села на кровать, монотонно раскачиваясь. Но качка не возымела действия. Оглушительный крик не прекращался.
- Ты где застрял? Неси скорее смесь!
Шурик, вытаращив глаза, вошел в комнату, протягивая бутылочку.
-Ну и чо ты глаза пучишь, как телескопы? – не понравился его вид Анечке.
- Спать хочу - звездец как! Глаза закрываются сами.
- Я ток не хочу! – и Анечка дала девочке смесь. Но та, вместо того, чтобы обхватить соску губами и зачмокать, продолжала громко и истошно кричать.
-Покачай, что ли её, притомила уже! – Шурик устроился в кресле и закрыл глаза.
- А я что делаю? - девушка отчаянно моталась вправо-влево, вперед-назад, энергично тряся младенца так, что головка девочки перекатывалась по руке Анечки, словно мячик – от ушка до ушка. – Спи, что ли уже, горе ты накачавшееся! Шурик идиот, наподписывал нам ! У меня уже руки отваливаются! На, качай сам!
Шурик принял напряженное орущее тельце. Побуревшее от напряжения личико, широко открытый беззубый ротик, глаза, уползшие куда-то под лоб.
- А-а-а-а-а-а-а! – забасил слесарь-универсал. – Баю, баюшки, баю, спать пора уснул Барбос. Засыпай скорее ты, завтра рано мне вставать.
Он принялся ходить по комнате, смешно подпрыгивая. Анечка рухнула на кровать и натянула на голову обе подушки.
«Норм устроилась!» - бросил в её сторону недовольный взгляд Шурик, продолжая скакать, как дикарь вокруг костра, в надежде утрясти дитя. Но визг не прекращался. Вперив в потолок бессмысленные глазки, девочка набирала обороты. Шурик посмотрел на часы: « Сорок минут ора! Я сойду с ума! Может, опять воздуха наглоталась?» - и демопапа повернул ребёнка « сусликом». Малышка сделала наносекундный перерыв, но тут забухало соло на барабане. Точнее, сосед забарабанил в стену. Стихающий было крик, возобновился с новой силой.
Анечка в сердцах отбросила подушки и села на кровати:
- Я больше так не могууууу, - заныла она. – Где этот засланец, что б ему пусто было?! Чё нам с его подарком делать?!
Но «засланец» не появлялся. Анечка взяла телефон с нарисованным на нём огрызком и стала шарить в нете. Затем встала, решительно смела на подоконник со стола разные мелочи, расстелила на столе одеялои скомандовала:
- Клади на живот – у неё газы. Щас выйдут и успокоится. Так «яжемати» пишут.
Шурик с радостью сложил с рук голосящую ношу и застыл, ожидая тишины. Девочка возмущенно надбавила силы и мощи голоса, забарахталась, суча ручками и ножками, пару раз ткнулась носом в одеяло, икнула, и тут… Кто бы мог подумать, что такое нежное создание может ТАААК!!! пукать! Оглушительная раскатистая очередь «выхлопных газов» вырвалась из недр новорождённого организма, как из выхлопной трубы трактора времён первой пятилетки.
- Фига се мощь!! – восхитился Шурик.
Девочка помолчала несколько секунд, потом поднатужилась, выдавила из себя новую порцию азота, метана и прочих примесей, завершив тем самым процесс флатуленции, и в изнеможении тюкнулась личиком в одеяло. Заснула. Шурик осторожно, боясь растрясти чуткий сон её, переложил кроху в корзинку. Гооосподи!! Какое же это счастье – тишина! Супруги мигом рухнули на подушки и заснули.
В это время кот, счастливо сопевший до сей поры под шкафом, решил, что настала пора для игрищ. Походив по избе туда –сюда, выбирая чем себя занять, кот наткнулся на корзинку. Красивые, серые в полумраке комнаты, бантики призывно свесили «хвостики». Пройти мимо них?! Это позор для кота! Срочно играть! И Бугай принялся скакать, теребить и кусать банты, бесшумно сигать через корзину и вокруг неё, кувыркаться и фыркать. Хозяева спали блаженным сном, не подозревая о проделках «майпэта». Ровнёхонько до тех пор, пока разошедшийся резвун не промахнулся и не плюхнулся аккурат на сопящее дитя. Дитя мигом включило сигнализацию, Бугай, спасая шкуру, метнулся под кровать, а свежеиспечённые родители продолжали лежать. Сил встать не было. Ни у кого. Правда, они быстро появились у Шурика, когда пятка Анечки встретилась с его достоинством. Задохнувшись от боли и выпучив глаза, Шурик поковылял к корзине и принялся раскачивать её. Девочка выводила рулады одну заливистей другой, а «папаша» пытался её «перепеть» и басил сочиняемую на ходу колыбельную:
-Ждёт меня моя кровать, давай быстро засыпать! Баю-баюшки-баю, волки бродят на краю. Первый волк – начальник мой, враз уволит за прогул. А второй засланцец-гад, дать бы ему в правый глаз! А-а-а-а-а-а-а, прилетела стрекоза…. Ты заснула, крепко спишь, я кладу тебя в гнездо, - слесарь- универсал вернул ребенка в постельку и растянулся на ковре рядом с корзинкой. Чтобы, если дитя начнёт пищать, сразу покачать колыбельку и успокоить крошку.
