Сокровенное сказание.
Начало: http://proza.ru/2018/06/09/778
Предыдущий текст: http://proza.ru/2018/06/12/967
3. Детство Чингиз-хана
Сын ЧарахАя МунлИк, повинуясь приказу батыра
Прибыл в ДэсЕчена дом, собираясь забрать ТемучИна.
«Раз заскучал ЕсугЕй по любимому сыну пусть съездит
Парень к отцу и вернётся обратно же», - молвил ДесЕчан.
В год сватовства ТимучИна две вдовы Аньбахай-хана,
Звать СохатАй и ОрбАй, тризну предкам отправились справить,
На святой для потомков, дальней горной долине прапредков.
Мать ТемучИна, в долину, немного, приехала позже
Двух вышеназванных вдов, опоздав на обряд неповинно.
С тризны, ей вдовы, нарочно, не дали священного мяса.
А ОэлУн причитала: «Мой муж, ЕсугАй ушёл к предкам
Дети малы, почему же не дали мне пищи священной?
Значит ,поднявшись в кочевье вы бросите наше семейство!».
Плач ОэлУн не затронул сердец СохатАй и ОрбАй, и
Те говорили: «Где пищу найдет, пусть и ест там, не с нами.
Правду сказать, лучше будет, поднявшись в кочевье, их бросить».
Раз ТархутАй с ТодоЯном народ на кочевье подняли.
Но, ОэлУн с сыновьями с собою они не позвали.
А весь улус ЕдигЕя поднялся с сынами хакана,
Ныне вождями, прямыми наследниками Аньбахая.
Их устыдить попытался старик ЧарахАй, но напрасно.
Вождь ТодоЯн рассмеялся: «Река обмелела, а камень
светлый рассыпался в прах». Он копьём ЧарахАя ударил,
В спину его поразил, но совсем убивать не желая.
В тот день, когда ЧарахАй, еще мучался раной тяжёлой
Прибыл к нему ТемучИн, чтоб сказать ЧарахАю спасибо.
Рёк ТемучИну старик: «Вместе с нашим улусом злодеи
Всех приведённых, твоим благородным отцом, захватили».
Я их напрасно молил, хоть, улус наш оставить в покое
Но те лишь громко смеялись, мне спину копьём поразили,
И вниз ушли по ОнОну, почти весь улус наш сманили».
Молча внимал ТемучИн, и, в слезах, ЧарахАя покинул.
Вздев свой бунчук, ОэлУн, с самым верным остатком улуса,
Чтоб обратно вернуть, за людьми поскакала в погоню.
Ей вернуть удалось пол улуса, на старое место.
Хоть вернулись назад, всё же, вскоре, опять убежали.
В старом кочевье вдова ОэлУн, поднимала детишек.
Ягоды, зёрна, коренья, грибы – было их пропитанье.
Дети её жили трудно, но, все же, росли без изъяна.
Даже нойон в их осанке мог видеть достоинство хана.
Вскоре сыны ЕсугАя с другими соперничать стали.
Крючья из игл смастерили, из волоса невод связали.
Матери были подмогой, ловить стали рыбу речную.
От их добровольной работы, вся семья лучше питалась.
У ТемучИна с ХасАром в семье были сводные братья,
От первой жены ЕсугЕя родились БектЕр с БелгутАем.
Раз эти четверо братьев ловили на удочку рыбу.
Но, что-то плохо клевало, наверное, поздно поднялись.
Вдруг у ЧингИза поклёвка. Подсек он добычу умело,
И вытащил рыбу на берег, сохсун золотистого цвета.
Братья БектЕр с БелгутАем добычу его отобрали.
Рёк ТемучИн, возвратившись домой: «Они мне не братья».
Мать ТемучИну в сердцах говорит: «Кроме тени, у нас с вами
Нет друзей, кроме хвоста кобылицы, нет у нас и плётки».
Мы не в силах сынам АньбахАя отмстить, а вы войны
Начали с братьями сводными. Я прошу, битвы кончайте».
Не послушали мать её дети, мстить братьям решили.
Луки со стрелами взяли: обидчики смерть заслужили.
На холме пас коней брат БектЕр, он разгадал злые мысли.
Рек им: «Забыли, что нужно отмстить сыновьям АньбахАя!
Я не ресница в глазу, не заноза в зубах. Друзей нет,
Разве что, тени. Нет плётки, помимо хвоста кобылицы.
Не разоряйте мой дом, БелгунтАя, прошу, не губите».
Тем, завершив свою речь, он присел, ожидая убийства.
В грудь и в спину в упор был подстрелен БектЕр, в миг скончавшись.
Только вернулись домой, ОэлУн поняла по их лицам,
Что натворили они, и вскричала: « Не зря из утробы
Ты появился на свете, сжимая ком крови в деснице.
