(ПО МОТИВАМ РУССКИХ СКАЗОК)
Не за морями, не за долами, а в уездном городишке российском жил-был Иван-батрак. Ростом – в три аршина, весом – в семь пудов. Этакий розовощёкий богатырь!
В жёны себе Иван высмотрел Свет-Настасьюшку. Тоже из крепостных. И хотя Настасьюшка на несколько годочков была моложе, но замуж за Ивана пошла. Считала, что если муж постарше, то и разумом богаче.
Поначалу ладно жили. Избушка хоть и маленькая, но тёплая. На колодец за водой ходить не надо. Да и баенка в избушке стоит. Ванной называется.
Иван батрачил, и Настасьюшка без работы не сидела. А потом пришли другие времена.
На трон уселся новый царь, который мно-о-ого чего обещал народу, а главное – свободу! Но царь-то пьющим оказался. А ежели царь пьёт, то и люд простой крепко выпивать стал.
Впрочем, «выпивать» - мягко сказано! Выпивкой русского мужика не удивишь. А вот свободу всяк принял по своему! И на селе пьющих оказалось больше, чем непьющих. В городах же – каждый второй. А где пьют – работать не желают. Заводы и фабрики остановились. И бабы рожать перестали. Словно мор по России-матушке прошёл.
Чаша с «зелёным змием» и к Ивану нашему наведываться приучилась. Не сказать, что пьяницей стал, но и трезвым с работы редко являлся.
К этому времени у них с Настасьюшкой уже сынок был – Егорушка! И, вместо того, чтобы с сыном о серьёзных делах побеседовать, да приучать мальчонку к поделкам разным, Иван придёт домой навеселе, поужинает и…, на боковую! А укоры Настасьюшки: - Иван, ты какой пример сыну подаёшь? Егорушка-то целый день с книжкой сидел, в окно поглядывал, да меня вопросами замучил: - Когда же папенька с работы придёт? Неужели со мной он поиграть не хочет? – Иван пропускал мимо ушей. Думал о чём-то своём и делами семейными не интересовался.
Дальше стало ещё хуже. Появились в городке на улицах, в торговых лавках этакие железные полутораметровые сундуки с мигающими глазами. Рот у сундука узкий, как щель. А вот пузо – агромадное! Стоит такой сундук в людном месте и подзывает к себе желающих обогатиться. Не голосом зовёт, а подмигивает.
То зелёным светом мигнёт, то – красным. И, что удивительно, у сундуков этих временами очередь стоит! Все – с пятирублёвыми монетами. Идут ребятишки в школу, а на пути – сундук! Разве можно пройти и не заметить завораживающее подмигивание: - Сунь пятачок, я же тебе выплюну три монеты! А если ещё сунешь, то и десять можешь назад получить!
Ну, и суют в узкий рот ребятишки монеты, какие получили от родителей на завтраки. Да только вот сундук, проглотив пятачок, возвратить долг не торопится, а просит ещё, и ещё! Звенит и мигает! Уже и один мальчишка пятачки свои проиграл, и второй, и третий! И, может быть, только седьмой выиграет пару лишних пятаков, потому что вороватые хозяева этих сундуков тоже обрели свободу. При этом знают, что за обман никто их «свободы» не лишит, поэтому сундуки свои при помощи башковитых умельцев настраивают и перенастраивают так, чтобы в накладе не остаться, а наоборот, прибыль многократно увеличивать, да богатеть! И простому, уже не раз облапошенному народу, даже в голову не приходит, что сундук, как и его хозяин, вор первейший! А что в пузо сундуковое упало, то – пропало!
Но ведь глаз-то подмигивает, мол: - Давай поиграем! Ты мне – пятачок! А я тебе – два!
Пристрастился к игре, как не бросил и выпивку, Иван наш. С работы возвращается, а мимо сундука не пройдёт! Всё, что есть в карманах, проиграет! В долги стал влезать. Зарплату получит, долги раздаст, а Свет-Настасьюшке с три короба наплетёт: - Не знаю, поверишь ты, или нет, а меня сегодня по дороге домой ограбили!
- Как – ограбили? Где? – удивляется Настасьюшка. Она уже распланировала, что с мужниной зарплаты купит Егорушке яблочек, да мандаринчиков. Ботиночки новые ему справит, да и себе косыночку в горошек насмотрела в галантерейной лавке. А оказалось, что все её планы – насмарку. Денежки-то Ивана – тю, тю!