Ночь плавно тянулась мимо окон, густо - фиолетовая, как чернила каракатицы, из которых Анечка на днях делала соус для макарон. Где – то за горизонтом отдохнувшее и посвежевшее солнце открыло сомкнутые негой взоры и приготовилось расправлять лучи. Будильник неутомимо накручивал стрелками, перегоняя их от деления к делению, от цифры к цифре. Скоро утро. Тишина глубокая, абсолютная накрыла город. И в этой тишине Анечкино ухо услышала едва различимый шорох. Девушка открыла глаза и прислушалась. Шуршало где-то на стене, в изголовье. Анечка выгнулась гусеницей и просканировала стену. Прямо на неё надвигалось нечто длинное, прямо-таки, гигантское – сантиметров пять, мохнатое, многоногое и омерзительное. Оно споро перебирало многочисленными тонюсенькими лапками и неумолимо приближалось. Анечка вытаращила глаза, одним прыжком сиганула с кровати к окну и завизжала как циркулярная пила. Её визг подхватила разбуженная малышка, и теперь девочки кричали в унисон.
Бугай, намного раньше обнаруживший ползучую прелесть и терпеливо наблюдавший её перемещения, сидя на комоде, воспринял вопль как сигнал к началу охоты. И охота началась! Молодой котяра стрелой взметнулся вперёд и ввысь, намереваясь схватить насекомое, но промахнулся и свалился на плечи поднявшегося с пола сонного Шурика. Пытаясь остановить падение, мохнатый гад притормозил всеми когтями, вонзая их в крепкую шкуру слесаря-универсала.
- У-й-й-я-а-а-а-а-ууууууу! – завыл Шурики и завёл руку за спину, пытаясь ухватить кота за хвост и стащить с себя. Но кот не сдавался. Упершись когтями посильнее, он оттолкнулся от могучих Шуриковых плеч и сиганул на спинку кровати, а оттуда на стол. Не достать «ползуна», высоко бежит, под потолком! Кот оглядел место охоты на предмет высокостоящих мебелей и узрел хозяйку. Миг, и шесть килограммов плоти и меха рванули прямиком на голову Анечке и оттуда к потолку, унося на когтях клочки русоволосого скальпа. Подобно демону возмездия носился питомец по комнате вслед за насекомым, сваливая на пол вазы и телефоны, натыкаясь на хозяев, раскачиваясь на шторах и обрывая их, пока не рухнул в открытый аквариум. И надо всем этим действом звенел пронзительный, душераздирающий визг Анечки, громкий плач разбуженной девочки и ёмкие русские слова, произносимые Шуриком, который пытался одновременно успокаивать младенца, уворачиваться от беснующегося кота, не оглохнуть и не сойти с ума.
Мокрый Бугай с трудом выбрался из рыбьего дома, разом забыв об охоте, и, оставляя позади себя реки, ручьи и озёра, живым водопадом побежал под кровать - от греха подальше. А грех уже трезвонил в дверь - настойчиво и неотвратимо!
Шурик с Анечкой переглянулись, и девушка пошла к двери. Приложив синее око к глазку, она вглядывалась в маячившее по ту сторону нечто.
- Кто там? – опасливо проблеяла она.
- Полиция! Откройте! – прогремел мужественный голос на лестничной клетке.
- Мы не вызывали полицию, - Анечка покосилась на мужа, скакавшего по комнате сайгаком.
- Вы не вызывали, а соседи вызывали! – гремел полиционер.
- Не открою! Вы налётчики, бандиты, аферисты! – Анечка храбрилась.
- Кто там, Ань? - шёпотом крикнул Шурик.
- Хы зы. Полиция, говорит.
- Чё им надо – то?
- Гражданка! Откройте немедленно, или мы вынуждены будем вскрыть дверь! – голос на площадке не унимался.
Шурик мгновенно прикинул все варианты развития событий, зажал в руке увесистый канделябр из старой бронзы, оставшийся Анечке от бабушки и стоявший теперь на комоде. Спрятав руку под свисающим уголком пелёнки, глава семьи приготовился к обороне.