Темное дело, злодеи, свершили вы вместе с ХасАром.
Как дикие псы, те, что лоно у матки своей выгрызают,
Лютые звери лесные, от злости грызущие скалы.
Схожи вы нравом со львами, полными яростным гневом.
Вы как огромные змеи, живьём кто оленей глотает,
Соколы, что, как к добыче, бросаются к собственной тени,
Рыбы большие, в глубинах ОнОна, там жрущие молодь
Утки турпаны, известные тем, что птенцов заедают.
Вы как верблюды весной, что своих верблюжат же кусают,
Как тигры, что в зарослях поймы свирепо хватают добычу,
Стая волков всё губящих в просторах под ветром и снегом.
Нет вам друзей кроме тени, а плёткой вам хвост кобылицы.
Род ДайчиУт беспредельное горе всем нам причинили.
Кто вам поможет отмстить ДайчиУтцам, раз вы не способны
Сами с обидой покончить. И нет вам друзей кроме тени,
Плёткой вам хвост кобылицы». Так мать говорила, во гневе.
Годы прошли, ДайчиУт ТаргутАй как-то вспомня семейство,
Молвил: «Все дети, кто при ОэлУн в старом стане остались,
Выросли, видно, подобно птенцам, и детёнышам зверя».
Взяв с собой стражу, явился он к стойбищу клана ЧингИза.
Мать ОэлУн с ТемучИном приезд и их вид испугали.
Маленьких братьев, родную сестру в горной скрыли пещере.
Старшие братья, устроив засеку, стали из лука стрелять
По ДайчеУтцам . Кричали они: « Сдайте нам ТемучИна,
Мы не хотим, ни пленить, ни губить всех других сынов ваших!».
Этот крик испугал ТимучИна, сбежавшего в горы.
В чаще густой, на вершине ТергУне, нашёл он спасенье.
Не умея добраться, враги весь тот бор осадили.
Три дня и три ночи ждал ТемучИн, на четвёртый день выйти
Он вздумал из леса. Смотрит, шлея и подпруга в порядке,
А седло вдруг упало на землю. «Знак неба»,- подумал
Сын ЕсугЕя , вернувшись, там прожил ещё трое суток.
Выйти хотел он опять, но пред ним пал громаднейший камень.
«Знак неба»,- мыслил ЧингИз, и прождал там ещё трое суток.
На десятые сутки в лесу он подумал: « Не выйду -
-Мне смерть от голода, без вести. Выйду теперь, будь, что будет!».
Взяв нож, которым он стрелы строгал, им рубить начал чащу.
Сделав тропу вокруг камня, ЧингИз с конём вышел из леса.
Люди ДайчИут его ожидали, и тут же пленили.
Хан ТаргутАй ТемучИна повёз в деревянной колодке.
Хан объявил ДайчеУтцам, что пленник при каждом хозяйстве
Будет жить сутки. ЧингИз так скитался, из юрты до юрты,
До полнолуния – праздника рода, и пира на бреге ОнОна.
На торжество ТимучИна привёл слабосильный парнишка.
Солнце зашло. Когда все разошлись, ТимучИн вдруг ударил
Парня колодкой и, вырвясь из слабых рук, в лес убежал он.
Там вначале залёг в прионОнской дубраве, а после,
От страха быть ДайчеУтцами схвачен, в реке затаился.
На крик парнишки, что узник сбежал, сошлись все ДайчеУтцы
При свете полной луны ДайчеУтцы искали ЧингИза
Он лежал в заводи кверху лицом. СорханшИр заприметил
Узника и говорит: «За смекалку сею ДайчиУтцы
Не любят и достают ТимучИна. Лежи тихо, не выдам
Ханам тебя» и арат СорханшИр удалился оттуда.
На возвратном пути СорханшИр ДайчеУтцам промолвил:
«Ночью нам трудно искать. А с колодкой, куда ему деться!
Схватим ЧингИза с утра, если, снова пройдясь, не захватим.
Снова пошли ДайчеУтцы, упорно, прочёсывать местность.
Тут СорханшИр ТимучИну сказал: « До утра, все уходят.
Жди, когда все удалятся, тогда уходи к своим братьям».
Думал ЧингИз: «Когда жил в юрте я СорханшИра, жалели
Узника, дети его, и колодку снимали мне ночью.
Хочется верить, что он мне поможет. Пойду я к арату.
Юрту найду по звучанью мутовки пахтающей масло».
С этой задумкой опасной стал красться ЧенгИз к бедной юрте.
Только вошёл он в жилище арата, как тот восклицает:
«Я приказал убираться тебе восвояси скорее.
Ты ж приходишь ко мне безрассудно. Зачем ты явился?»
Дети его, ЧилаУн и ЧиньбО, говорят: « Когда пташку,
Ястреб преследует, травка густая, бедняжку спасает.