Первый раз – поверила! Что ж поделаешь, если Иван её робкий такой. И сдачу грабителям дать не может. Поэтому строго-настрого Ивану наказала: - В следующий раз деньги-то на виду не держи! Я тебе карман потайной сшила, туда получку спрячь. Да рот широко не разевай, а лучше внимательным будь, по сторонам поглядывай! – и, тяжело вздохнув, добавила: - Никогда не думала, что такой здоровяк, как ты, беспрекословно кровные свои отдаст бандитам!
А когда Иван, выпив «с получки» рюмочку, плотно поужинав, завалился на диван и, как ни в чём не бывало, привычно захрапел, Настасьюшка ещё больше опечалилась.
- Что ж я невезучая-то такая? – заплакала Настасьюшка. – У сестрицы двоюродной муж двухэтажный терем построил. Сестрица живёт – горя не знает. Младший брат Ивана новую механическую телегу купил. Теперь жену свою на быстрой телеге катает, да припасы всякие домой возит. Мы же с Егорушкой огородные дары на себе таскаем! А ведь он – слабенький! Хоть бы старую телегу купить, так и это – мечта несбыточная!
Егорушка видит, что Настасьюшка слёзы вытирает и, чтобы отвлечь её от дум печальных, предлагает: - Маменька, пойдём на улицу! Погуляем! Небо звёздами усыпано. А я тебе Кассиопею покажу!
Улыбнулась Настасьюшка. Один только сын её радует, поэтому говорит: - И то правда, Егорушка! Покажи мне звёздочку, о которой столько рассказывал!
Вышли на улицу. Дорога пустынная, все по домам сидят. А Егорушка глаз от звёздного неба оторвать не может. Настасьюшке же объясняет:- Видишь, маменька, Млечный Путь? – и пальчиком на север показывает. А там сияние, словно полоску неба кто-то изнутри подсвечивает.
- Вижу! – отвечает Настасьюшка. Егорушка же продолжает
- Я, маменька, когда вырасту, в батраки не пойду. И вина, как папенька, пить не стану. Я, маменька, выучусь, и к звёздам полечу! Посмотри – на Млечном Пути пять самых ярких звёзд. Видишь? Это созвездие Кассиопеи. Мне хочется, маменька, и
другие миры повидать!
- А как же я? – спрашивает Настасьюшка.- Ты улетишь, я ведь умру без тебя!
- Не умирай, маменька! Я с Кассиопеи весточку тебе подам, сообщу, что вернусь скоро. А ты меня ждать будешь. Я прилечу, а ты пирожки пряженые испечёшь для меня. Испечёшь, маменька?
- Голубок ты мой ясноглазый! – обнимает Настасьюшка сына. – Да я завтра пирожков тебе испеку. Только не улетай далеко и надолго. Замёрз, наверное? Может, домой пойдём?
- Нет, маменька! Постоим ещё немножко. Когда такое небо – я не мёрзну! – и рассказывает сын Настасьюшке про другие звёзды, сияющие в вышине. А когда Егорушка говорит о звёздах, то забывает, что спать ему пора, и что маменька поздним сентябрьским вечером уже изрядно продрогла!
Между тем царь, суливший народу райские кущи, обогатил только прислужников своих. И царским указом повелевал не чинить препятствий оным, ежели те пожелают приобрести в собственность крупные фабрики и заводы, самолёты и теплоходы. Прислужники, знамо дело, пожелали. И за бесценок скупили всё, на чём заработать можно. А вскоре и недра разделили.
А царь всё квасит, и квасит! Да такую закваску народу оставил – в худом сне не привидится! На закваске прокисшей расцвели не только пьянство, ещё воровство и обман. Однополые блуд и разврат. И добропорядочную парочку совесть и стыд каменьями закидали!
Не сказать, что все предались порокам. Кто-то пашет и сеет. Есть-то народу надо. Но на пашне много не заработаешь. И обманутый пахарь, равно, как и выброшенный на улицу токарь, едва концы с концами сводят, да царя недобрым словом поминают: - Что ж ты, батюшка, с Россией-то сотворил? Аль не видишь? Приспешники твои уже стоко наворовали, что райские кущи за океаном скупают, и за утехами туда ездят. А тем, кто воровать не научился, и по твоей милости у разбитого корыта остался – что прикажешь делать? В игры бесовские играть? Или за колья хвататься?