- Открывай, - шепнул он супруге.
Анечка отомкнула все три замка, сместила задвижку, вынула из пазов две цепочки и приоткрыла дверь. На пороге возвышались бравые «дяди Стёпы» - оба ростом под потолок. А между ними суетилась седовласая тётка в замызганном халате.
- Вот видите, сколько запоров! А я вам говорила! Говорила, что тут дело не чисто! – заверещала жабоподобная, колышущаяся, как жидкий студень, от обилия накопленного за 60 лет сала, соседка. – Если ты честный человек, зачем столько замков? И откуда у них ребёнок? А?! Не было, не было и тут – раз! И появился!
Полицай с высоты родных двух метров покосился на мадам, а та продолжала надрываться.
- Они ж украли дитя, чтобы побираться! Смотрите, какие хоромы отгрохали! На какие такие денежки?! А это они подаяние просят в электричке! И у храма ещё сидят, сама личными глазами видела! Вот, ей богу!
Анечка растерялась от неожиданного лживого обвинения и посмотрела на супруга. Тот, сжимая в кулаке канделябр и прижимая к себе дитя, продолжал по инерции подскакивать.
- Вон, вишь, как скачет-то? Что твой козёл! – продолжала поливать их наветами соседка. – Это он от нервов так! Накрыли вас, голубчики! Притон ваш нищенский! Думаете, никто ничего не замечает! Ошибаетесь! Я бдю! Бдяю! Бжу! Слежу, короче! Ишь, ты! Раз пол мрамором устелили, так и от правосудия откупитесь?! Не выйдет! У нас уже давно изгнали из полицейской стаи волков в погонах! Оборотней, то есть!
И, обращаясь к стражу порядка, продолжила:
- Ребёнок у них орёт и орёт, орёт и орёт! Эт они его специально мучают, чтоб исхудал да похирел! За доходяг – то больше сердобольные граждане накидают.
- Документики ваши попрошу! – полиционеры внедрились в квартиру, рассматривая керамогранитную мозаику на полу холла. Соседка втиснула между стражей и с любопытством заглядывала в комнату.
Анечка шмыгнула к шкафу и выудила на свет божий два паспорта.
- Вот, пожалуйста!
- Тааак…, - протянул страший сержант и раскрыл первый документ. – Пиявкин Александр Сергеевич кто из вас будет?
- Дык… я, - ответил Шурик.
- Пиявкина Анна Николаевна кто тогда? – продолжал допрос полицай.
- Ну я! – шмыгнула носом Анечка. – А в чем, собственно, дело?!
- Жалоба на вас поступила, гражданочка. Организация незаконного нищенского бизнеса! Нищенского притона! И шум-гам после 23.00! Нехорошо !
- Да какой, на фиг, бизнес! Вы с ума сошли?!
- А это уже, гражданочка, оскорбление полицейского при выполнении должностных обязанностей! Штрафом грозит! И налоги не платите! А платили бы налоги, никто бы вам слова не сказал! Мы бы точно не сказали! Если налоги платите, то бизнес легальный, всё по закону!
- Врёт она все! Нет у нас тут никакого притона, сами видите! Ребёнок просто плачет – капризный он у нас.
- Да, капризный! – подтвердил Шурик.
- Кстати, документики на ребёночка предъявить забыли! – страж порядка недобро ухмыльнулся.
- Да откуда ж у них документы! – подала голос соседка. – Краденый он! Истинный бог, краденый! Она с пузом – то и не ходила!
- Вот сейчас и проверим! – старший сержант переглянулся с напарником. – Несите документ, гражданка Пиявкина!
Анечка растерялась. Нет у них документов, права соседка. Сейчас их под белы рученьки да в кутузку!
- А! Что я говорила! Киднеписты они! – встряла соседка.
- Кто? – не понял старший сержант.
- Кто детей ворует! Киднеписты! - пояснила тётка.
- Что же вы какие недотёпы?! – зашуршал в ухо голос посланца. – Под обложкой паспорта, сзади, справка из роддома!
- А… Там, в паспорте, справка…, - проблеяла побледневшая Анечка.
Сержант полистал паспорт и выудил на свет розоватую бумажку.
- Тааак… Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологиии и пернатологии… Хм, смотри-ка – пернатологии! Новенькое что-то в рожальном деле! Тыыык-с… Имени академика… ага… Министерства здравоохранения РФ… Ага! Пиявкина А. Н. … ага-ага…. родила 15 июня 2018 года … девочка… Тааак… Пиявкина А. Н. кто у нас?
