Вея не любила бросать дело на полдороге. Ей хотелось разглядеть, вдуматься, приложить ручки и понять финал. Она просто не верила, что все может резко закончиться. Старшая сестра однажды отдала ей своих рыбок, потому что ей перестали нравиться рыбки, понравилась черепаха, а вместе рыбки и черепаха жить не могли. Сестра постепенно переехала в свою квртирку, после чего черепаха получила аквариум, а две изгнанные из него рыбки стали жить в банке из-под огурцов. Вея не умела пасти рыбок, но она послушно мыла темные скользкие ракушки и банку, пересживая рыбок в чистую банку. Ей было жалко тех, кто предназначен на выброс. Сестра, когда приходила проведать семью, морщилась на банку с вялыми рыбками, разрешала вылить в унитаз. Вея поднимала круглые брови – так ведь они живые! И продолжала наблюдение.
Вея была высокая, а личико круглое детское. Улыбка ее очень красила. Волосы забраны в жгут, открывая длинную шею. Платья темные горошистые, медленный шаг - она была какая-то эпическая. Но на язык скорая и ехидная. Любила посмеяться.
И когда из дома уехала и замуж вышла – такой же осталась. Только чаще бровки поднимала и уголки рта. Отношение к чему-либо, плохое или хорошее, не демонстриовала. Просто гримасничала, а там понимай как хочешь. Корней Алеутов, которого она встретила в солидном административном здании на фуршете, очень гордился этим ее качеством и вообще при виде ее втягивал живот. Он был маленького роста, ей по плечо. Что их соединяло, не наше дело. Но он при ней как-то хотел выглядеть. Она была чувственная, обволакивала. Молчала и улыбалась Прямо не женщина, а тающее мороженое, не веришь - лизни.
Как они перебрались из общаги в однушку – история долгая. Однушки тогда были дешевые. А потом , когда родился Кузьма, и стало тесно, Вея стала биться за двушку, в том же фабричном корпусе. Никакой профсюз Алеутовым не хотел помогать, несмотря на то, что Вивея там же и состояла. За двушку была большая доплата.
Еще одна особенность Веи - она всегда работала начальницей – везде, в любом секторе.хоть в производственноми, хоть в административеном, хоть в мелком, хоть в крупном. Поэтому гордый торс Вивеи в белом пиджаке все чаще мелькал в президиумах, на встречах с избирателями, на субботниках и с зарубежными гостями. И она никогда не выходила из себя, это сразу ценило начальство. Глаза сощурит, губы подожмет и конец. Начальство расплывалось, маслилось. И шло навстречу, раскрываясь для обьятий.
Однажды она принесла домой картину. Там красовалась Вивея в позе французской пастушки, вся в кудряшках, искусно окутанная простыней. Мерцая матовой грудью, она прилегала на зеленое сукно бильярдного стола, нацеливая кий для удара.
Вошел Корней, сел кушать перед телевизором, увидел ее не сразу, так как картина висела за его спиной. Потом отнес тарелку, пошел обратно и прошептал:
- Что это такое?
Но Вея, выходя из ванной, только брови подняла. Простыня, которой она была обмотана, подчерчивала все подробности.
- Надеюсь, ты не забыл, что Кузьма еще в садике? Мы же не сдали его на выходные?
Но Корней стремительно подскочил, перевернул женщину в горизонтальную позицию и яростно исполнил супружеский долг.
- Но-но , - отозвалась смешливая супруга, - ты давай не очень.
- Негодная, - прорычал Корней, – мы еще поговорим про эту картину.
- С удовольствием.
Пришедши из садика с толстяком Кузьмой и пакетом баночного пива, смуглый и джинсовый Корней раскинулся на диване и формалистично отметил достоинства нового полотна. Дескать, это красиво, но слишком реалистично. Ну, нет никакого концепта. А концепт, извините, важней натуры.
- И еще нет бэкграунда! – повысил голос он. – Где, когда, с кем?
- Это мы с девчонками в финской бане, если тебя интересует грубая проза.
- А если поэзия?