Так ведь игры-то – заманчивее! Велик соблазн на халяву разбогатеть! Вот и Иван-батрак лелеет в себе надежду, что скоро сундук железный, за постоянство, отблагодарит его сполна! Разве он не видит, что у Ивана каждый вечер любовное свидание только с сундуком? Сколько Иван вложил в него – знает только сундук. Сам он счёт потерял. У родни денег в долг набрал, у соседей занял. Подряд две зарплаты месячные проиграл.
И Настасьюшка пригрозила: - Не перестанешь играть – разведусь! Иди – куда хочешь!
Когда же Иван в очередной раз соврал жене, что деньги потерял, у Настасьюшки терпение лопнуло: - Всё, Иван, я подала на развод. Пей, играй, но только без меня!
У Ивана на короткое время в мозгу просветлело, но долги-то ведь надо отдавать! И решил Иван уехать в столицу, а жене объяснил: - Там платят больше. Подзаработаю – вернусь!
После отъезда долги всплыли!
- Ну, я ему задам! – рассердилась Настасьюшка.
Не достала! Иван отвечает только на звонки Егорушки, а для жены – недоступен. Правда, через месяц денежку прислал, так Настасьюшка мужнины долги раздала. Даже не хватило!
Прошёл ещё месяц, потом – ещё. От Ивана ни слуху, ни духу! А Настасьюшка сон видит, будто тянет к ней Иван руки, а сам такой же маленький, как Егорушка. И голосом тоненьким просит: - Настенька, прости! Если не заберёшь меня отсюда – погибну я!
Ох, как Настасьюшке жалко стало Ивана, что тем же вечером в поезд села, да в столицу покатила. Встретила её Тётенька, которая за порядком следила.
- Ты к кому, милая, приехала? – спрашивает.
- К мужу! – отвечает Настасьюшка. – Иван-батрак живёт тут!
- А-а? Знаю, знаю. Сейчас разбужу. Спят они ещё!
Увидела Настасьюшка мужа, едва с лавки не свалилась! Вышел к ней мужик: лицом – чёрен, волосом – долог, на целый пуд похудел! Настасьюшке бы обнять его, да уж больно страшен! Не Иван, а лесовик безродный! Посидели на лавочке, побеседовали. А когда Иван на работу ушёл, Тётенька и говорит Настасьюшке: - Не оставляй ты его тут! Здесь, в основном, Саиды и Фариды работают. У них другие нравы, обычаи. А Иван твой – слабовольный! Пропадёт он без тебя!
Хоро-ошая Тётенька оказалась! Душевная! Так что и с заработков Иван вернулся с пустыми карманами. Вроде маленько образумился. Но ещё целый год Настасьюшка часть скудного семейного бюджета на долги Ивановы отдавала.
К этому времени старый царь помер. На трон сел молодой. Непьющий. И то хорошо! Мыслит трезво. Хочет в стране дела поправить. Да только челядь прежнего царя обросла мамками, зятьями и свояками! Сковырнуть всех с насиженных мест молодому царю не под силу – орава велика! Поэтому новый царь сколотил возле себя другую ораву. Количеством – поболе, возрастом – помоложе!
Все приближённые клянутся, что верой и правдой будут служить царю и отечеству! При этом убеждают народ, что исправят положение, какое оставил в наследство прежний царь.
Народ от говорунов устал и понимает, что вера и правда сидят там же, где совесть и стыд, поэтому выживает – кто как может!
И матушка-Россия хоть и работает, но больше - веселится! Молодёжь курит дурман-траву, глотает таблетки иноземные, да порошок белый употребляет. После чего «кайф» ловит! Старики не ведают, что же это за птица такая – «кайф»? Не водилась она на Руси, а вот, поди ж ты, прилетела из-за моря на погибель молодому поколению, которое вымирает, не познав земных радостей. Плачут старики, схоронив детей, внуков, да поделать ничего не могут. Не нужны молодёжи нравоучения старших, «кайф» - сильнее!
Старушки, вот, кто поглупее, тоже «кайф» пристрастились ловить! Одной бабушке железный сундук пятаков двадцать выплюнул. Это ли не «кайф»? Сразу же у сундука очередь образовалась. Ругаются меж собой бабки: - Я его подкармливала, подкармливала, столько пятаков опустила! Ты же один пятак сунула, а он тебе выдал – кучу! Это мои деньги!