- Так я же! – пободрела Анечка. – А вот девочка, - и «демомама» кивнула в сторону мужа, который перестал подскакивать и, привалившись к косяку, ритмично покачивал канделябром. Так, на всякий! Может это и не полицаи вовсе, а оборотни. По наводке соседки…
- Документы, вроде, в порядке, - полиционеры переглянулись разочарованно и обратились к соседке. – Что ж вы нас, гражданочка, в заблуждение вводите? Нехорошо! Как Вас, кстати, по ИО?
- Горбушкина я, Юлиана Цезаревна. Я ж вам паспорт показывала с пропиской! Москвичка коренная! Беспокоюсь о порядке. Так я личными глазами… бдю, значит…
- Бдите – это хорошо! Но прежде чем беспокоить родную полицию, фактиков побольше собрать надо, чтобы мы приехали и сразу арестовали! А так что?! Мы их только предупредили, теперь скрытнее будут. Будете? – старший сержант посмотрел на Шурика.
- Ага! Так точно, ваше благородие! Будем! – кивнул он.
Полицай скосил глаза на бронзовый канделябр:
- Неизвестным металлическим предметом, предположительно подсвечником, для чего размахиваете, гражданин?
Шурик смутился:
- Так это… Свечку хочу поставить… Романтика там, херомантика, понимаете ли…
Сержант хмыкнул, и стражи порядка отправились восвояси, пожелав молодой семье сладких снов.
Анечка заперла замки и уставилась на девочку. Та давно мирно сопела. Уложив малышку, супруги вытянулись на ложе. Сон сморил бедолаг.
Шурик сидел на трибуне в Лужниках, с азартом болея за российскую сборную. Она уверенно лидировала по количеству голов. Шурик ликовал! Классная игра! Жаль, пивас кончается! Парень приложился к ледяному горлышку бутылки, и пенистая прохлада потекла в горло. Хорошо пошло!
- Встааа-вааай, пррроклятьем заклеймёооооонный! - заорал вдруг комментатор и Шурик… проснулся. И никакой это не комментатор! Это куражился над ним новомодный будильник, голосящий каждое утро новую революционно-патриотическую песнь. Слесарь –универсал дёрнулся: щас младенец проснётся! Но девочка, утомлённая бессонной ночью, крепко спала. А ему, бедолаге, пора собираться на работу.
- Мусор захвати, там рыба второй день тухнет, - сквозь сон пробормотала Анечка и снова погрузилась в нирвану.
Шурик вышел из подъезда и направился к мусорным бакам. «Хорошо Аньке! Ща выспится. А мне ещё новый агрегат пускать сегодня! Так бы прикорнул где в подсобке, а хрен вам!» Взвинтив нервы мыслями о несправедливости жизни, Шурик пульнуль в бак ношу и поплёлся к остановке. Автобус тут же подошёл, но и народу в него набилось прилично. Притулившись на площадке для колясочников, у окна, Шурик открыл форточку и закрыл глаза. «Ща засну, как конь, стоя». Автобус сегодня бежал шустро и ровно, успел аккурат к открытию метро. Шурик ввалился в вагон, усадил тело своё поудобнее и задремал – ехать до последней станции всё равно.
НИИ встретил слесаря-универсала прокуренным басом вахтёра, бывшего прапорщика:
- Куда это ты с котомкой собрался? Еды, что ли тебе, жёнушка собрала на весь коллектив? А что воняет она так мерзко?
И правда, всю дорогу его преследовал запах подгнившей рыбы. То – то пассажиры от него, Шурика, отворачивались и носы морщили. Парень поднял руку. Пакет с семейным мусором покачивал раздутыми боками и источал адские миазмы. «А что же я тогда в бак кинул? …ля! Телефон! Идиот! Правильно Анька говорит! Осёл! Вместо отходов выбросил телефон! И чё делать?» Шурик принялся вспоминать, когда в последний раз приезжала машина опустошать бачки. Выяснилось, что вчера. Значит, сегодня не приедет, только завтра. «Норм. После работы пошурую в недрах. Поищу». И он отправился трудиться.
Но гнусная ночь плюс, похоже, переплыла в гнусный день. И он не задался. Готовили к пуску ещё один новый агрегат для мудрецов-физиков, и Шурику нужно было следить за показаниями приборов, чтобы в случае необходимости пуск остановить. Но дико хотелось спать. Просто немыслимо, невыносимо! Глаза закрывались сами собой, так что слесарю-универсалу приходилось их таращить. Голова соображала скверно. Да еще прибор так мерно гудел и ритмично «почухивал», что эти звуки , как колыбельная песня, убаюкивали «демопапаню» . Шурик не заметил, как опустился на тюк с чем – то мягким, прикрыл глазоньки и… Звуки становились всё тише, тише, тише…
Витиеватый мат и пинки главного инженера подняли Шурика с тючка. Он ошарашено моргал и силился понять, что происходит.
