Они подошли к перевалу. Звезды благоволили. Дорога плавно, пробегала под копытами быстрых лошадей. Бесконечные пещеры тянулись, далеко на северо-запад. В дороге им попался, лишь единожды старый кудлатый редечник, в поношенном истертом колете, под которым проглядывались края серой камизы. Торговец собирал дикие пещерные травы, на продажу в Коноре, и судя по изношенным вещам и сильно отощавшему телу, проданных трав едва хватало, чтобы переступать ногами, для того, чтобы вновь собрать жалкое лечебное сырье. Редечник помог им с ориентироваться, по карте, показав, проходимую тропу между борозд подземных пещер. Ольм достал из-за голенища, золотую монету, вручив старику. Тот долго крутил в руках драгоценность, не веря своим глазам, а потом посмотрел на белокурого дахгарца, слезящимися от благодарности глазами. Компания шла между пустынных гротов: ни живых, ни мертвых, ни диких животных, ни насекомых.
Татда почти всё время пребывала в молчании. Она смотрела на навершие посоха, и отслеживала хоть мало мальскую вспышку магического фона, но всё было спокойно. Кзоржан и Ольм, шли следом, не торопя и не отвлекая от работы колдунью.
После короткого привала, они вновь отправились в путь по засушливой, каменистой земле. Хрустела галька. Лошади стригли ушами, и понуро переставляли копытами, изредка осторожно наступая на землю, чувствуя под ногами, одним им понятную опасность. Кфожар, безжалостно палил спину Ольма, он чувствовал, как по шее стекает горячий пот, тут же остужаемый знойным порывистым ветром. Горячая вьюга, гуляла между многочисленными высушенными гротами. Ветер свистел, наполняя безжизненную землю пустым замогильным гулом.
Ветер стих. Вьюга рассыпалась песчинками, легко распадаясь по каменистой почве. Ольм зашипел, резко вздрогнул, и принялся энергично растирать шею. Татда недоумевала лишь секунду, а затем ударив лошадь в бока, подъехала к дахгарцу, для того чтобы взглянуть на затылок. Авантюрин задрожал, пульсируя зеленым светом. Руна активизировалась внимая колдовству лича. Горела шестиконечная звезда, по её контурам наращивая светимость, запылала руна проклятья, пылая оранжевым огнем, за контурами шестиконечной звезды, начала возрастать двенадцатиконечная звезда.
Раскатистый звук, с запада заставил вздрогнуть Ольма. Кзоржан же встав в боевую позу и приготовив багор, озирался. Ольм снова зашипел:
- Что-то не так с руной, - потирая шею проговорил он.
- Что же? - спросила Татда, просмотревшая весь путь знака, на шее белокурого воина.
Но Ольм молчал. Выражение лица его было отстраненным. С запада неслась громадная темная туча, прогоняя облако черных птиц, которые истошно визжали, и усиленно махали крыльями. Туча ли?
- Затмение, — прошептал Ольм, шипя от боли, в области затылка.
Он осекся, прислушался. Взгляд его заметался, будто что-то выискивая.
- Йа! - крикнул Ольм, порскнув коня в быстрый галоп. Татда и Кзоржан, неслись следом, не жалея подков лошадей.
- Ольм! - крикнула Татда. Дахгарец не откликнулся. - Ольм! Что случилось?
- Я чувствую! Чувствую!
Он бежал, не разбирая дороги. Меловые осыпи скал, хрустели под копытами, оставляя млечные следы. Чехарда обрывов и отрогов, проносилась свистя по обе стороны от всадников. Ночь становилась всё ощутимее, смолкли изгнанные птицы. Темнота, ни зги не видать. Кфожар ровной окантовкой, завис над головами, излучая проблески красного вспыхивающего на поверхности огня. Но света было мало.
Стремительный бег Ольма, также стремительно оборвался. Конь застыл, как вкопанный, лишь чуть проскользнув по каменистой земле.
- Ольм! - позвала Татда дахгарца, встав по правое плечо от него.
Он промолчал, смотря прямо перед собой. Кфонар, спокойно двигаясь по небосклону, уходил от Кфожара. Полуденный свет, снова осветил перед собой безжизненную землю. Они стояли перед тянущимися от горизонта до горизонта, разбросанными россыпью, черными кварцевыми скалами. Вновь в восставшем свете, камни искрились до боли ослепляя глаза.
- Мы на месте… - прошептал Ольм.
- Ты уверен? - спросила Татда.
- Да!
- Покончим с проклятьем! - сказал Кзоржан. Перебросив ногу через стремя своей каурой кобылы. Он ловко спрыгнул на землю, снял с задней луки багор, и быстрым шагом пошел к входу в пещеру. Татда и Ольм поспешили за воином-скелетом.