Чуть ли не дерутся старухи! Тоже – «кайф»!
У Марьи-искусницы ребятишки заболели. А ей на работу бежать надо. В богоугодном заведении ждут её больные. Уж больно рука у неё лёгкая. Укольчик ли сделает, банки ли поставит, или, того хуже, клистир – всё с улыбочкой, да с заговорами. – «Вот и всё, миленький! У кошки – боли, у собачки – боли! А у славного Павла Ивановича – заживи!» И ведь заживает! А старики в богадельне – они ведь, как дети. И сказки любят, и в заговоры верят!
У сыновей Марьи Искусницы температура спала. И попросила она свекровь свою несколько дней с ребятишками посидеть. Свекровь зашла в лавку, чтобы купить внучатам гостинец. Там сундук подмигивает, и очереди нет! А намедни свекровь сама слышала, что сундук этот много денег одной бабке отвалил. Свекровь и думает: - А может, и мне счастье улыбнётся? Кину-ка я пятачок!
Кинула…! Потом другой, третий! Счастья нет. Все деньги свекровь проиграла.. К внукам без гостинцев пришла. Злющая-презлющая!
- Мама, чего ж ты так долго? – спрашивает Марья-искусница и, накинув платок, выскакивает из дома. А свекрови свет белый не мил. На внуков не глядит. Одному подзатыльник дала, на другого – прикрикнула. А сама всё в голове провора-чивает: - Вот уж завтра я отыграюсь!
Так всю пенсию и вложила в сундук.
В губерниях, да в столицах тоже играют. Там, кроме сундуков, ещё и специальные дома есть – «казино» называются, где играют по-крупному!
Царь, конечно же, знает, что одни на играх богатеют, другие – проигрывают состояния. На то он и царь! Но пока – молчит! А тут пришла к царю артистка народная, в ноги пала и взмолилась: - Царь ты наш батюшка! Уповаю к милости твоей! Сделай же так, чтобы игрища бесовские прекратить, дабы мужа моего от казино отвадить! Всё ведь проиграл, что в дому было! Пока я с концертами по России ездила, пенсия-то копеешная, сам знаешь! – так муж платье моё последнее – с каменьями, да самоцветами, какое подарила мне Хозяйка медной горы, когда я на Урале выступала, в скупку отнёс, а вырученные за платье деньги в казино проиграл! Я, дурёха, в последнюю гастроль платье с собой не взяла – одно оно у меня. И вот – поплатилась! Нету больше сил моих, царь-батюшка, всё это терпеть! На тебя одна надёжа осталась! И в чём я теперь перед народом покажусь – не знаю!
Поднял царь с колен артистку народную, платком своим с лица её слёзы вытер и чаем напоил. – Не печалься! – сказал. – Будет у тебя, душенька, новое платье!
Три дня и три ночи думал царь, а на четвёртый вызвал к себе министров и объявил: - Царским указом повелеваю – «играюще-зазывательные аппараты из городов и сёл убрать. Игорные дома и казино закрыть!»
- Совсем закрыть? – трусливо пискнул один из министров. – Но ведь в казино играют вельможи, люди состоятельные. Нас, царь-батюшка, могут не понять! Как бы хуже не вышло!
- Да куда уж хуже? – рассердился царь. - Если народная артистка последнего платья лишилась!
- Ну-у, может, не так поспешно? – заюлил министр. Очень уж ему не хотелось выполнять царёв указ. Он сам на паях с другим министром владел казино. Если позволяло время, любил бывать там, и реплика крупье: - «Делайте Ваши ставки, господа!» - навевала усладу.
Осторожный царь, секунду подумав, принял соломоново решение: - Хорошо! Даю вам сроку – полгода! И определяю для казино место – у чёрта на куличках! Пусть состоятельные люди туда переезжают, а не обманывают честной народ, где ни попадя!
Богатеи, требующие утех, огорчились, однако, на кулички не поехали. Честной народ про сундуки вскоре забыл. Старухи занялись внучатами.
А хозяин куличек, повизгивая от восторга, к брату своему помчался. Вдвоём размечтались, что и кулички вскоре станут адом! Радовались и тому, что отпрыски их единоутробные – чертенята и бесовское отродье расплодились повсюду, спокойно сидеть не будут, и русскому люду горя ещё немало принесут!
