Кампания 1943 года. Глава 92

Григорий Макаров 2
          Глава 92.


  И снова экипаж "Щуки-303" в полной темноте глохнул от взрывов немецких глубинных бомб за бортом. Палуба всё сильнее кренилась на нос. С цистернами творилось что-то неладное. Командир приказал всем свободным от вахты перейти в кормовые отсеки. Это помогло. Палуба вернулась в горизонтальное положение. Скорость погружения замедлилась. Подводная лодка выпрямилась и мягко опустилась на илистый грунт. 

 Немецкие корабли по очереди заходили на бомбометание. Бомбы сбрасывали сериями. Взрыватели устанавливали на самые разные глубины. Порой бомбы взрывались совсем близко, и тогда по верхней палубе лодки стучал дождь из осколков. Наконец всё стихло. Немецкие корабли застопорили моторы. К работе приступили гидроакустики обеих сторон.

 - Ну что? Ушли?

 - Да нет, не думаю. Выжидают.

 - Что ж. И мы подождём.

  Чтобы не шуметь, матросы сняли обувь и обмотали ноги тряпками. На палубу набросали ветошь. Даже кок, известный своей неуклюжестью и не раз получавший выговор за битьё посуды, старался передвигаться бесшумно. Включилось аварийное освещение.

Капитан прошёл по отсекам.  У матросов бледные, мокрые от пота лица. В трюмном отсеке старшина бредил с открытыми глазами. Он тихо бормотал:

 - Помпа испортилась... помпа испортилась...

 Сменившийся с вахты электрик уснул. Но на его губах выступила пена. Кок принёс банку консервированного винограда. Электрика разбудили и дали ему несколько ягод. Это помогло. Теперь ему легче.

 - Фельдшер, когда должна наступить смерть от удушья?

 - В теории на четвёртые сутки.

 - Значит, сегодня.

 В дизельном отсеке люди сидели и лежали в разных позах, судорожно глотая воздух.
 Замполит обходил моряков, подкладывал подушки, помогал лечь поудобнее.

 Свободный от вахты гидроакустик вполголоса рассказывал кому-то:

 - Слышу, как бомбы катятся по палубе катера. Потом шипят, погружаясь в воду. Я сбрасываю наушники и затыкаю уши. Иначе давно бы оглох.

 Вахтенный электрик копается в проводах вышедшего из строя гирокомпаса. Штурман помогает ему, подсвечивая фонариком.

 Однако нужно что-то решать. Капитан чувствует, как подошвы ног становятся деревянными, пальцы немеют, во всём теле начинается покалывание. Словно сотни иголок впиваются в кожу.

 Над морем опускается ночь.

 - Ну что там, гидроакустик?

 - Корабли уходят!

 Шум винтов удаляется, становится всё тише и наконец умолкает.   

 - Все по местам! Откачать семь тонн из уравнительной цистерны!

 Включается помпа. Семь тонн откачали.

 - Включить электромоторы! Малый назад!

 Лодка не двигается с места. Её засосало в илистом грунте.

 - Средний назад!

 И это не помогает.

 - Отключить моторы и откачать всю воду!

 Вскоре цистерны пусты.

 - Средний назад!

 Никакого эффекта.

 - Отключить моторы! Проверить тубусы цистерн!

 Так и есть. Все три тубуса наполнены водой, просочившейся через утратившие герметичность внешние люки. Это лишние несколько тонн воды.  Открывать нижние люки тубусов нельзя - цистерны моментально наполнятся морской водой. Что делать?

 - Откачать половину запаса пресной воды!

 Это наконец помогло. Лодка снялась с грунта.

 Всплыли. Капитан распахнул рубочный люк, спрыгнул на верхнюю палубу, чтобы не препятствовать циркуляции воздуха, вдохнул полной грудью запах моря и поднёс к глазам бинокль. Море - как зеркало. Отчётливо видны оба берега пролива.  Немецкие корабли далеко.
Ведут себя спокойно. Значит, ещё не видят.

 - Приступить к зарядке батареи.

 Заработал компрессор, нагнетая в баллоны сжатый воздух. В Кронштадт ушла шифровка о неуспехе прорыва.

 Прошёл час - и немцы обнаружили лодку. Немецкие корабли устремились в атаку, набирая ход. Лодка уходит на глубину, движется зигзагом, затем стопорит моторы и ложится на дно.

 Глубинные бомбы сыплются в море далеко в стороне.  Гидроакустики противника не успели точно запеленговать лодку.

 В следующие три ночи "Щ-303" пыталась в разных местах всплыть и закончить зарядку батареи.
И все три раза её загоняли обратно под воду. В отсеках снова стало трудно дышать. О горячей пище давно забыли. Экономя электричество, перестали кипятить чай. Да и пресная вода теперь была на строгом учёте. Экипажу раздали сухари, шоколад, банки сгущёного молока. Из Кронштадта пришёл приказ возвращаться на базу. Но для этого нужно было зарядить батарею хотя бы на четверть.

 - Штурман, что будем делать?

 Штурман склонился над картой.

 - Вот здесь, к северо-востоку от маяка Кэри, у немцев выставлено заграждение из гальваноударных мин. Корабли туда не заходят. Конечно, риск велик. Придётся всплывать посреди минного поля. Но другого выхода я не вижу.

 В центр минного поля пробрались благополучно. Лишь однажды задели корпусом минреп, но всё обошлось. Переменными курсами обследовали один за другим несколько квадратов со стороной в одну милю. Наконец нашли свободный от мин квадрат и всплыли в самой его середине. Чтобы лодку не отнесло течением на мины, выбросили на дно балластину - тяжёлую чугунную чушку. По натяжению троса балластины штурман обнаруживал дрейф и корректировал позицию. Для подстраховки он определил точный пеленг маяка Кэри из центра квадрата.   

Через полтора часа стало светать. Пришлось лечь на дно и дожидаться следующей ночи. На следующую ночь лодку обнаружил немецкий патрульный самолёт. Вскоре немецкие самолёты кружили над минным полем, выпуская осветительные ракеты.

 Десять ночей заряжали подводники батарею. Когда плотность электролита достигла двадцати восьми градусов, взяли курс на Лавенсари.

 - Если нужно, настоящие моряки возвращются и с того света! - резюмировал штурман, бросая на карту циркуль.

Благополучно уйдя от неоднократных атак немецких самолётов и торпедных катеров, подводная лодка возвратилась 12 июня в Кронштадт. Бледных, обросших щетиной подводников встретили на пирсе загорелые моряки береговой обороны. Другие две "щуки" из похода не вернулись.  Радиосвязь с ними была потеряна навсегда. Галкина подобрала немецкая шлюпка. Он окончил немецкую разведшколу. В конце войны его арестовали в Восточной Пруссии и расстреляли.