- Уволю! Н…уй! Уволю! Какого жезла ты смотрел?! Почему не выключил?! Тебя спать сюда отправили?! Ты угробил дорогостоящее оборудование! Ты понимаешь, что ты натворил?! Ты хоть знаешь, сколько он стоит?! Да всей твоей никчемной жизни не хватит, чтоб расплатиться! Ещё правнуки твои расплачиваться будут! Уволить! Уволить на…уй! – голос главного метал громы и молнии, а Шурик приуныл.
- Евгений Борисыч! Да всё в порядке тут почти, клапан сорвало, а так всё цело! Сейчас починим – станет как новый! Мы быстро! – начальник пусковой бригады успокаивал главного.
- Все эксперименты должны следовать строго по графику, а вы сорвали график.
- Ёщё два часа до опыта, успеем.
- Как хотите крутитесь, а чтоб аппарат был готов к 14.00! А этого мозгляка уволить! С волчьим билетом! – главный унёсся к физикам.
Домой Шурик плёлся понуро, едва переставляя ноги. Всю дорогу в метро и в автобусе он проспал и теперь чувствовал себя отвратно. Болела голова и затёкшая от неудобного сидения шея. Да ещё с работой проблема. Уволить его, конечно, не уволили, но премии, на которую они с Анечкой рассчитывали, лишили. Печалька! А ему в Таиланд хотелось. Или в Турцию. Теперь летят они мимо турецких берегов, как фанера над Парижем. Та хоть над Парижем, а им с Анькой в лучшем случае Серебряный Бор светит. Шурик печалился и предвкушал отдых: натрескается он сейчас жареной картохи с салом, вспрыснёт её ледяным пивасом и завалится бай.
Путь его лежал мимо мусорных баков. Шурик на автопилоте хотел проковылять мимо, но звуки свары заставили его притормозить и посмотреть, в чем дело. Две весьма колоритного вида личности что-то не поделили. Тут парень вспомнил про выброшенный гаджет и решительно направился к бачкам. Потеснив низкорослую даму без возраста, скулу которой украшал лиловый «привет» от возлюбленного, слесарь-универсал склонился над бачком и принялся сортировать мусор. Навстречу ему резво перебирал лапами откормленный до безобразных размеров (см 4-5) рыжий таракан. Он покачал отвратительно длинными усами и упал. Шурик брезгливо перекладывал с места на место вонючие пакеты и едва сдерживал рвотные позывы. Вот и дно, залитое мерзкой зеленоватой субстанцией, в которой копошились опарыши. Может телефон затонул? Шурик огляделся, отломил от ближайшего куста приличную ветку и принялся шуровать ею по дну бачка. Телефона не было! «Точно в этот бак швырнул? Точно! Всегда в этот, крайний, мусор кидаю. Ну и где мой мобильник?»
- Слыш, парень, ты бы шёл отсюда! Тут наша территория! Иди вон к рынку – там мож еще чё отыщешь, а тут наша кормовая база.
Шурик оглянулся. Беззубый маргинал в детской трикотажной шапочке с ушками, едва прикрывавшей грязную плешь, в ещё чистом, но изрядно поношенном предыдущим хозяином шёлковом халате поверх древнего, в непонятных пятнах и в краске, спортивного костюма, недвусмысленно раздувал тощий бицепс. Как кобра капюшон.
- Пошёл на…! – отправил его слесарь- универсал в эротические дали и получил тычок в бок.
- Ах, ты ж падаль помойная! Да я тебя щас! – рассвирепел Шурик и занёс пудовый кулак над шапочкой с ушками.
Но опустить его промеж вязаных ушей не успел. Новый удар под ребро от тщедушного бомжа чувствительно ткнул печень.
- Бей его, Ваня, бей! Ишь, на наше добро позарился! – поощряла тощего прекрасная возлюбленная. И тут запел телефон. «Сектор газа», любовно поставленный Шуриком вместо типового звонка, надрывно вопил : «Я ядрёный, как кабан, я имею свой баян. Я на нём панк-рок…»
- Тааааак…, - недобро протянул слесарь-универсал. –Гниды! Телефон мой заныкали! А ну вернули с поклонами! Быстро! – и Шурик воинственно поднял дрын, которым только что шуровал в бачке.
- Ага! Щас! – взвизгнула синещёкая красавица и пнула Шурика по голени. Тот ухнул от неожиданности, крякнул и завопил:
- Ну всё! Вам хана! - и пошёл в атаку. Завязалась потасовка. Шурик был крупнее, массивнее и намного сильнее парочки маргиналов, но те, щуплые и юркие, ловко ускользали от тяжёлых кулаков осатаневшего слесаря, ещё больше приводя его в ярость!
