Сегодня даже немногие шахматисты обращают внимание на то, как называется самая сильная фигура на доске. Ферзь да и ферзь, чего уж там. В детстве же, когда дед учил меня играть в шахматы, этого самого ферзя он любезно именовал «королевой». И моему детскому умишку всегда было любопытно: почему королева такая прыткая, а король – столь неповоротлив?
Как оказалось, ферзем эту фигуру называли турки. Ферзь, или «визирь» означает «советник», высший чин. У турок таким чиновником при дворе был мужчина, беспрекословно исполняющий волю своего господина, но вместе с тем действующий от его лица и обладающий полнотой власти.
Но когда европейцы в конце первого тысячелетия привезли с собой из своих «заграничных командировок» шахматы, то в их интерпретации самая сильная фигура, стоящая подле короля, стала называться «королева». Интересно, не правда ли? Почему не «полководец», или не «военачальник», или не еще как-нибудь, а именно «королева»? Чем поведение и амбиции этой фигуры были схожи с полномочиями или характером европейских королевских жен?
Заглянем в прошлое, на минутку. Средневековая Западная Европа унаследовала патерналистскую, патриархальную модель семьи. Патриархат был абсолютным. В подчинении старейшего мужчины в семье были все: жена, дочери, сыновья, рабы, слуги, и даже внуки. Мужчина, глава домовладения, был больше, чем голова при теле: он был над семьей, и одновременно – вне семьи. Поэтому советы, как подобает вести себя в семье, столетиями адресовались женщинам.
Мужчинам же давались рекомендации совершенно иного рода: как вести себя по отношению к семье, а не в семье; как воспитывать семью, а не как выстроить отношения внутри нее. По своей риторике инструкции, как обращаться с женой немногим отличались от рекомендаций, как должно обращаться с лошадью. Да, в такой семье жена – явно не ферзь!
Однако превращаться в ферзя жена стала ещё раньше, во времена расцвета Западной Римской империи. И это была жена военачальника, аристократа. Империю-то нужно расширять и укреплять. Военные кампании, понимаете ли, иногда многомесячные, а порою и многолетние. Жены дома оставались одни. А дом аристократа – это ведь тоже маленькая «империя»: земля и недвижимое имущество, одежда и драгоценности, скот и рабы. Все это добро нужно было сохранить в целости, а еще лучше – приумножить.
Да, жизнь аристократов и их жен – это те еще шахматы! Дебюты, комбинации, атаки. Брачные альянсы, убийства наследников, интриги. И в Средние века мало что изменилось. Один историк так описывает самую популярную в средневековой Европе схему захвата власти: «убил короля, заграбастал золотой запас, женился на вдове». Но вдова-то тут причем? И если уж дело зашло так далеко, то нельзя ли просто убить короля, и так далее, без женитьбы на его вдове?
Это интересно, но именно хрупкость династических претензий в раннем средневековье, со всеми сопутствующими им «шахматными многоходовочками», возвысила значение женщины, как передаточного звена в отношении крови и статуса. Отчего? В те времена доподлинно считали, что при соитии кровь супругов смешивается, в буквальном смысле. Поэтому, мужчина с королевскими амбициями нуждался в жене высокородной, а не в простолюдинке, как это мог бы себе позволить, например, византийский император с его «парадом невест», или царь Салтан из Пушкинской сказки.
Вместе с голубой кровью по наследству передавалась и собственность. Но если кровь обратно вернуть было невозможно, если только не прищучить наследника, то собственность при разводе могла законным образом вернуться восвояси! К примеру, герцогиня, став королевой, умножала земли королевства своим приданым. Но при разводе - земли уходили из-под юрисдикции короля под прощальное шуршание её пышной юбки.
Да и сами королевы стали теми ещё стратегами, скажу я вам! Жертвуя на монастыри, они обеспечивали себе покровительство и приют. Расчётливо выдавая замуж своих дочерей, они расширяли круг лояльных к их трону «коллег», королей и королев. И так далее.
Расцвет деловитой активности европейских королев не оставил шанса ферзю! Вызревала новая модель моногамной христианской семьи, с иными ценностями, функциями и ролями в ней. Ферзь медленно, но верно превращался в королеву - и в жизни, и на шахматной доске.