- Если поэзия, то ты ей поддался, только что. Прия-атно. А ты, кажется, опять недоволен.
Но Корней, расссеяно возясь с мальчиком, продолжал что-то бурчать. Не мог успокоиться.
- Ты напрасно бурчишь. Лучше бы подумал, где взять средства на двушку.
Нет, не намекаю я на зарплату. Просто я красивая, что очевидно. Но даже это тебе не в радость.
Вивея стала жарить толстые блины с дырками и поливать их маминым сливоваым вареньем. Чуть было не вышла из себя. Наконец, Алеутовы все были сыты.
Вея Алеутова нравилась мужчинам и женщинам. Ее обаяние сметало рамки пола. И это дало ей некоторую власть.
В садике сына создали театр костюма. И она, используя все свои чары, обаяла родителей, чтобы они профинанасировали костюмы. Выступление садика на городском конкурсе стало крупной акцией и коллектив сорвал премию.
Когда сцену заполнили яркие детки, одетые в клубничек, помидорок и посолнухов, весь зал встал и стоя, аплодировал. Для шоу специально написали фолк-музыку, проспонсированную продовольственным синдикатом.
Коллектив садика ликовал, не знал, как благодарить, куда усадить Вивею Витальевну. Дом профсоюзов обещал повысить Вею в должности. У нас в Доме профсоюзов тоже понимают… Заведующая садиком Ротова помогла и с обменом. Доплату согласились принять рассрочку. Как же добры бывают люди! Вея нашла таких штукаторов, они сделали ремонт за сутки.
- Боже мой!! - засмеялась Вивея Витальевна с порога. - Мы переезжаем!
Корнея почему-то не было. Вея пометалась и побежала в садик. Там ей попалась Тата, жена партнера, они с Корнеем вместе работали на базе... «Вея, в садике уже нет никого, заведующая тебя ищет!» Вея Кузьку за руку и к той. В кабинете заведующей Ротовой на кожаном диване лежал неузнаваемый Корней. То ли избитый, то ли пьяный. Заведующая Ротова быстро вызвонила своего мужа с машиной. Что значит рукодитель. Руководящая работа приучает быстро концентрироваться. Они отвезли Корнея домой. Как же он попал в кабинет, если не ходил? Кто его донес? Так она сама и донесла. Да, у нас в образовании есть еще женщины. И коня на скаку, и мужа подружки на себе вынесут...
- Куда ты влетел, Корней? - Вея делала супругу примочки из бадяги.
- Да я хотел перехватить у одного… а вагон угнали… откуда ж я знал…
- Какой вагон?
- С маслом…
- С каким маслом? Ты бредишь? Масла в горде нет ни в одном магазине.
- Со сливочным. Прямо с молкомбината. Дговорились о продаже.
Но я ж думал, что по точкам разбросаю… да не успел.Зато они успели провернуть на соседней базе...Они пришли за деньгами и вот…
Вея сосредоточитась.
- А там сколько тысяч?
- А тебе не надо зать.
Она чуть не вышла из себя.
- Ты бы о краже заявил!
- Это бесполезно...
Таланта торговать никогда за Корнеем не замечалось, вот же, куда и понесло!
Все замерзло у Веи внутри. Ведь и ее могут так же…
Позвонив маме, которая хорошо варила варенье, Вея услыхала, что не надо было замуж за Корнея выходить, он бездельный. Дескать, я говорила.Но денег взаймы не дам, а то поссоримся. И тут же выслала по телеграфу.Родные любили Веюжертвовали, чем могли.
Она пошла обзванивать знакомых, у кого можно перезанять.
Корней пришел домой поздно ночью и совершенно трезвый. Лицо у него было вдохновенное.
Вивея мельком глянула на его туго набитый портртфель и зажмурилась.
Он эти деньги соберет и отдаст, а дальше что? Проценты будут расти.
Черные тучи головой будут расти. Но вид у Корнея был залихватский, точно у заезжего гусара. Он раскрытую ладонь перед собой выставлял, дескать, все уладится. Она ему не верила, но что делать. Она подписалась на двушку, это долгая антимония.