- Это что ещё такое?! Всем стоять! – раздался знакомый голос. Шурик по инерции в очередной раз занёс над головой кулак да так и застыл. – Что тут происходит?
Вчерашние «дяди Стёпы» патрулировали квартал и свернули на шум.
- А я говорила вам, что бизнес у них нищенский! Говорила! А вы мне не верили! – тарахтела жабоподобная соседка. Она из окна увидела Шурика, роющегося в бачке, и, подхватив мешок с картофельными очистками, рванула к помойке. Нужно всегда быть в центре событий!
- Он главарь у них, у этих! – тётка мотнула головой в сторону люмпенов. - И сам не гнушается в отходах елозить! Сама видела! Личными глазами! Вот полчаса назад уронился в этот контейнер, только зад торчал наружу, и мешки сортировал: по степени ценности. А потом ещё дно проверял палкой.
- Было такое? – вопросил страж порядка.
- Было!
- Вот и признался, голубчик! – перебила его «жаба». – Арестовывайте, пока стоит, а то сбежит!
- Да я утром по ошибке вместо мешка с мусором телефон суда запулил. Искал. А его вот эти гниды нашли и заныкали.
- Врёт он всё! – решил отбояриться бомж. - Не было никакого телефона. Он пристал к нам: «Давайте, делитесь тем, что нашли! Это моя территория!»
Шурик онемел от возмущения, а соседка злорадно хмыкнула.
- Я ядрёный, как кабан. Я имею свой баян! – заорал гаджет из загаженных штанов хлипкого бродяги.
- Паааа-нятна! Аппарат мне! Быстро! - протянул руку старший сержант. Бомж нехотя выудил из широких штанин красных чехол, в который был любовно упакован мобильник, и протянул его стражу порядка.
- Ваша собственность? – строго вопросил он Шурика.
- Моя. Мне жена звонит, можете убедиться сами.
Полицай «хрюкнул», взглянув на экран:
- И как же записана у Вас супруга?
- Винипух, - Шурик насупился.
Старший сержант протянул ему мобильник:
- Аккуратнее надо быть, гражданин. Не хорошо швыряться собственностью направо-налево! – и стражи порядка удалились.
Супруга встретила Шурика вполне довольная жизнью. Малышка почти целый день спала и ела, так что Анечка успела даже нажарить мужу трёхлитровую сковороду картошки с мясом и сделать себе новый макияж.
- Ну как тебе я такая? Правда, роковая красотка? Вся такая загадочная и неприступная! – Анечка крутилась перед мужем, как весенняя муха перед куском падали.
- Анька, дай пожрать! – не оценил красоты муж и уселся за стол. Он удручённо ковырял пережаренное мясо, отскрябывал от сковороды пригоревший картофель и думал о том, что на работе полная «засада», что Анька-то выспалась, что грядёт очередная бессонная ночь и что жить ему осталось недолго.
Но, на удивление, ночь прошла тихо. Малышка проснулась только раз и, покушав, быстро заснула снова. Её не разбудило даже песнопение будильника, оравшего очередной шедевр революционной классики:
- Вставай, поднимайся, рабочий народ! Вставай…
Шурик резко прихлопнул механизм, полежал ещё минут десять и пошёл собираться. Работа звала!
Анечка же благополучно проспала ещё два часа, пока проголодавшаяся девочка не потребовала еды. Во время кормления на лоджии материализовался ангел. Он прошлёпал босыми ступнями по дубовому паркету и уселся в кресло.
- Сегодня вы идёте гулять! Пора выходить в мир. Ребёнку нужен свежий воздух.
- Какой гулять! У нас и коляски нет! И вообще! Не пойду! Не хочу!
- Договор! – посланец выудил из воздуха все 54 листа и потряс ими перед носом «демомамы». – Неустойка, штрафы! Коляска у двери! Итальянская, между прочим!
- Задолбал санкциями! Обама фигов! – буркнула под нос Анечка. – Ладно.
- Заодно пройдешься по магазинам – в вашем холодильнике семья крыс повесилась!
- Это как?! С коляской по магазинам?! Да вы спятили!
- Не хочешь – не ходи. Но есть у вас нечего. Муж придёт с работы усталый, голодный и злой. А в НИИ у них новая лаборанточка появилась. Двадцать лет, не замужем и красиваяааааа! – ангел возвёл очи к потолку. – Волосы до попы Ниагарским водопадом струятся, грудь пышная да смуглая, словно две булочки румяные, ноги стройные и длинные, аки кедры ливанские! Как раз во вкусе Шурика! А как она готоооооовит! Это просто пеееесня!