Внутри их ждала разветвляющаяся на три дороги развилка. Кзоржан, молча глядел в темноту, вглядываясь то в одну нишу, то в другую. Татда металлически зарычала, и принялась детальнее вглядываться на стены. Она даже начертила на сухих камнях руну просветление. Но по видимому, просветление не собиралось ей помогать в этом непростом выборе. Ольм, сделал шаг к центральной развилке, ничего не почувствовав, зашел в правую ветвь. Тоже самое, в груди не екнуло. Подошел к левой, постоял, потоптался, и снова ничего не почувствовав, развернулся собираясь выходить. Едва он повернулся на пятках, как в затылке словно, что-то защекотало. Он чувствовал, как со спины на него смотрит, чей-то взгляд. Уверенным шагом он пошел в левую ветвь.
- Что-то на пещеру это не слишком похоже, - настороженно проговорил Ольм. - Это скорее рукотворное сооружение или укрытие. Может гробница или склеп? Стены какие-то уж слишком ровные.
- Ольм, ты уверен, что мы правильно идем? - тихо спросила Татда, озираясь по сторонам.
- Правильно.
Ольм не останавливаясь, почти бегом, шел, не обращая ни малейшего внимания, на многочисленные ниши в стенах, уходящие куда-то в темноту. Он словно чувствовал тонкую, одному ему понятную нить скрепляющую его руну с скорым приходом чародея, который приготовил очередное проклятье.
Пробежав две сотни шагов, Ольм остановился. Перед ним закрывая дальнейший проход, стоял лич, в черном балахоне, на его мертвое лицо был накинут капюшон. Лича окружали шесть воинов-скелетов:
- Далеко вы смогли забраться, дезертиры Басюрхюрна, - прошелестел голос мертвеца-лича. - Но теперь вы должны остановиться. Ваш путь окончен.
Мертвец откинул с головы капюшон. Ольм поежился. Перед ним стоял мужчина, его лицо, всё ещё покрывала кожа. Но это был полу разложившийся труп. Лицо покрытое белыми язвами и копошащимися опарышами. Губы искривлены в безобразной ухмылке. Один глаз, был травмирован. По покрытой шрамами щеке, текло стекловидное вещество полости глаза. Нос свесился на тонких лоскутах кожи, того и гляди резкий поворот головы, и мертвые ткани не выдержат, и разорвутся, оголив часть черепа.
- Холера тебя побери! - прорычала Татда, выставив перед собой посох.
С авантюрина слетел ледяной вихрь. Клубы мороза, покрывая моросью дно пещеры, ползли к недругам. Лич, откинул колдовство в сторону. Лед вгрызся в кварцевые стены, по стенам потекла каменистая волна, сотрясая древнейшие своды. Земля надсадно завибрировала. С потолка, осыпалось несколько камней, средних размеров. Татда не теряя времени, бросилась на лича. Взмах основания посоха. Ударная волна воздуха, заставил Татду остановиться преодолевая сопротивление, магически созданного ветра. Рядом просвистело. И в следующий миг в грудь полусгнившего лича, воткнулся багор, покачивая древком из стороны в сторону. Татда не заставила себя долго ждать. Она захватила копье, с силой рванула на себя. Крюк, зацепившейся за десятый остистый отросток грудного позвонка, на пополам разорвал лича. Татда ударила посохом в твердь:
- Эялафибра Инээзд…
В узком лазе, там где нет мягкой почвы, готовой похоронить в себе останки семерых скелетов, заклинание сработало иначе. Пока посох наращивал мощь, три скелета кинулсь вперед. Кзоржан принял двоих отбив их багром. Третий почти занёс над Татдой меч. Внимая движениям посоха, мертвецы поднялись в воздух. По лазу полетели прерывистые воздушные потоки, раскручивая скелетов, чьи металлические доспехи, бряцали ударяясь друг об друга. Достигнув инерции, лич отпустила мертвецов. Ещё раз брякнув доспехами, скелеты безвольно врезались в стены каменного туннеля, россыпью разбитых костей осыпавшись под ноги друзей. Татда облокотилась о стену, ощущая, будто стены лишают её магической жизни. Вокруг было тихо, но не на долго, со стороны входа в пещеру послышались шорохи. Ольм схватил Татду за локоть, заставив её подняться на ноги. Они бежали не слишком долго. Вбежали в овальную, воистину рукотворно созданную комнату. К центру тянулась ровным конусом лестница. Они бросились по лестнице вверх. Верхушкой лестницы была, ровная круглая площадка сделанная из черного отшлифованного кварца. Татда вскинула голову, зеркальный потолок отражал их силуэты.
Гул и топот сотни ног, разносились в овальной зале, мешаясь с громоподобным эхом. Словно приливная волна, мертвецы полезли из лаза, роняя друг друга. Они ползли по стенам, и очень быстро они захватили всё пространство залы по кругу, останавливаясь на нижних ступенях конической лестницы.