Иван-батрак, побывав в столице на заработках, аппетита не потерял, и пуд весу вскоре набрал. Настасьюшка откормила. А вот Егорушка совсем не растёт. Самый маленький в классе. Зато по всем предметам – «отлично»! Настасьюшка уж и к лекарю его водила. Тот видимых болезней не нашёл, а, поговорив с Егорушкой, да разузнав, что к звёздам он хочет полететь, здоровьем его озаботился и Настасьюшке посоветовал: - Вам бы на море его летом свозить не мешало! Такого мальчика беречь надо! Редкий умница!
Настасьюшка бы свозила, да не на что! Мечется, ищет выход. То соседней барыне полы в дому намоет, да углы вычистит. А то шальку кому-нибудь свяжет
У Ивана последнее время простои чаще, чем работа. Прежний-то барин оставил у себя самых работящих, а Ивана на все четыре стороны отпустил. Надоело барину смотреть, что, как только перерыв, Иван за карты садится! Раз одёрнул, два, а потом сказал: - Иван, ты не батрак, а картёжник! – и дал расчёт.
Не сразу, но работу Иван нашёл. В шарашкину контору устроился. В смутные времена много таких контор расплодилось Хозяева этих контор в большинстве своём - жулики. И работают в них чаще всего шаромыжники. Хозяину удобно. Не доплатил – шаромыжник жаловаться не пойдёт. Он ведь не народный артист, и к царю ему не попасть! Шаромыжник уже немало сменил мест – отовсюду гнали! Поэтому страшно рад, что хозяин даёт ему на хлеб. И о другой жизни не мечтает! В шарашкиной конторе полдня работают, полдня - работы нет. Садятся в карты играть. Не может Иван забыть те шесть-семь десятков выигранных пятаков, которые так мелодично звенели, когда выплёвывал их сундук! Тогда ему казалось, что, вот-вот, и…удача! Не вышло!
Не сумел Иван рассчитать, чтобы на каждый пятак сундук выдавал бы ему пригоршню монет. Образования не хватило. Для этого надо было на инженера-программиста учиться, а не на слесаря. Карты же – совсем другое дело. Тут автоматики нет. И всё-таки Иван решил подучиться. Сел за книги. Даже спать меньше стал. Настасьюшка думает, что муж образумился, читает для пользы дела. И лелеет надежду: - Иван теорию изучит, а потом за практику возьмётся. Научится лапти плести или корзины вязать. И хотя на выручку от лаптей Егорушку на море свозить не удастся, но какой-никакой, а приварок!
Ошиблась Настасьюшка. Не станет Иван лапти плести, и корзины вязать не будет. Другой у него замысел. Ему во что бы то ни стало надо разбогатеть! И чем быстрее, тем лучше! Поэтому читает Иван про махинации разные, жульничества, да обманы. И тренируется на колоде карт, чтобы «работать» руками не хуже карточного шулера!
Шарашкиной конторой, где работает Иван, руководит не местный, а приезжий басурман по имени Хан. Когда нет работы, Хан-басурман и сам может с работягами в картишки перекинуться. Сначала играли в подкидного дурачка, потом - в очко на деньги. Когда Иван выиграл у Хана тысячу, ему опять стало казаться, что чёрная полоса кончилась, и что счастье – близко!
Зарплату Хан выдаёт с задержкой и частями, поэтому выигрыш пришёлся кстати.
800 рублей Иван отдал Настасьюшке и сказал, что премию получил, а 200 оставил себе – на игру. Вскоре Иван ещё полтысячи у Хана выиграл. И с тех пор – как отрезало! Чуть ли не каждый день Иван и шаромыжники его с Ханом в карты дуются, но в выигрыше – Хан! Кто-то из шаромыжников уже не садится играть, Хан долги из зарплаты вычитает, а Иван остановиться не может
Настасьюшка перестала давать Ивану деньги на обеды из-за нехватки оных. Но сердце-то слабое! Суп сварит, чуток подумает, да и скажет сыну: - Егорушка, отнеси-ка отцу банку с супом, да ломоть хлеба! Работа тяжёлая, а он – голодный!
Ну, Егорушка – ногу на дорогу, и к отцу. А где стоит шарашкина контора – он знает. Как-то раз, когда бригада сидела в бытовке, увидел Егорушку и Хан.
- У-у! Какой славный у тебя сынок! – ущипнув Егорушку, сказал он Ивану.