- Я ему спою песню! Так спою, что сам себя забудет! Патлы –то повырываю! С корнем! Глаза выцарапаю! Чтоб не смотрел, куда не следует! Булочки ему румяные! Водопады! Кедры ливанские! Зоолог хренов!
- Программу на сегодня я озвучил – действуй! – и посланец исчез.
Коляска была красивая: нежно- сиреневая с бело-розово-голубым, размытым, как акварель, цветочным рисунком по бокам. Упаковав дитя в тонкий конвертик такой же расцветки, Анечка смело шагнула с коляской в лифт. Мягко и бесшумно заскользил он
вниз, мигая табло. Этажом ниже его остановила Юлиана Цезаревна. Она величаво внесла свои два центнера в кабину и с подозрительностью Чингачгука уставилась на младенца.
- Это кто же у вас? Мальчик или девочка?
- Девочка, - процедила сквозь зубы Анечка. Общаться со старой маразматичкой девушке не хотелось.
- Раз девочка, так и надо было в розовое одевать! Или красное! А то ишь ты! Удумали! Лиловое напялили! Поди пойми так сразу, кто это!
- Вам и не надо понимать! – огрызнулась Анечка. - Вы лучше своих внуков понимайте!
Анечка наступила на больную мозоль Юлианы Цезаревны – внуков у тётки не было. Как и детей. И мужа тоже. Мадам поджала губы и затаила обиду. Мстительность её была сопоставима по масштабу со вселенской катастрофой!
Тем временем лифт плавно достиг первого этажа и Анечка вышла на крыльцо. Двенадцать крутых ступеней и отсутствие пандуса повергло девушку в растерянность. «Да ну, нафиг! Я домой!» И она уже было поворотила коляску на 180 градусов.
- Договор! Подписан! – посланец шипел где – то в районе правого плеча. – Вперёд, не стой истуканом!
Анечка оглянулась. Наследница Цезаря ловко семенила в сторону лавочек, где её давно уже поджидали подруги: девяностолетняя Агриппина Марковна, с великолепной лакированной укладкой из начёса и кукиша, восседающая подобно императрице на приёме иноземного посла. И более молодая Пятилетка Евстигнеевна, которую злоязыкие соседи мигом переименовали в Шапокляк - низенькая, тощенькая, с носом-сосулькой и с паклей из седых волос на маковке. У подъезда колготилась компания подростков лет шестнадцати.
- Мальчики, - обратилась к ним Анечка. – Помогите коляску снести!
- Мы те куры, что ли, чтоб снести?! - брякнул один. – Твои проблемы! Родила личинуса, так всё теперь?! Героиня?! Все тебе должны?! Сама снеси!
Компания загоготала. Анечка разозлилась. «Леща бы тебе жирного, уродец малолетний!»
- Да ладно вам ржать, парни! Почему бы не помочь красивой девушке? – высокий, спортивного вида молодой человек отделился от толпы, ловко подхватил коляску и опустил на асфальт.
- Максим, сосед из двести шестнадцатой. Если что, заходи! – шепнул парень и , подмигнув, присоединился к друзьям.
«Наглец малолетний!» - про себя возмутилась Анечка и вслух поблагодарила.
Новый микрорайон, выросший на месте полудохлой деревеньки, инфраструктурой не радовал. Одинокий магазинчик «Мечта гурмана», бывший некогда сельпо, а теперь превратившийся в супермаркет, предлагал посетителям товары, ежедневно мелькающие в рекламных роликах. Набрав продуктов, Анечка, потопала к кассам. Из восьми, работала только одна. К ней тянулась пёстрая и длинная очередь, как в Мавзолей Ленина во времена СССР. Такое впечатление, будто обитатели новостроек разом оголодали и ринулись за провизией. Прикинув, сколько времени уйдёт на стояние, Анечка толкнула коляску вперёд!
- Пропустите!
- Куда прёшь?! – повернулся амбал, которому детский транспорт упёрся в объёмное «сиденье».
- Пропустите, я с ребёнком! Мне положено без очереди!
- Кто положил, тот пусть и пропускает!
- Это предусмотрено законом! Мать с ребёнком обязана проходить без очереди! – возмущалась Анечка.
- Номер законодательного акта напомни! – парировал амбал.
- Я же мать! Меня обязаны пропустить!
- Слышь ты, курица! Это твой выбор – плодиться и размножаться! Тебя никто не заставлял! Так что стой в очереди, как все! А не нравится, не фиг было пузо отращивать! – амбал невозмутимо отвинтил пробку «полторашки» и одним махом опустошил её наполовину, смачно рыгнув. – Хороша водица!
В это время завозилась в коляске девочка и Анечка приуныла. Вот как расплачется – что тогда делать? Но малышка сразу успокоилась. Очередь невозмутимо молчала и ползла вперёд, кассирша плавно водила руками над сканером, словно колдующая фея, а Анечка безропотно плелась в хвосте.