- Что будем делать? - прошептал Ольм, уже по боевому раскручивая в кистях меч. Спиной он чувствовал спину Татды.
Татда промолчала, продолжая осматривать зеркальный потолок, изукрашенный серебряным спиралеобразным фракталом, напоминающий лист древовидного папоротника, что растет в землях Басюрхюрна. Она слышала шипение, она чувствовала, как мертвецы пытаются пробиться в её разум, чтобы убедить в необдуманности её действий. Она чувствовала, как сгорбился Кзоржан от тяготеющих его мыслей, нашептанных мертвецами. Кисти его рук сильнее обхватили древко багра. Он уперся лбом в рукоять, внимая чуждым голосам. Татда бросилась в сторону, мертвецы с нижних ступенях, волной понеслись к верхней площадке. Лич ловким движением, нарисовала посохом круг, вокруг Ольма и Кзоржана. Ударив посохом в центр круга, авантюрин разлился ровным зеленоватым светом:
- Юанин Омона…
Зеленое свечение плавно сменилась на матовый оранжевый свет, который, словно туман имеющий вес, потек во все стороны, не выходя за круг. Ольм вспомнил это заклинание. Ему показалось что миновали годы, хотя это случилось чуть более двух месяцев назад. Когда дева-лич, его привела к лавовому рву Басюрхюрна. Где с глубины разбрызгивая огненные лепешки, появился парусник, с огненными мачтами. Тогда Ольм смог вступить на живое пламя только под действием этого заклинания. Очередной удар основания посоха о землю. Мертвецы почти коснулись круга:
- Инхынва Омона…
По ровно очерченному кругу, вспыхнула полоска огня. Огонь взметнулся резким всплеском, искрясь. А потом, словно напружиненная нить, линия начала твердеть, расширяться, пока под ногами не появился огненный столб огня, который шипя понес их вверх. Заклинание наложенное личем, действовало безотказно. Ольм не чувствовал боли, огонь держал его тело, будто дахгарец стоял на заснеженном склоне. Кзоржан чуть присел, смотря вниз, на скелетов, которым осталось преодолеть не больше пяти ступеней. Столб возносил их, слишком медленно. Татда чувствовала как её кисти нагреваются от напряжения. «Не успеть», - промелькнула мысль, выроненная вскользь.
Кзоржан спрыгнул с огненного столба прямо к середине центрального постамента. Он чуть присел, соприкоснувшись с полом, но тут же встал в полный рост, прокручивая перед собой багор, и балансируя оружием в кистях.
- Кзоржан! Уходи! Спасайся! - закричал Ольм бросившись животом на огненный столб, и свесившись вниз. Дахгарец, понимал какую глупость он сморозил. Понимал, что у Кзоржана, нет пути отступления.
Воин-скелет поднял взгляд, выкрикнув напоследок:
- Остановите проклятье!
Он выставив перед собой багор. Бросился на первого подошедшего скелета. Ребра насадил на пику. Отвод руки в сторону. Ребра хрустя распались. Удар через спину. Очередной нанизанный скелет. Внимая толпе, на багор налетел ещё и второй мертвец. Кзоржан, схватил мертвеца, за глазницы. Поворот кисти, сломанные шейные позвонки, и осевший труп под ноги воина-скелета.
«Почему Кзоржан? Зачем?» - шептала мысленно Татда, возносясь вверх, и наблюдая за мастерски отточенным боем воина-скелета.
Невольно залюбовавшись плавным танцевальным движением, Татда отметила, что если бы путь ее свел не с Ольмом, а с Кзоржаном, она бы с удовольствием вместе с ним отправила в бездну не одну сотню дахгарцев. Превосходный воин, в компании превосходного лича.
«Потому что, такой мой путь», - мысленно ответил Кзоржан.