Потом через пару месяцев к Вее Алеутовой подошла пожилая литераторша Котова, ну, та, что про партизан пишет. Она как-то звонила в отдел к Алеутовой насчет помощи фабричному кружку ремесел. Ну. Алеутова тогда помогла чем могла, а тут Котова сама пришлепала.
- Как наше-то дельце?
- Которое дельце?
- Ну, с портфельчиком. Муж-то ваш сюда отправил, господин Алеутов.
И тут до Веи дошло. Корней дествовал по списку, но не по тому. Она накатала заявление на досрочный аванс и партизанка ушла умиротворенная. А как жить дальше? Надо же все довести до конца!
- Корнюша! - запела она вечером арию Ярославны, близкую к плачу. – Ты зачем трогал партизанку? И какая сумма?
- …ннадцть лимонов.
- И как ее того… восполнить?
- Да ерунда, сам восполню. Делов-то.
Алеутову перевели на ступень выше. Но это было незаметно совершенно, ведь над ней теперь висела героическая Котова. У Котовой в лакированном черном ридикюле лежала расписка Корнея, вот оно как. И по-человеески сострадательная к людям Вея начинала поневоле о чем-то сожалеть. Ведь именно Кототова. как ее зовут? - Раиса? Римма? – послужила знаком, что жизнь теперь пошла из последних сил. Все казалось, что повезет, что плохого меньше, чем хорошего… И вот тебе, на тебе, не позывай матери…
Корней скрылся в толпе. Вивея плыла на яхте, ни о чем не подозревая. А Котова, ее на самом деле звали Рива, то есть Ревекка, никого не нашла в тот день. Она устало плелась по базам между складами номер девять и номер десять. Да не просто плеась, а еще и причитала.Тут на нее натнулся случайно охранник в камуфляже... Они споткнулась друг о друга, упали, и тут охранник узнал в ней писательницу-партизанку, которая к ним приходила в училище выступать. Партизанка натуральным образом рыдала. Охранник тут же дал ей минералки, погладил по плечу и усадил на лавку. Он быстро сообщил начальнику охраны этот прискорбный факт и тот срегировал. Ведь лицо и место работы Корнея все хорошо знали. Поэтому, когда партизанке показали Корнея, та сразу закивала «этот, этот».
Корнея испинали скрытно, но жестко. Пошел дождь. Корней лежал в траве и ничего не понимал. Связи с женщиной в одежде из маков он не улаливал… Но он же видел ее. когда деньги брал? Видел. Когда Вея вернулась домой после отпуска, загорела, веселая, в веснушках, он уже из больницы вышел. И Вея вздрогнула вослед. А если бы ссовсем убили?
Вея конечно, знала где и когда собирается совет ветеранов. Он вошла на заседание в дорогом платье и положила перед Котовой тостую пачку денег.
- Спасибо вам, Ревекка Исаевна, больше мы к вам обращаться не будем. Мы же не знали, что среди ваших воспитанников спецназовцы есть. Всего доброго.
Рева похлопала глаза и растерянно сказала:
- Что вы деточка, я не имела цели…
- Главное, вы попали, - Вея не сдержалась, бросила на полированнй стол воротник со своих плеч, а это была белоснежная норка. Которая так и скользнула Риве на колени. Это уже совсем было зря... Ветераны к такому не привыкли и подавлено молчали. Рива для них была герой войны, а Вея вертихвостка.
- Нет, уважаемая, берите все!
С этими словами Вивея Витальевна гордо покинула помещение.
Чтобы отвлечь себя от нервных переживаний. купила компьютер и стала вести там фининсы в Эксель. Кузя, ясное делозапросил игры. Корней увлекся единоборствами и создал специальную группу. Неудивительно. что позже потребовалось три компа вместо одного.
Конечно, она была вне себя, однако сосредоточилась и отдада все долги за вагон масла. При этом она не мелочилась и никогда не напоминала вслух, что долг брал ее муж, а не она. Она же привыкла доводить все дела до конца. Но чем больше таралась она, тем холоднее смотрел на нее супруг. И только женщина на картине улыбалась так же свежо и обольстительно.