Выйдя из магазина, Анечка решила посидеть в парке. Погода хорошая, чего уж, правда, дома киснуть! Новенькая велодорожка тянулась к новенькому парку. Анечка легко катила колясочку и улыбалась собственным мыслям, когда за спиной отчаянно затрезвонило и мимо промчался велосипедист. Девушка еле успела отойти к краю дорожки. Не успел лихач скрыться из глаз, как навстречу показался ещё один любитель лёгкого транспорта. Он затрезвонил Анечке, но та и не подумала уступать дорогу, продолжая шествовать аккурат посередине. Парень на велосипеде остановился в полуметре от девушки.
- Ничего, что это ВЕЛОдорожка? – возмутился он.
- Ничего, что я с ребёнком? – повысила голос «демомама».
- С коляской по аллее гуляйте, тут вас могут в любой момент сбить!
- А нечего мчаться, как летучий мыш на пьянку! Специально тут пошла, чтоб всякие под ноги не лезли!
- Так для велосипедистов специально тут асфальт положили, чтобы мы никому не мешали, ни на кого не наезжали. Идите на аллею и гуляйте , сколько влезет!
- Сама знаю, где гулять!
- Себя не жалко, так ребёнка пожалей!
- А ты мне не указывай!
- Ясно! Яжмать чокнутая! – и парень, обогнув Анечу с коляской, покатился дальше.
- Сам такой, - фыркнула Анечка и подефелировала вперёд. Но и в парке спокойно посидеть на лавочке у девушки не получилось. То брехучие собаки бесконца шмыгали туда-сюда, то их любвеобильные хозяева зычно выкрикивали команды, то вездесущие оручие дети носились с мячиками и скакалками, машинками и пищалками.
- Угомоните своего сына! – качая коляску, взывала Анечка к соседке по лавочке, мирно попивавшей напиток из солода и хмеля. – Он мне ребёнка уже второй раз будит!
- Не нравится, сама гуляй отсюда! Парк общий! Мой ребёнок имеет право бегать где хочет и как хочет! – и заботливая матушка, поставив опустошённую ёмкость под лавку, достала сигареты. Ну уж дыма вынести Анечка не смогла! «На фиг! Погуляли и хватит! Домой!"
Анечка покормила девочку и трясла над её лицом погремушкой, развлекая, когда в дверь осторожно постучали. «Какую саранчу принесло?!» - подумала девушка и пошла открывать. На пороге колыхалась Юлианна Цезаревна. Сложив пухлые короткопалые ручки на груди, дама, голосом лисы из мультика про Жихарку, запела:
- Милая, у тебя не найдётся пара-тройка яичек? Еда у меня кончилась. Омлетушек хочу сготовить, а денежек нет. Пенсию всё не несут и не несут – она у нас двадцать седьмого, а сегодня уж двадцать второе! И хлебца ломтик. Три! Ломтика.
Анечка пошла на кухню, думая о том, что толстухе не вредно с месяцок поголодать. И схуднёт, и денежки сэкономит.
- И луковку! И морковку! Две штуки. Борщ сварю, а то мясо-то уж проварилось как следует, а морковки нет!
Анечка сложила в пакет требуемые продукты и вручила соседке.
- Ой, спасибо тебе, милая! Во век не забуду! Добрая ты какая! – соседка поклонилась в пояс, что при её габаритах было весьма проблематично (Анечке даже показалось, что гостью вот-вот перетянет огромный живот и женщина грянется оземь, как Царевна лягушка). Но соседка благополучно приняла исходное положение и вышла.
И вошёл Шурик.
Жизнь продолжалась.
Пробежали три недели. Парочка уже привыкла к роли родителей, и им это, порою, даже стало нравится. Иногда, правда, когда выдавались капризные бессонные ночи, супруги ворчали и считали дни до окончания договора. Но в целом всё было неплохо.
В очередной пятничный вечер Анечка с малышкой на руках встретила Шурика в прихожей.
- А кто у нас пришёоооол! А это наш добытчик пришёл и кормииииилец! Мамонта принёс и саблезубого тиииигра! - девушка чмокнула супруга в нос. - А мы тебе окрошки накромсали и кваса купили!
Шурик заулыбался, чмокнул супругу, агукнул малышке и срулил в ванную - отмыться поскорее и к столу! Впереди выходные! "Завтра чипсов накупить и пивасика... И к телеку - футбооол!!". Он облил себя гелем и взбил обильную пену. Тут в ванную заглянула бледная Анечка:
- Сааааш, там пришли... с обыском...
(Продолжение завтра)