Он чуть присев и расставив ноги по сторонам, стал раскручивать багор, вокруг себя. Толпа на мгновение отхлынула от центрального постамента, боясь подойти к воину-скелету, покрытому нежно оранжевым свечением магического заслона. Но напирая тысячной толпой, мертвецы с новой силой ринулись в бой. К центру. Кзоржан, казался непобедимым, быстрым, неукротимым. Его движения кистей, оканчивающиеся наконечником багра, всегда завершались смертью противника. Татда и Ольм уже были по центру между полом и зеркальным потолком. Толпа мертвецов обступала воина-скелета со всех сторон. Он отбивал удар мечей один за другим. То падая на колени, выставляя перед собой багор и сразу же прыжком отбрасывая противников. То кидался под ноги, валя на себя мертвецов, и добивая их черепа уже на мраморном полу. Кости сыпались, как грозди винограда. Треск и шипение раздавались под сводчатым овальным потолком. Гулкое эхо, смертельной битвы залетало в узкие лазы рукотворной пещеры. Ольм и Татда уже были на треть ближе к потолку, когда багор отбивая очередной меч - треснул. Следующий удар топора, вовсе раздробил плотное древко надвое. Кзоржан пошатнулся но выстоял на ногах. Он отбросил от себя рукоять, оставаясь лишь с перерубленным краем багра. Со всего маху он ударил по очередному мертвецу. Череп под зазубренным острием, раскрошился. Кзоржан рывком выдернул острие, и обернувшись, вновь ударил по очередному противнику. Кзоржан был сосредоточен, и безотказно точен. Он знал себе цену, и пользовался своим преимуществом. Он видел, что он стоит десятка, полусотни и даже сотни окруживших его врагов. Он убил уже десяток, второй, подходил к третьему десятку мертвецов. Его руки действовали уверенно, и четко. Он не боялся смерти, ибо был уже мёртв. Он не боялся ран, ибо ранить уже не чего. Он просто убивал, в последний раз, ибо знал что с тысячной армией ему не справиться. Количество мертвецов, чьи кости грудой валялись в ногах неукротимого Кзоржана, уже перевалилось за сорок, когда багор, врезавшись в подвздошную тазовую кость, обломился. Кзоржан, ударом ноги в бедро противника, выбил древко, а застрявшее острие навсегда осталось в безжизненном теле. Кзоржан, лишь глухо рыкнул, останавливая бой. Он поднял взгляд, на удаляющихся от него Татду и Ольма. Ольм сидел на коленях, смотря на Кзоржана: «хороший парень, - подумал воин-скелет, гладя в опечаленные глаза живого дахгарца». Кзоржан перевел взгляд на Татду, на деву-лича, которая должна остановить проклятье:
«Прощай мой друг», - услышал он её мысленный голос. - «Если боги есть. И если они нас ждут по-другую сторону, давай встретимся там? Пожмем друг другу руки. И навсегда. Навсегда останемся друзьями».
«Прощай, Татда» - мысленно прошептал Кзоржан.
Костлявые пальцы, схватила его за шею, и за обе руки. Он чувствовал, как силы, перетекая в костях и суставах, натягивались, словно тонкая нить. Последний всплеск жизни:
- Сахша… - тихо проговорил Кзоржан.
Тело воина скелета, распалось, рассыпавшись по останкам почти, что полусотни врагов.
Ольм поднялся на ноги. Его челюсти было плотно сжаты, под кожей гуляли желваки, вторящие внутреннее напряжение белокурого воина. Ольм удобно перехватил меч, продолжая смотреть под ноги.
- Покончим скорее с проклятьем, лич!
Он даже не смотрел, что вот-вот огненный столб, на котором они стояли неукротимо врежется в стеклянный потолок. Татда приподняла посох над головой. Выступающие лепестки древовидного посоха, соприкоснулись со стеклянной крышей. Татда ощутила давление. Посох, преодолевая тягучую смолу, миновал сопротивление поверхности зеркала, и продолжил углубляться:
- Ольм! - проговорила Татда, дабы воин обратил внимание.
Белокурый паладин вплотную подошел к личу, и приобняв за плечи, опустился вместе с ней на колени, уперев лоб в её тощее надплечье. Татда неуверенно, и даже испугано, приобняла Ольма за спину, прикоснувшись височной костью, к его плечу. Спиной она почувствовала давление. Ребра сковало. Татда вздрогнула, боясь представить какого сейчас Ольму. Наконец, давление спало. Они сидели на стеклянном полу, на котором расплывались фрактальные узоры сделанные серебряной краской. Узоры спиралью закручивались в снежинки, что рисуются на стеклянных окнах, в лютую стужу. Вокруг стояла темнота. Отовсюду раздавалось сипение и хрипы. Татда не могла разобрать ни единого звука. Сиплые рыки напоминали речь, но уж слишком примитивную. Так и оставаясь в молчаливо, сидящей позе, Татда проговорила Ольму:
- Дахгарец, - воин отклонился, что бы посмотреть на лича. - Я не жалею, что сохранила тебе жизнь, - Ольм улыбнулся уголками губ. - Мне отрадно, наречь тебя другом, - с трудом проговорила Татда. - И если вдруг…
- Стой! - перебил Ольм. - Ни каких, если вдруг! Мы уже потеряли Сахшу, Ремдона, Кзоржана. И я не намерен, ещё потерять и тебя! Нет! Мы должны выжить!
- Да, - медленно кивнула Татда. - Должны выжить. Пойдем!
Заклинания:
- Эялафибра Инээзд — посох в руках лича, создает равномерную, но кратковременную вибрацию. Вибрация создаётся на различные виды стихий, будь-то вода, огонь, земля и даже, возможно воздух.
- Юанин Омона — огненное прикосновение. Защита от огня.
- Инхынва Омона — стена огня.