- Да! И учится на «отлично»! – подтвердил отец.
У Ивана денег на игру нет, но Хан долг Ивана в тетрадку записывает и говорит: - Когда-нибудь отдашь!
А если Иван проиграет много, то шоколадку, или другое лакомство из сумки достанет и скажет Ивану: - Ладно, не переживай сильно! Сынку вот своему отнеси, скажи, что Хан прислал!
Уже кто-то из бригады по-дружески Ивана предупредил: - Ты Хана-то берегись! Ходят слухи, что он детишками интересуется! А брательник его, хозяин соседней конторы, пацанов сильно любит! Играть-то кончай, а то – доиграешься!
Но Иван отмахнулся: - Мало ли, что люди болтают!
Ближе к Новому году, когда долг Ивана в карточной игре перевалил за 50 тысяч, Хан потребовал расчёт, при чём – сразу!
- Да где ж я столько возьму? – опомнился Иван.
- Где хочешь! До Нового года долг не отдашь – поставлю на счётчик! – заявил Хан.
Незадолго до праздника Хан выдал рабочим аванс, а Ивану сказал: - Причитающиеся тебе три тысячи я забираю в погашение долга. И учти – времени у тебя осталось немного.
Иван взмолился: - Хан! Не губи ты меня! Отдам я тебе долг, только подожди. У брата займу! Найду денег! Не сомневайся, отдам! До лета расплачусь, поверь!
Хан резко бросил: - У тебя осталось два дня!
Иван пришёл домой, сразу лёг и отвернулся к стене. Настасьюшка спрашивает: - Иван, а разве вам к новому году зарплату не выдали? Или хотя бы аванс?
- Не выдали! – ответил муж.
Не спал он всю ночь. Утром, не дожидаясь завтрака, ушёл на работу. В полдень Хан поздравил рабочих с праздником. Тем, кого ждали дети, вручил по пакету с фруктами, и распустил всех по домам. Ивану же сказал: - Я сыну твоему целую сумку с подарками приготовил, только пусть он сам приедет. Позвони ему. А мы с тобой давай выпьем! И решим – как долг отдавать будешь?
И Хан целый стакан Ивану налил, а себе – на донышко!
Иван, ещё не догадываясь, зачем же Хану потребовался Егорушка, позвонил сыну.
- Скоро приедет! – сказал он. А, выпив водку, опьянел сразу.
- Хан! Ты, наверное, из-за сына решил повременить с долгом? Из-за сына, да? Если так, то спасибо тебе! Ты теперь меня раз и навсегда отучил играть! Спасибо, Хан!
Иван пьяненько скулил, всё ещё не зная – как же Настасьюшке сообщить про 50 тысяч.
Видя, что Иван совсем рассопливился, Хан принялся утешать его: - Иван, я ведь не только повременить с долгом могу, я и простить тебе долг могу!
Иван не понял: - Как – простить? Совсем?
- Совсем! – ответил Хан. – За маленькую услугу с твоей стороны.
И ещё стакан Ивану наливает.
- Ну, Хан! Нне ожидал! Говори, что за услуга? Всё для тебя сделаю, что ни пожелаешь! -
- Смотри! Ловлю на слове. А ты пей, пей!
Когда приехал Егорушка, на столе стояла пустая бутылка, а пьяный Иван храпел в углу.
Хан встретил Егорушку с распростёртыми объятьями: - О, Егор! Здравствуй, здравствуй! Отец-то выпил, да и захмелел. Сейчас мы его разбудим. А ты пока сок пей! Я вот подарок тебе приготовил. С Новым Годом поздравленье!
В это время открылась дверь, и в бытовку влетел мужичонка вертлявый.
- Егор, познакомься! Это мой брат! – сказал Хан.
- Родной? – недоверчиво спросил Егорушка. – Но вы совсем не похожи!
Хан заулыбался: - Так ведь и ты на отца не похож!
Личико-то у тебя, как у девочки!
При этих словах брат Хана тоже осклабился и, сверля Егорушку чёрными глазами, бросил Хану: - Буди мужика, пусть погуляет!
- Да! Нам с папой домой ехать надо, а то маменька волноваться станет! – сказал Егорушка.
Иван просыпаться не хотел, но, услышав голос сына, глаза открыл.
- Ой, Егорушка! Я тут маленько выпил, прости, сынок! Сейчас домой поедем! – Иван поднялся.