Чем же мы хуже травки густой, если ему не поможем».
Сняли ребята с ЧингИза колодку, его же укрыли
В воз шерсти овнов. Велели сестре ХадаАн стоять рядом.
А ТодоЯн с ТархутАем решили искать ТимучИна
В собственном клане когана у всех ДайчеУтцев кочевья.
Вышли и к возу с ЧингИзом, укрытым овечьею шерстью.
Стали выкидывать шерсть. Вот совсем мало шерсти осталось
Рёк СорханшИр: « Можно ль жаркой порой выжить в шерсти овечьей».
Ханские слуги, оставили шерсть, и пошли себе дальше.
А СорханшИр ТемучИну сказал: «Мы едва не погибли,
Мой очаг бы погас, даже не стало бы дыма. Ступай прочь,
Братьев и мать отыщи». Он отдал ему добрую лошадь,
Без седла и игреневой масти, дал мяса ягнёнка, кумыса
Дал бурдюк, дал бочонок воды, отдал лук, да стрел пару.
Только, не дав ТимучИну огнива, в дорогу отправил.
На месте старого стойбища мать и родных тот не встретил.
Вверх по теченью ОнОна поехал до речки КимУрха.
Вверх по теченью КимУрхи доехал до горки ХорчУкуй.
Здесь он нашёл мать и братьев своих. Вместе с ними пошёл он
В местность БурхАн возле речки СаргУн. Здесь он стан свой устроил.
Злые люди, однажды, свели восемь меринов сивых.
У всех на глазах, только ни кто ничего не смог сделать.
Брат БелгунтАй возвратился с охоты на жёлтой кобыле.
Рёк ТемучИн: «Увели сегодня восемь меринов наших».
«Я погонюсь!»,- предложил БелгунтАй. Рёк ХасАр; «Нет, пойду я».
« Вам не удастся отбить» - Темучин возразил своим братьям.
Сел на кобылу игреневой масти, поехал по следу,
Что оставил табун из восьми лошадей его сивых.
Ехал он три дня и три ночи. Утром заметил он парня
Бойкого, тот кобылицу доил. ТимучИн вопрошает:
«Не видел ты восемь меринов сивых?». А парень ответил:
Солнце ещё не взошло, восемь сивых здесь меринов гнали.
Я покажу, куда их перегнали». Кобылу пустил он,
На паству, в свой табунок. ТемучИну дал белую лошадь,
Спрятав мех кожаный с дойником, рёк ТимучИну: « Я буду
Другом тебе, пойдем вместе с тобой догонять лошадёнок.
Мой отец НАху-боЯн, я единственный сын, звать БоОрчу».
Речь завершив, друг БоОрчу поехал вослед за ЧингИзом.
Три дня и три ночи они проскакали, пока, уж под вечер,
Стойбище встретилось, рядом с которым паслись эти кони,
Все восемь меринов сивых, украденных у ТимучИна.
Два друга, резко пришпорив коней, отогнали лошадок.
Воры, пустившись за ними в погоню, почти их догнали.
И тут БоОрчу сказал: Дай мне лук я стрельбой, задержу их.
«Я боюсь за тебя»,- крикнул ЧингИз, «скачи, я стрелять буду».
Стал ТимучИн пускать стрелы. ВорЫ, испугавшись, отстали.
Вскачь друзья мчались, и путь в трое суток они прошли за ночь.
В стойбище НАху-боЯна ЧингИз рёк БоОрчу: « Без друга,
Как ты, не смог бы добыть я этих лошадей. Так разделим
Их мы по-братски!». БоОрчу ответил: « Тебе помогал я,
Как другу, чужих коней мне не надо. Один я наследник
НАху-боЯна, добрА моего мне с излишком довольно.
Помощь моя ведь не в службу, а в дружбу, как память для внуков».
В юрте у НАху-боЯна застали его в горьком плаче
О сыне сгинувшем нЕвесть куда. А увидев БоОрчу
Стал, укорять, громко плача. БоОрчу, потупясь, ответил:
« Сам я не знаю, как вздумал помочь ТемучИну в несчастье.
За ним поехал верхом, его меринов сивых искати».
Это сказав, он поехал в табун и привёз мех с кумысом,
Агнеца жирного дал, увязал всю поклажу в дорогу.
Им внушал НАху-баЯн: « Оба вы молоды, всегда будьте
Друг с другом. Верно дружите. В несчастие не покидайте».
С другом простившись, ушёл ТемучИн. Он три дня и три ночи
К юрте родной добирался, стоявшей на бреге СангУра.
Мать его, с братьями эти дни плакали по ТемучИну.
А когда он пришёл, то обрадовались, несказАнно.
На заставке фото из фильма о Чингиз-хане
Продолжение http://www.proza.ru/2018/07/01/844.