Хан достал ещё пол-литра и засунул Ивану в карман куртки. Вынул из кошелька тысячерублёвую купюру и вложил Ивану в руку. А сам ведёт его к двери и приговаривает: - Ты, Иван, погуляй час-полтора! А если замёрзнешь, отхлебни из бутылки! И запомни – ты мне больше ничего не должен! Понял? Ни-че-го!
- Понял! – мотнул головой Иван. – Егорушка, поедем домой!
- Да Егорушка пока с нами посидит. Мы с братом соком его напоим, поиграем немножко. А ты погуляй, Иван, погуляй!
И Хан выдворил Ивана за дверь, повернув ключ в замке.
Иван, ещё плохо соображая, остановился в коридоре, и от радости забубнил себе под нос: - Надо же, какой хороший человек Хан! Долг – простил. На Новый год тысячу дал!
И уже собрался переступить порог и вывалиться на улицу, когда из-за двери послышался голос Хана: - Подожди! Пусть этот рохля подальше уйдёт!
Иван замер! Словно током его пронзило и в мозгу высветилось: - Иван, ты Хана-то берегись! Ходят слухи, что Хан детишками интересуется, а брат его – мальчиков любит!
Так вот за какую услугу Хан простил ему долг? Хмель вылетел мгновенно! В ушах зазвенел голос Настасьюшки: - Иван! Никогда не поверю, что такой богатырь, как ты, не может справиться с бандитами!!
Голова заработала чётко и ясно: - Надо найти тяжёлый предмет! А вот и он!
Иван увидел возле стены оглоблю. Ногой в сапоге сорок пятого размера он ударил в дверь. Плохонькая дверь сорвалась с петель и перед Иваном предстала картина: Хан ещё только раздевался, тогда, как его брат-ханурик стоял посреди бытовки без порток, в одном носке. Намереваясь приблизиться к Егорушке, он гаденько ухмылялся!
- Ах вы басурманы поганые! – взревел Иван. И хрясь оглоблей Хана!
– Да я вас…! И хрясь оглоблей братца его! Хан пошатнулся, но на ногах устоял. А вот для братца удар оказался таким сильным, что щупленький, вертлявый Ханурик под столом очутился! Вторым ударом Иван свалил и Хана. А братца из-под стола выволок. Тот визжит, словно резаный, вылитый чёрт! Ивану оглоблей несподручно его лупить, поэтому кулаком врезал меж глаз, а сапогом – в причинное место! И с такой яростью Иван лягнул беспорточного братца, что с этих пор Ханурику о пагубных своих пристрастиях придётся забыть!
А в это время и опричники из казённого дома приехали. Иван их вызвал, когда оглоблю в руки брал. Повязали они Хана с Хануриком и повели к спецтелеге Ханурик сам передвигаться не может, а скрючившись, подвывает. Опричники тащат его волоком. А главный опричник посмеивается и приговаривает: - Что, любитель наслаждений, попало? Так это ещё цветочки! А мы давно-о на тебя охотимся! – и затолкал Ханурика в телегу. А Иван вслед и сумку с подарками выбросил
А что же Егорушка? Сынок Ивана даже испугаться не успел. Когда неприятный, вертлявый мужичонка снял штаны, Егорушка просто закрыл глаза и, словно воочию, увидел созвездие Кассиопеи. Пять ярких звёздочек взяли его в хоровод и раздольно запели: - Не бойся, Егорушка! Ничего с тобой не случится!
Иван с сыном спешат домой. Там ждёт их Настасьюшка. Иван даёт себе зарок, что никогда больше не будет играть. А Егорушка думает: - Завтра праздник – Новый Год! Под ёлкой он найдёт для себя подарок. Он знает – это маменька обязательно купит ему что-то хорошее. А ночью, после 12-ти они втроём выйдут на улицу. Егорушка, подняв глаза вверх, снова увидит в ночном небе созвездие Кассиопеи. И если папеньке будет интересно, он и ему расскажет о своей мечте полететь к звёздам!
На улице валит снег. Уездный городок погружается в сумерки, в домах зажглись свечи. Возможно, что и в новогоднюю ночь небо будет затянуто тучами, но Егорушка знает, что где-то там, далеко, сияет созвездие Кассиопеи. А он - подрос! И на целый год стал ближе к своей мечте!
Но это ведь в сказке всё хорошо кончается! А в жизни?